Впрочем, это ограничение практически не действовало. Конечно, иногда у начальника училища, его заместителей или у старших офицеров штаба, которые проходили мимо, настроение оказывалось плохим. Тогда разгон получали и те курсанты, которые вышли за территорию училища, и личный состав наряда. Но это происходило редко.

Вика присела на скамейку, посмотрела в глаза Левченко и сказала:

– Ты спросил, что я с тобой и с собой делаю. А я хочу знать, что ты творишь со мной.

– Мы же объяснились, Вика! Ну не пара мы, пойми. Нет у нас будущего. Зачем ты унижаешься, рвешь себе сердце?

– Если бы ты знал, Миша, как я ненавижу себя за проявленную слабость. Мне стыдно за то, что я здесь, но я не могу ничего поделать с собой. Не могу!

– Возьми себя в руки, Вика. В конце концов, должно же у тебя быть женское достоинство! Почему ты ведешь себя как тряпка? – Левченко говорил девушке жестокие слова, намеренно пытался вызвать у Вики хоть немного злости. – Распустила нюни! Не любят ее, видите ли. А что, разве кто-то обязан это делать? Если ты влюблена, то и другие должны испытывать те же чувства, не так ли? Понимаешь, что ты эгоистка? Ради собственного благополучия, личного счастья ты готова сломать жизнь другому человеку. Нет у меня любви к тебе, Вика. Нет и не будет. Вместе нам не быть. Ты очень хороший человек, совсем молода, девчонка еще. У тебя вся жизнь впереди. Ты обязательно найдешь человека, который будет тебя на руках носить. И не дави, пожалуйста, на жалость. Это не пройдет, потому что жалость, проявленная сейчас, впоследствии может обернуться трагедией.

Девушка закрыла лицо руками и заплакала.

Левченко тряхнул головой.

– Только этого не хватало! Ты, Вика, езжай домой и не появляйся здесь больше.

– Как же ты жесток! – проговорила девушка.

– Да! – повысил голос Михаил. – Жесток, но с тобой иначе нельзя!

Этот возглас услышал начальник училища, подошедший к КПП.

Он остановил дежурного, бросившегося к не-му с докладом, кивнул в сторону автостоянки и спросил:

– Что там происходит, прапорщик?

– К курсанту приехала девушка, товарищ генерал-майор.

– И что? У курсанта есть увольнительная записка?

– Никак нет.

– Так почему вы пропустили его за пределы училища?

– Виноват, товарищ генерал-майор.

– Это не ответ!

– У них там какая-то проблема.

– У вас она тоже будет!.. – Начальник училища прошел мимо прапорщика, спустился к скамейке.

При виде генерала Михаил вскочил и выпалил скороговоркой:

– Курсант первого взвода третьей роты Левченко, товарищ генерал-майор.

Начальник училища увидел заплаканное лицо девушки и спросил:

– Что происходит, курсант?

– Это, товарищ генерал, личное.

– Личное? Негоже будущему офицеру доводить женщину до слез.

– Понимаю.

Поднялась и Вика.

– Товарищ генерал, Миша ни в чем не виноват. Это все я…

– Вот как? – Генерал хмыкнул и пробурчал: – Ну-ну.

– Мне готовиться на гауптвахту? – спросил Левченко.

– А что, очень хочется?

– Никак нет, но…

Начальник училища махнул рукой и поднялся к КПП.

Дежурный вытянулся в струнку и заявил:

– Я сейчас разгоню эту парочку, товарищ генерал. А курсанта пропустил один из моих помощников в мое отсутствие.

– Не трогайте их, пусть поговорят. Вам же, товарищ прапорщик – выговор.

– Есть выговор!

Генерал прошел через КПП и направился к штабу.

– Это я из-за тебя выговор получил! – накинулся дежурный на помощника, того самого курсанта, который выпустил Левченко. – А комбат еще добавит, и не видать мне отпуска летом.

– Да чего ты дергаешься? – спокойно проговорил парень. – Подумаешь, выговор. А в отпуске и зимой неплохо. Водку в холодильник ставить не надо.

– Борзый, да? Тебе все по фигу, да, выпускник хренов?

– Ты за базаром следи, прапор! А то можно и в репу запросто получить.

– Да как ты смеешь подобным образом разговаривать со старшим по званию?

– Шел бы ты, старший по званию!

– Учти, парень, тебе это тоже не сойдет с рук.

– Тебя реально послать?

– Службу неси!

– А куда она денется? И как далеко ее нести, не подскажешь?

– Нет, лучше три наряда с первым и вторым курсом, чем один с четвертым.

– Это точно.

Дежурный прошел в помещение, присел за пульт, сдвинув шапку на затылок. Помощник улыбнулся и встал возле решетчатых дверей КПП.

После ухода генерала Вика вдруг преобразилась и заявила:

– А ты прав, Миша! Насильно мил не будешь. Я не стану больше доставать тебя. Справлюсь как-нибудь, забуду, что ты был в моей жизни. Тебе же желаю счастья. Извини, что у тебя могут возникнуть неприятности из-за меня. Прощай!

– Вика, ты только… – начал было Левченко, но девушка прервала его:

– Не говори ничего. – Она улыбнулась.

Парню было видно, как тяжело ей держать себя в руках, но она справлялась.

– Прощай!

– Прощай! – тихо проговорил Михаил и проводил Вику взглядом.

Она поднялась к дороге и пошла в сторону автобусной остановки. Парень дождался, пока Вика села в автобус, потом подошел к КПП.

– Что? – спросил помощник дежурного. – Серьезные проблемы?

– Ты видел когда-нибудь реального подонка?

– Да уж! Дела ни к черту.

– Так видел или нет?

– Слушай, вали-ка ты на самоподготовку. Не раздражай!

– Так подонок перед тобой!

– Очень приятно!

– Шуткуешь?

– Нет, расплачусь сейчас. Что ты из-за бабы раскис? Разве мало их тут на заборе вечерами висит, после отбоя шарахается по городку, сидит у спортзала? Вышел втихаря, зацепил не страшней обезьяны, разложил на футбольном поле, да и все дела.

– Ни хрена ты не понимаешь, друг.

– Зато ты, как я вижу, понимаешь. Слюни распустил.

– А как насчет того, чтобы в морду?

– Попробуй!

– В следующий раз!

– Добро. Возникнет надобность получить в пятак, заходи в роту. Спросишь Пашу Рюмина. Своим не отказываем ни в чем.

– А ты в натуре борзый!

– Нет, дерзкий! А вообще, браток, держи хвост пистолетом. Скоро выпуск. В войсках все не так, как в училище. Местных девочек забудешь быстро.

– Наверное, ты прав!

– Давай!

Левченко дошагал до учебного корпуса, в ауди-торию вошел чернее тучи. Не сказав ни слова, он присел за стол у окна.

Логинов устроился рядом и спросил:

– Ты чего такой, Миша?

– Ничего.

– Вика приезжала?

– Она!

– Вижу, разговор вышел не из приятных.

– Да куда уж приятней!.. Теперь все, Вику больше не увижу.

– Так чего нос повесил? Разве не этого ты добивался?

– А я сейчас не знаю. Ты знаешь, Серега, когда смотрел, как она уходит, вот тут защемило. – Он указал на левую сторону груди.

– Ну, Миша, тебя не поймешь.

– Я сам себя не пойму, куда уж другим.

– Пройдет!

– Конечно, но мне как-то не по себе. Я ведь с близким человеком попрощался.

– Не ты первый. А конспект мне дашь?

– Чего?.. А, конспект, конечно. – Левченко достал из планшета тетрадь, передал ее другу и сказал: – Если где не разберешь почерк, спрашивай, объясню.

– Ага.

– Может, вечером выпьем? – предложил Левченко.

– С чего бы это? – удивился Логинов.

– С того, что настроение хреновое.

– А после самогона или вина лучше станет? Да, на какое-то время тебе полегчает, а потом?

– Что будет потом, не важно.

– Ладно. Значит, после ужина к Акбаю рванем, да?

– Ну не в казарме же пить!

– Договорились.

Почти все парни на старших курсах старались снять комнатушку в частном секторе, недалеко от училища, вне города, в селении, называемом Махаля. Они по двое-трое селились в пристройках к основному дому или в отдельных зданиях типа летней кухни, чтобы можно было посидеть небольшой компанией, просто переодеться в гражданку, чтобы поздней весной, летом и ранней осенью не париться в увольнении в форме. Левченко снимал такую комнату вместе с двумя своими сокурсниками.