Застыл, так и не подойдя к любимой. Взгляд намертво приклеился к крохотной кроватке, в которой лежал малыш. Спал, кажется, хотя я в детях мало понимал. Вернее, не понимал совершенно ничего, пусть и книг кучу прочитал за последние месяцы, но это ведь все теория, а практика она отличается.... Мысли путались, и я все никак не мог сделать шаг. Будто парализованный, стоял и смотрел на два моих чуда, переводя взгляд с любимой на сына.

  -А я... а мне можно...? - как-то сипло пробормотал я, обращаясь к медсестре.

  -Давайте сыну вашему подгузник сменим, - спокойно проговорила медсестра.

  -Я ... я не умею... - потерянно проговорил я, делая шаг ближе.

  Медсестра только улыбнулась. Подвела меня к малышу, сунула сопящий сверток мне в руки, и велела идти к маленькому столику. Не знаю как, но я дошел. Понял, что ноги дрожат, как и руки. И сын такой крошечный, и сказать хочется столько всего, а не могу. И слов подобрать не могу, и голос отказался слушаться. В общем, полный завал.

  -Вот сюда укладываем малыша, - раздавала указания медсестра, - Аккуратненько снимаем ползунки....

  Спустя несколько минут, я уже вновь держал малыша на руках. Более уверенно, руки не дрожали. Сын открыл глазки и как-то слишком серьезно посмотрел на меня. А я едва не разрыдался. Вот так-то. А еще я был очень горд за свой совершенный несколько минут назад подвиг первого пеленания сына. И был счастлив. И просто безумно был благодарен жене, и любил ее, так сильно, что даже дышать не мог, если ее не было рядом.

  Сынок смешно сморщил носик и открыл рот, скорее всего, собираясь заплакать. Я растерялся. Что делать-то?

  -Спокойно, Велизарка, - услышал голос любимой, проснувшейся и, как выяснилось, наблюдавшей за мной, - Он кушать хочет.

  Выдохнул, шумно и с облегчением. Подошел к жене. Она легла на бок, а я аккуратно уложил сверток, уже пищащий все громче с каждой секундой, рядом с любимой. Девочка моя принялась кормить Захарку, а я присел рядом на корточки и, словно блаженный, наблюдал за картиной.

  -Настоящий мужик, - констатировал я очевидный факт, наблюдая за сыном. Захар крохотной ладошкой прикасался к груди Агашеньки.

  -Теперь Вам, Велизар Ильич, придется делиться мною, - рассмеялась любимая.

  - Думаю, смогу с этим смириться, - прошептал я. Перевел взгляд с сына на лицо жены. Осторожно, стараясь не мешать, погладил по щеке. Чуть придвинулся, поцеловал в макушку, в щеку, пробираясь к губам.

  -Девочка моя, - хрипло выдохнул я. Собирался сказать все, что чувствую, как люблю ее, как благодарен ей, но опять не смог.

  -А я тебя усыпила, - покаялась моя малышка. Вот только раскаяния в ее глазах не было, только озорство и хвастовство.

  -Спасибо? - шепнул я, стараясь скрыть улыбку.

  Сын перестал причмокивать, уснул.

  -Поели, теперь можно и поспать, - улыбнулась моя девочка, - В кроватку его уложишь?

  Закивал, словно китайский болванчик. Агафья тихо рассмеялась.

  Как только сын оказался в своей кроватке, сразу же вернулся к жене.

  -Как ты? - спросил я, обнимая жену. Так хотелось прижать ее к себе, вдохнуть родной запах, чтобы успокоиться, хоть немного.

  -Хорошо, - ответила Агефенок, устраиваясь в кровати удобнее, - А ты сильно на меня обижен?

  Агафья подвинулась на кровати ближе к краю. Я лег рядом.

  -Нет, - хохотнул я тихо, - С чего бы?

  - Я рада, - счастливо вздохнула жена, хитро улыбаясь. Лежал рядом и всматривался в ее лицо. Устала, но взгляд счастливый. Погладил по ее щеке кончиками пальцев.

  -А хотя нет, немного мое эго задето, - притворно вздохнул я, - Вот вернемся домой, а тебя отшлепаю!

  -Ха, - насмешливо проговорила Агашенька, - За что? Я же ничего не сделала!

  -Девочка моя, - вздохнул я, - Ну, как можно сомневаться и недооценивать мужа? Послать всего-то двоих санитаров! Ужас!!

  Агафья рассмеялась.

  -И когда догадался? - хихикнула моя девочка, устраивая голову на моем плече.

  -Как только закрыл дверь палаты, - честно признался я.

  -А зачем санитарам навешал? - удивленно спросила малышка.

  -Солнышко, - вздохнул я, целуя жену, - Ну, не мог ведь я совсем без боя сдаться.

  -Мой волкодав! - счастливо выдохнула Агашенька.

  -Угу, - кивнул я, - Твой, - поцеловал жену, - Волкодав, - погладил малышку по затылку. Жена вздохнула. Задышала ровнее и глубже. Уснула. А я, вновь посмотрел на сына, мирно спящего в кроватке в метре от меня. Можно протянуть руку и дотронуться до крохотного свертка. Что я и сделал. Так я и лежал, пока не проснулась жена: одной рукой обнимая любимую, другой - осторожно поглаживая крохотную ножку сына. Спокойствие и оглушительное вместе с тем счастье нахлынуло на меня. Вот все, ради чего, вернее ради кого, я живу. И никому не отдам.

  ЭПИЛОГ

  Девушка, с русыми волосами, небрежно собранными в две косы, остановила машину у ворот особняка. Охрана, увидев ее, торопливо открыла ворота, пропуская темно-синюю иномарку во двор. Притормозив у крыльца, девушка, не глуша двигатель, вышла из машины. Открыла переднюю пассажирскую дверь, и осторожно отстегнула ремни безопасности детского автомобильного кресла.

  -Такс, Захар Велизарович, - ласково проговорила Агафья, беря сына на руки, - Слушай установку: ведешь себя хорошо, а мама вернется через час. Идет?