-- Не нравится мне это, -- прошептал Войцех, -- совсем не нравится.

-- Почему же? -- бархатный женский голос заставил его вздрогнуть.

Девушка вошла в гостиную легкой стремительной походкой, неся в руке подсвечник с тремя горящими свечами. Совсем юная, лет шестнадцати, не старше, она, тем не менее, вовсе не выглядела испуганной вторжением незваных гостей. Темное бархатное платье с длинными узкими рукавами, перехваченное под грудью атласной лентой, подчеркивало ослепительную белизну кожи, темные волосы разметались по плечам, на узком бледном лице ярко горели кроваво-красные губы.

-- Прошу прощения, фройляйн, -- поклонился Войцех, -- мы думали, тут никто не живет.

-- Хорошая причина ворваться в чужой дом, -- холодно усмехнулась девушка, -- но на воров вы не похожи.

Ответить Войцех не успел. Из прихожей донесся стук. Похоже, преследователи решили не дожидаться, пока хозяйка выставит их на улицу, и взломать дверь.

-- Кажется, мы не единственные, кто решил сюда ворваться, -- заметил Кернер, -- и это может быть опасно, фройляйн. Идите к себе и заприте дверь. А мы встретим гостей.

Девушка не ответила. В темных глазах блеснул красноватый огонек, ноздри раздулись от гнева, и Войцеху она вдруг показалась много старше, чем на первый взгляд.

-- Пройдите в спальню и запритесь, -- тоном королевы, привыкшей к безусловному повиновению, произнесла девушка, -- гостей встречу я.

-- Нет, -- твердо произнес Войцех, вытягивая саблю из ножен, -- мы остаемся.

-- Ваши трупы тут останутся, глупцы! -- гневно нахмурилась незнакомка. -- Вы даже не представляете, с кем вам придется иметь дело.

-- Не имеет значения, -- тряхнул волосами Войцех, и Теодор, кивнув, встал с ним рядом, обнажив клинок, -- это вопрос чести, фройляйн. А это дороже жизни.

Виски сжало раскаленными стальными щипцами, заколотилось сердце, в глазах стало темно. Горячая ярость поднялась в груди, зарычала бешеным зверем, оскалилась, встала на дыбы, защищаясь от неведомого врага. Девушка охнула и отступила. Боль как рукой сняло.

-- Вот как, значит? -- в ее голосе послышалось уважение. -- Хорошо, вы можете остаться. Но дайте мне слово сохранить в тайне все, что здесь произойдет.

-- Если нам не придется для этого нарушить присягу, -- ответил Кернер, -- ваша тайна умрет с нами, слово офицера.

-- Не придется, -- кивнула девушка, -- вы, господин лейтенант?

-- Слово чести.

Девушка сложила руки на груди, на лице ее появилось выражение крайней сосредоточенности. Из прихожей раздался скрежет отодвигаемого засова, скрип дверных петель. В гостиную ворвался, по меньшей мере, десяток человек, одетых в невзрачную серую одежду, похожих на канатчиков или рыбаков, которых в Рацебурге было не счесть. Торговца среди них не было, но возглавлял эту шайку весьма представительный господин в щегольском черном сюртуке. Смуглое лицо обрамляли волнистые иссиня-черные волосы, коротко подстриженные, тонкие усы и эспаньолка подчеркивали хищный изгиб чувственных губ.

-- Это моя территория, Карлос, -- спокойно произнесла девушка, -- и гости под моей защитой. Забирай свою стаю и убирайся, пока тебя не встретили под дверью. Я уже отдала приказ. Еще четверть часа -- и я объявлю тебя вне закона.

-- У нас соглашение с анархами, баронесса, -- с достоинством возразил Карлос, -- нейтралитет. А ваши гости под него не попадают. К ним есть вопросы. Особенно к нему.

Он кивнул в сторону Теодора.

-- Ты ошибся дверью, Карлос, -- сухо рассмеялась девушка,-- уже не "баронесса". Княгиня Лауэнбургская. Мы подписали Соглашение Шипов. Убирайся из моих владений, Ласомбра. Иначе рассвет ты встретишь на плоту посреди озера.

Карлос глухо зарычал, сверкнул черными глазами.

-- Будь ты проклята! -- наполовину выдвинутая из ножен старинная шпага глухо звякнула, когда он с силой вогнал ее обратно.

-- Уже, -- усмехнулась девушка, -- как и любой из нас. Ты уходишь, или мне попросить этих юных воинов тебя проводить?

-- Мы еще встретимся, -- пообещал Карлос, поворачиваясь к двери.

-- Не может без пафоса, -- пожала плечами юная княгиня, -- но встретимся мы вряд ли. Да и вас он станет обходить десятой дорогой. В Париже ему такой оплошности не простят.

-- Они французские шпионы, княгиня? -- настороженно спросил Шемет. -- В таком случае, данное нами слово...

-- Дано, -- закончила за него девушка, -- я бы не стала вымогать его обманом. Нет, не шпионы, и не французы. Некая организация, имеющая свои интересы в этой войне. К Наполеону они не побегут, обещаю. Вы можете идти, господа. Путь свободен, а у вас, кажется, были еще планы на вечер?

-- Один вопрос, княгиня, -- Войцех слегка улыбнулся, -- прежде чем мы поблагодарим вас за гостеприимство. Если память мне не изменяет, князем Саксен-Лауэнбурга является на данный момент король Англии, Георг Третий. Я что-то упустил в европейской политике?

-- Прекрасная память, -- в глазах у девушки мелькнули веселые искорки, -- и, по правде сказать, такого титула у меня нет. Это всего лишь игра, господин лейтенант, но есть те, кто признает ее правила.

-- Очень серьезная игра, -- заметил Шемет, вспоминая, с какой легкостью хозяйка избавилась от вторгшихся в дом бандитов, -- я бы с удовольствием узнал ее правила.

-- Вам их объяснят, господин лейтенант, -- кивнула девушка, -- не сомневайтесь. Но потом. И не я.

Она помолчала и неожиданно добавила.

-- Передайте привет вашему Сиру от Мари-Огюстины де Граммон. Когда узнаете, кто он.

-- И кто же?

-- Понятия не имею, -- пожала плечами Огюстина, -- но уверена, что он не менее безумен, чем вы.

Планы на вечер друзья после случившегося сменили. Воспользоваться добросердечием дам без предваряющей его светской беседы было бы нарушением всяческих приличий, а настроения делать комплименты и болтать о музыке ни у одного из них не осталось. Решено было возвращаться в лагерь.

По дороге они бурно обсуждали случившееся, строя самые невероятные предположения о причинах этого происшествия и его действующих лицах. Понятно было одно -- все это как-то связано с посещением Теодором отчего дома в Дрездене. Но дальше этого их умозаключения так и не продвинулись.

Вечер закончился в палатке у Теодора.

-- Ясно только то, что ничего не ясно, -- вздохнул Кернер, откупоривая привезенную из Дрездена бутылку вина.

-- За это и выпьем, -- усмехнулся Войцех, подставляя стакан под темную струю.

Темный ангел

К назначенному для окончания перемирия сроку Черную Стаю перевели в Лауэнбург, для прикрытия переправы через Эльбу. На высотах впереди города союзники начали сооружать оборонительные шанцы, но к середине августа их строительство все еще не было закончено. Пехота, с тремя двухфунтовыми пушками, составлявшими всю артиллерию авангарда Северной армии, заняла шанцы, кавалерия расположилась на квартирах в самом городе, готовая в любую минуту выступить в тыл неприятелю.

Договором предусматривалось, что военные действия начнутся не ранее, чем через неделю после объявленного срока окончания перемирия. Но в Силезии генерал фон Блюхер, весьма вольно толкуя данные ему в Главной квартире указания, занял нейтральную полосу, не дожидаясь, пока французы, истощавшие страну бесконечными реквизициями и неприкрытым грабежом, разорят эти земли, не оставив Силезской армии ни крохи хлеба, ни торбы с овсом.

Действия Блюхера Войцех в душе горячо одобрял, чего нельзя было сказать о его отношении к собственному главнокомандующему. Принц Бернадот, приведший с собой из Швеции двадцать тысяч солдат, берег их пуще зеницы ока, зато прусские войска, во многом состоявшие из необученного и необстрелянного ландвера, ставил на передовые позиции, а к набегам русских казачьих полков на мирные поселения Мекленбурга относился более чем снисходительно.

К тому же Бернадот возбудил всеобщее недовольство прусского офицерства, составлявшего наибольшую часть подчиненной ему армии, открыто порицая действия даровитого и поседелого на службе генерала фон Бюлова, чей корпус прикрывал подходы к Берлину, и, не скрывая своих намерений при первой же серьезной опасности оставить прусскую столицу.