– А ты не думаешь, что она, например, его шантажирует?

– Почему ты так решила? – Парсек растерялся.

«Неужели ревнует?» От этой мысли на душе заскребли кошки. Парсек где-то слышал, что женщины в процессе совместного сосуществования привязываются к мужчине без всяких чувств и у них возникает потребность в материнской заботе. Еще он изучал стокгольмский синдром, описывающий защитно-бессознательную травматическую связь, возникающую между жертвой и агрессором в процессе захвата или похищения. Это когда под воздействием сильного шока заложники начинают сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия и в конечном итоге отождествляют себя с ними, перенимая их идеи и считая свою жертву необходимой для достижения «общей» цели. В случае с Ольгой шоком можно считать угрозу тюремного срока и навязанное Кузиковым сожительство.

– Разве не видишь, как он перед ней лебезит?

– Просто он смертельно боится, что она узнает о его жизни на две семьи, – сделал вывод Парсек, размышляя над странным поведением любимой.

– Какая у нас семья? – возмутилась Ольга. – Сволочь! Я просто терпела его. Жить не хотела! Каждое утро как мантру повторяла: пусть такая жизнь, зато на свободе! Хотя…

– Что? – поворачивая вслед за машиной Кузикова, спросил Парсек.

– Не было бы сестры, которая без меня просто не выживет, наложила бы на себя руки…

– Ну, это ты, мать, брось! Еще буду думать, что ты склонна к суициду.

– А разве не все равно, какие у твоей девушки недостатки? – спросила она, вытирая набежавшие слезы.

– Какие у девушки – без разницы, а вот если они передаются по наследству детям, – он улыбнулся, – это плохо.

Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами и тихо спросила:

– Ты что, сделал мне сейчас предложение?

– Да! – почти крикнул он, не сводя глаз с катившей впереди машины Кузикова. – Ты согласна?

– Боюсь проснуться, – призналась Ольга.

– Рядом с Кузиковым! – добавил Парсек и рассмеялся.

От детского сада Вадим поехал в частную клинику, где и оставил жену.

– А здесь у него кто? – уже с нескрываемой злостью, спросила Ольга, глядя на двухуровневый коттедж среди сосен.

– Я здесь не был, – признался Парсек.

– Как я поняла, отсюда он поедет на работу, – задумчиво проговорила она.

– Думаю, да, – согласился с ней Парсек, глядя на то, как поползли в стороны створки ворот и со двора выехала уже знакомая ему «Мазда».

– Перегороди ему дорогу! – Ольга схватила Парсека за руку. – Я ему сейчас за все…

– У меня другие планы, – перебил ее Парсек, провожая взглядом автомобиль конкурента.

– Что ты задумал? – испуганно спросила Ольга, когда он затормозил перед только что закрывшимися воротами, из которых выехал Кузиков.

– Хочу подготовить ему возвращение, – сказал Парсек и выбрался из-за руля.

– Слушаю вас, – искаженный динамиком женский голос наводил на мысль, что его обладательница никак не может быть очередной супругой Вадика. Парсек растерялся. На такой случай у него не было никаких заготовок, и он ляпнул первое, что пришло на ум:

– Мы из природоохранного комитета области…

– Чем обязана «зеленым»? – с иронией спросила женщина.

– Мы не «зеленые». – Парсек оглянулся на машину, рядом с которой стояла Ольга. – Скорее, розовые, пышущие здоровьем. А если серьезно, инспектируем загородные домовладения с целью проверки сигналов, поступающих от граждан.

– И чем они обеспокоены?

– Говорят, что владельцы вилл и коттеджей ликвидируют по своему усмотрению оказавшиеся на их территории деревья.

Он уже не надеялся, что впустят. Более того, не был уверен, что такой комитет вообще существует. Даже если он и есть, то документов, подтверждающих, что они действительно работают там, у визитеров нет. Но щелкнул замок, калитка открылась, и пред ним предстала статная дама, как две капли похожая на жену Вадима. Только старше лет на двадцать. «Теща, – догадался он. – Возможно, это даже лучше».

– Проходите, – пригласила она грудным голосом и посторонилась.

– Как мне к вам обращаться? – спросил Парсек, дожидаясь, пока женщина закроет калитку.

– Валентина Евгеньевна, – представилась она. – Хотя вы должны знать, к кому идете.

– А вы не должны нас впускать без участкового или хотя бы не проверив документы, – отчего-то с раздражением заметила Ольга.

– Я привыкла доверять людям, – спокойно ответила Валентина Евгеньевна.

– Хорошо тут у вас, – улыбнулся Парсек, направляясь по дорожке к дому. – И построено со вкусом.

– Зять занимался, – Валентина Евгеньевна посмотрела на Ольгу и спросила: – Я могла вас раньше где-нибудь видеть?

– Возможно, – ответила Ольга, стараясь выглядеть спокойной.

– Странно. – Валентина Евгеньевна остановилась, пристально вглядываясь в лицо Ольги.

– Может, просто на кого-нибудь похожа? – попытался спасти положение Парсек, уверенный, что они разоблачены.

– Вы Ольга Павлова! – неожиданно вспомнила Валентина Евгеньевна. – Значит, зятя моего шантажируешь, а теперь приехала посмотреть, что можно с меня поиметь?

– Вот все и стало на свои места! – торжественно объявил Парсек. – Нам нужно где-нибудь поговорить…

– Негодяй, бесстыдник! – Валентина Евгеньевна, ошарашенная рассказом Ольги, прошла из угла в угол столовой, остановилась у камина. – Я его уничтожу!

– Зря мы все ей рассказали! – терзала себя Ольга.

– Пожалела? – поинтересовался Парсек, наблюдая за тем, как разъяренная женщина разбирает рамку стоявшего на камине портрета Вадика и ее дочери, чтобы достать снимок.

– Конечно! Каково матери узнать, что ее дочь использует какой-то проныра?

– Так вот ты о чем! – обрадовался Парсек, поначалу решивший, что Ольга просто испугалась за Кузикова.

– А ты что подумал?

– Я этому похотливому козлу еще и отобью кое-что, – Валентина Евгеньевна топнула ногой.

– Мне что-нибудь оставьте! – попросила Ольга.

– Подонок! – с этими словами Валентина Евгеньевна разорвала карточку так, что разделила пару. Вадик с обломками рамки полетел в камин.

– Я действительно работала финансовым директором, но не у него в компании, – осторожно повторила Ольга, больше для того, чтобы как-то отвлечь женщину.

– А как он оправдывал свои исчезновения? – спохватился Парсек.

– Врал, будто начал дело с нуля в Рязани, – зло сказала Валентина Евгеньевна. – Дочь порывалась туда поехать, но он каждый раз находил какой-нибудь предлог, чтобы этого не случилось. Но я чувствовала, – она потрясла над головой кулаками.

– Неужели вас не насторожило, что он прячет машину? – недоумевал Парсек. – Или я чего-то не понимаю?

– Он врал, будто она, – Валентина Евгеньевна показала пальцем на Ольгу, – вымогает деньги и может покуситься на его имущество.

– Значит, и вы считали, будто он продал бизнес? – подытожил Парсек. – Зачем он так говорил?

– Все просто, – Валентина Евгеньевна, наконец, успокоилась и села напротив. – Собирался развестись.

– А в бизнесе и ваши деньги тоже были? – попытался угадать Парсек.

– Три четверти, – торжественным тоном подтвердила Валентина Евгеньевна. – Мой покойный муж был состоятельным человеком. И дочь продала квартиру, доставшуюся ей по наследству от бабушки.

– Мы видели дом, где она теперь живет, – Ольга покачала головой. – Вот гад!

– Собственно, он в бизнес пришел с одной шариковой ручкой, – констатировал Парсек.

– А ты, милочка, прости меня, дуру старую. – Валентина Евгеньевна осторожно накрыла ладонью запястье Ольги. – Я ведь по-настоящему зла тебе желала!

– Могу представить! – Ольга поежилась и перечислила: – Втерлась в доверие, увела деньги со счетов зятя, завладела компрометирующими документами, отжала бизнес и продолжаю шантаж! Уму непостижимо!

– Интересно, какую он тебе уготовил роль? – спросил Парсек, размышляя, как поступит с негодяем.

– Разве неясно? – Валентина Евгеньевна всплеснула руками. – Конечно, роль жены! Одну любил так, что подставил и принудил к сожительству, вторую ограбил и искал случая избавиться. Не удивлюсь, если у него в планах было убить нас.