Снейп отступил от него, будто обжегшись. При этом он зацепился рукой за кресло и зашипел, кровь тонкой струйкой потекла вниз. Это отрезвило его и заставило вспомнить, с чего все началось. Поттер просто хотел помочь… А до этого он пытался улучшить Зелье Гнева… Видимо, теперь пожинает плоды своих экспериментов.
— Прости… — еле слышно прошептал он.
Гарри еле заметно покачал головой, молча встал и, покачиваясь, пошел к лестнице.
— Не извиняйтесь… Не надо… Достаточно… Уже достаточно всего…
Мальчик, цепляясь за перила, начал медленно подниматься вверх. Уже стоя на последней ступеньке, он произнес:
— Мазь рядом с диваном… Обработайте руку…
Войдя в свою комнату и закрыв дверь, Гарри позволил себе упасть на кровать и заплакать. Воспоминания нахлынули на него. То, что хотелось забыть. Некстати вспомнились собаки тети Мардж, которые, зло скалясь, рычали на него, обходя с двух сторон, с явным намереньем броситься на него, а Дурсли, наблюдавшие за этим с крыльца, дружно смеялись. Тогда ему было почти так же больно. Больно и страшно. Вечером два пса были найдены мертвыми. Ветеринар, осмотревший их, пришел к выводу, что они умерли от остановки сердца, вероятно, испугавшись чего–то. После этого тетя Мардж разбила о Гарри бутылку из–под бренди, а Дурсли запретили обрабатывать и перевязывать раны.
И теперь такая же боль яростными потоками вырывалась наружу, размывая границы внешнего, ломая барьеры внутреннего. Сквозь тело прошла мощная волна, заставив на время перестать дышать, а потом комната начала заполняться взявшейся из ниоткуда водой… Не было сил, чтобы пытаться спастись. Все это воспринималось как просто данность его ненормальной жизни. И даже если он сейчас умрет, разве это будет так страшно? Это так необходимо. Закрыть глаза и позволить тьме вести за собой. Но где–то внутри дрогнул какой–то колокольчик, в ушах зазвенело.
— Тикки, — прошептал он одними губами, не надеясь ни на что, не ожидая ничего.
И уже совсем на грани исчезающего сознания раздался громкий хлопок. Но Гарри уже не мог знать, реален ли этот звук или это отголосок его буйного воображения.
Глава 5. Новые истины
Когда Гарри очнулся, он сначала прислушался. Вокруг была тишина. Давящая, мертвая… Такая стояла иногда в его чулане под лестницей, когда Дурсли уезжали куда–нибудь и запирали его. А еще она пахла одиночеством и безнадежностью. Может, то, что было до этого, просто пригрезилось? Больное сознание решило подсунуть некие образы, просто не выдержав последнего наказания дяди Вернона. Тогда и внезапную ожесточенность профессора Снейпа можно было очень просто объяснить. Иллюзия всего лишь дала трещину, и в нее хлынула реальность.
Кто сказал, что так просто открыть глаза? Порой это безумно тяжело и страшно. Когда ты ничего не видишь, проще строить предположения, оправдывать других и себя, принимать происходящее вокруг. В любом случае, что бы ни увидел Гарри, оно бы мало принесло успокоения в его душу. Собравшись с силами, он все–таки открыл глаза, потом присел на кровати и оглянулся. Он все так же находился в своей комнате. В доме профессора. Он действительно волшебник. На него накладывали пыточное заклятье. А потом вода… Много воды… Но почему–то она ассоциировалась с покоем и гармонией. Что ж, похоже, он действительно сумасшедший.
Желудок Гарри протестующе заурчал. Мальчик, вяло улыбнувшись, выбрался из–под одеяла, накинул халат поверх пижамы и тихо начал спускаться по лестнице вниз. Внезапно он понял, что дома он не один. Из малой гостиной доносились голоса. Гарри так же тихо подошел ближе к ней.
— Альбус, он не приходит в себя уже полторы недели. Но я уверен, что все с ним будет в порядке. Просто этот выброс магии очень сильно истощил его. Как я понимаю, первый по такой же мощности был в доме Дурслей, когда он устроил им огненное шоу. Он бы там погиб, если бы не маггл, огнеборец, по–моему… Или как–то так. Теперь потоп… Его швыряет из крайности в крайность… Вы должны понимать, что он может быть несколько опасен для окружающих… Может, ему следует все–таки заняться домашним обучением? Я считаю, что в Хогвартсе ему делать нечего! Я категорически против его нахождения там, — резкий и злой голос профессора заставил его вздрогнуть.
— Северус, по–моему, ты слишком категоричен. Я понимаю, что ты был… эээээээ… немного обеспокоен его вспышкой магии… Пусть довольно агрессивной, но не направленной же на тебя!.. Ты и сам понимаешь, дети не могут управлять подобным… Будем надеяться, что магия с началом обучения успокоится. Сейчас она просто скапливается в нем и вырывается таким образом… — ответил второй, голос явно принадлежал старому человеку.
Любопытство Гарри преодолело желание пройти на кухню дальше.
— Мы оба прекрасно понимаем, что не будь он Избранным, мальчиком из Пророчества, то вы не заставили бы меня с ним нянчиться… и проявляли куда меньше интереса к его жизни… Но это же Гарри Поттер! На него не действуют основные законы и правила! Вам даже наплевать, что он может покалечить других! Ведь он важен вам как оружие… Не так ли? Темный Лорд еще вернется, и вам нужен герой, который в благодарность за каплю ласки выйдет на поле боя и, если надо, подставится под первую же Аваду. Пушечное мясо, ей Богу. Просто ждете нужный момент.
— Мой мальчик, я хотел бы напомнить, что я озабочен не только им. Что до пророчества и избранности… Да, у меня есть мысли, что он должен быть достойным человеком, когда придет время… Я очень надеюсь, что он все же поступит на Гриффиндор… Я хотел бы, чтобы ты взял Гарри на Рождественский вечер в дом Малфоев. Там будет много людей из высшего круга и Слизерина… Я хотел бы, чтобы у него сложилось собственное впечатление о твоем факультете…
— О, какой тонкий ход… Дети всегда так чувствительны к фальши… А Малфой еще и найдет причину тонко указать мальчику на его место. Не боитесь нового выброса? — едко поинтересовался Снейп.
— Нет. Я не думаю, что здесь все так плохо. Конечно, было бы замечательно, если бы он смог контролировать свою магию… Я думаю, что тебе стоит сходить с ним к Оливандеру за палочкой. Это должно помочь его стабилизации. Боюсь, впереди его ждет слишком много сложностей.
— Вы говорите так, будто собираетесь, как минимум половину обеспечить ему сами.
— Северус, не иронизируй. Я всего лишь хочу надеяться, что он окружит себя надежными людьми… Очень надеюсь… В Хогвартсе ему будет безопасно… Но это не оградит его абсолютно от всего. Так или иначе, ему придется сталкиваться с разными ситуациями, где никто не будет страховать его.
— Эти люди окружат его с вашей легкой подачи, а потом немного махинаций и программу взращивания новых героев можно будет запатентовывать… — профессор тихо хмыкнул и, судя по звукам, налил что–то себе в стакан, и вряд ли это что–то было безалкогольным.
— Надо признать, что, хоть он и известен, но, зная о возможной опасности, мало семей согласится безропотно принять его в своем доме. Или позволить своим детям очень близко сойтись с ним. Он скорее станет музейным экспонатом, одиноким экспонатом… Знакомых у него будет достаточно, но ни одного близкого друга. Но, допустим, те же Уизли будут только рады ему… Он получит и союзников, и понимание о душевном тепле. Как я понимаю, от тебя Гарри почти ничего хорошего не видит … Ты так и не перерос свою ненависть к Джеймсу.
— Профессор Дамблдор, по–моему, мы уже обсуждали это и, если я не ошибаюсь, одной из причин, по которой вы всучили его мне, было как раз отсутствие преклонения перед этим сопляком. Я не собираюсь баловать его и носиться с ним, как с писаной торбой, — прошипел Снейп.
— Иногда я не понимаю, как с твоей сильной любовью к Лили ты можешь так сильно ненавидеть Гарри… Он и ее сын, а не только Джеймса… Не забывай об этом… Мальчик мой, не нужно стоять перед ним на коленях, ему нужна просто поддержка. Очень важно, чтобы в будущем он знал, что такое любовь… Без нее он проиграет… Если тебе будет удобней, то считай, что это нужно для победы, чтобы твои прежние усилия не пошли прахом.
