Гарри вздрогнул. Лезвие кинжала сильнее прижалось к горлу Дориана. Мальчик поспешно приблизился к зеркалу. На него смотрели его родители, нежно обнимая за плечи, а друзья стояли рядом. Только Снейпа и Дурслей не было среди них. Видимо в отношении их в душе что–то перегорело, и от этих людей больше ничего не требовалось: ни признаний, ни извинений.

— Что ты видишь?

— Родителей и друзей… — прошептал мальчик.

— Не лги мне! — проревел Квиррелл.

— Но там, правда, ничего нет, — испугано вскрикнул Гарри.

— Значит так, Поттер. Я мог бы возродить твоих родителей, если бы ты отдал мне камень. Но ты же не хочешь по–хорошему. Что ж, значит, я возьму нужное мне силой.

— Ты бы не выполнил свои обещания. Максимум того, чтобы сделал ты, это поднял их из могилы в качестве инферий!

В следующую минуту произошло несколько событий. Отражение в зеркале подмигнуло мальчику, и в его карман опустился камень. Квиррелл перерезал горло Дориану и отбросил его в сторону, как тряпичную куклу.

— Он убил его, — забилась мысль в его голове. — Дориан мертв, мертв, мертв…

Волшебная палочка, так опрометчиво оставленная у него Томом, тут же скользнула назад в руку. Не было желания церемониться с этим человекоподобным существом. Боль от потери затопило все его сознание. Внутри все горело. Хотелось кричать. Громко, надрывно. Казалось, что ему за раз безо всякой анестезии ампутировали все конечности.

Двулицый что–то говорил, но мальчик не слышал его. В ушах стоял гул.

— Авада Кедавра!

Тонкий бледно–зеленый луч скользнул с палочки мальчика. Квиррелл оказался очень проворным, он резко отпрыгнул вбок.

— Что–то слабо, Поттер. Двойка. Смотри как надо! — усмехнулся он двумя лицами. — Авада Кедавра.

Насыщенно–изумрудный луч пролетел над головой вовремя присевшего Гарри. Первое, пусть и неудачное проклятие отняло много сил. До этого мальчик думал, почему же люди изобрели для войн так много разных проклятий, направленных на то, чтобы изощренно убить, когда существует такое простое заклинание, состоящее из двух небольших слов. Произнес, и человека нет. Все просто. А теперь Гарри ощущал всю полноту физической отдачи. Но вместе с этим было что–то еще. Пока еле заметное и почти неуловимое. Предвкушение и азарт. Скорее всего, это были именно они.

— Круцио! — прокричал мальчик.

Теперь хотелось, чтобы враг умер не сразу, а помучался. Испытал хоть каплю той агонии, что была у Гарри. Но проклятие снова не удалось. В нем не было той насыщенности. Мальчик хотел разделить боль, но не насладиться ею, не пожелал ее всей душой. Осознав свою ошибку, Поттер повторил, увернувшись от ответного проклятия Квиррелла.

— Круцио!

Теперь получилось то, что Гарри хотел. Луч был широкий, ярко–алый. Только он все равно не достиг своей цели.

— А ты неплох в этом, — рассмеялся Том. — Посмотрим, как тебе понравится это. Секо!

Режущее заклинание полетело в тело Дориана, оставив у него на груди кровавую полосу. Он издевался над ним. Убил, а теперь надругивался над трупом. В это мгновение чистейшая ненависть прошла через тело Гарри и затопила разум. Не осталось ничего в мире, кроме ненависти и Квиррелла. Палочка стала ненужной. Магия вырвалась из тела мальчика. Оружие противника оказалось откинутым в угол комнаты и осталось там. Гарри, совершенно обезумев, кинулся на Квиррелла и вцепился в горло ошеломленному противнику. Мальчик все сильнее и сильнее сжимал руки, и даже не сразу заметил, что кожа мужчины начала покрываться волдырями.

Квиррелл закричал от боли. Он задергался и попытался сбросить с себя Гарри. Мальчик в попытке удержаться вцепился в затылок мужчины, и тогда закричал Том. Все тело мужчины начало трескаться, как ваза, по которой кто–то ударил молотком.

Он осыпался пылью, и под мальчиком осталась только одна пустая мантия. Внезапно из этой пыли вырвалось нечто напоминающее призрака. Его лицо было искаженно какой–то мучительной гримасой.

Сил пошевелиться не было, Гарри был опустошен и физически, и морально. Сзади послышались звуки движения. Мальчик резко оглянулся. К нему приближался Дориан.

— Живой, — мелькнула радостная мысль в голове мальчика.

Хотелось расплакаться и рассмеяться одновременно.

— Дориан, нам надо как можно скорее выбираться отсюда.

Полувампир никак не отреагировал. Глаза его горели ярко–алым, и, казалось, что они ничего не видели перед собой.

— Дориан?

Снова никакой реакции. Внезапно Гарри вспомнил, что говорил когда–то Стан.

— Вампиры нападают только, когда теряют много крови. Это инстинкт. Они не могут по–иному.

Потом вспомнилась просьба Дориана остановить его, если подобное случится. Но как Гарри мог так поступить, когда Стан чуть ли не умер из–за него. Как он мог лишить его возможности жить? Нет, он готов. Он отдаст ему всю свою кровь.

На лице Дориана проступил дикий, животный оскал. В нем не осталось ничего человеческого, только хищник, почувствовавший вкус добычи.

Гарри остался на месте. Он мог попытаться сбежать, скрыться, но тогда Стан погибнет. Ему нужна чужая кровь, чтобы восполнить свои ресурсы. А если Дориан выберется отсюда, то может напасть на кого–то из учеников. Никто не станет разбираться в мотивах его поступков. Просто уничтожат, добьют.

Полувампир одним прыжком преодолел оставшееся между ними расстояние и повалил Гарри. Он прижал его к полу, со всей силой нажав на грудь мальчика. Что–то противно хрустнуло, и боль прошила его тело. Он вскрикнул. Видимо несколько его ребер были сломаны. В Дориане откуда–то взялась дикая, необузданная, сминающая все сила.

Острые клыки разорвали нежную кожу на шею и впились глубже. Потом он чуть отстранился и начал всасывать в себя, полившуюся кровь. Он пил жадно, как ребенок, которого нашли в пустыне и наконец–то привели к источнику. Стан порыкивал, то ли от удовольствия, то ли от нетерпения.

Он все пил и пил. И казалось, что его жажда ни на йоту не стала меньше. Гарри слабел с каждой секундой. Он еще мог попытаться поднять в себе стихийную магию и оттолкнуть ею Стана, но не стал.

Лежать на мантии Квиррелла было тепло. Бархатистая ткань была мягкой. В глазах темнело, а в ушах звенело. Мысли путались. Философский камень лежал в кармане. Корень всех зол. Вещь, которая была не нужна ни Дориану, ни ему. Вещь, из–за которой они оба принесли много жертв. Гарри даже нашел в себе силы усмехнуться — он, похоже, умирал на том самом месте, где только что убил сам. Весьма символично.

Количество мелких мерзопакостных темных точек в глазах значительно увеличилось, а в уши будто заложили большой слой ваты. Где–то сзади Дориана мелькнуло что–то темное. Толи мантия опекуна, толи хламида Проводника.

— Не тронь его, — прошептал мальчик незнакомцу, имея в виду Дориана.

Сознание окончательно покидало его.

— И все–таки мы монстры… — из последних сил тихо произнес мальчик, улыбнувшись.

Последнее, что он видел, это ярко–алые глаза, смотрящие на него с беспокойством. Хотя, возможно, ему это только показалось.

Глава 45. Черная карта

Первое, что почувствовал Гарри, когда очнулся, был сильный запах трав и дезинфицирующих зелий. От этого замутило. Мальчик резко распахнул глаза. Он лежал на кровати, которую со всех сторон огораживала белая ширма. Гарри подумал, что, скорее всего, находится в больнице, слишком уж мало напоминало это палату Дурмстранга. Мальчик неожиданно вздрогнул, когда вспомнил причину, по которой он сейчас был тут.

— Дориан, — тихо прошептал мальчик и попытался сесть на кровати.

От резкого движения у Гарри закружилась голова, и он вцепился в простынь, стараясь не упасть назад. Мальчик широко распахнул глаза, несколько раз глубоко вздохнул, а потом встал с постели. За ширмой оказался большой зал со стоящими в несколько рядов кроватями. Их было около пятидесяти.

В комнате, кроме него, не было никого.

— Тебе нельзя вставать! — внезапно раздался женский голос откуда–то сбоку.