Пришедший в себя Комамура с силой впечатал кулак в землю.

- Тоусен! - взревел он. - Вернись, Тоусен! Скажи мне, почему ты стал шинигами! Разве не ради твоего погибшего товарища? Не ради справедливости? И где твоя справедливость?!

- Я же говорил тебе, Комамура, - ответил Канаме. - Мои глаза видят лишь тот пусть, где нет крови и насилия. В нем моя справедливость.

- Ты пошел на сговор с Меносами, - вышел вперед капитан Укитаке, смотря на медленно поднимающегося вверх Айзена. - Зачем? Как ты мог так низко пасть?!

- Низко? - переспросил Соскэ. - А ты высокомерен, Укитаке. Изначально никто не живет на небесах. Ни ты, ни я, ни даже сам бог. Но скоро пустое место на небесном троне будет занято.

Сняв очки, в которых, собственно, никогда и не нуждался, а носил их для поддержания образа "доброго капитана Айзена", Соскэ убрал с лица закрывающую глаза челку. Казалось бы, такая мелочь, а какой сокрушительный эффект произвела. Навсегда ушел в прошлое старый образ. Не было больше нужды прятать истинное "я". Это же явно понимали и все собравшиеся.

- Отныне я буду жить на небесах, - произнес Айзен. - Прощайте, шинигами. Прощай и ты, юный рёка, - бросил он напоследок Ичиго. - Для человека ты весьма занятен.

И скрылся в зеве гарганты, захлопнувшейся за его спиной.

***

Рукия сидела рядом с Бьякуей, над которым уже колдовала лично капитан Унохана, и держала его за руку. В двух шагах был и Ренджи, но, как заверили Кучики, его раны были несравнимо легче, чем те, что были у капитана Шестого Отряда.

- Но все-таки, почему, брат? - осторожно спросила Рукия, когда Рецу объявила, что его жизнь вне опасности.

- Я должен тебе кое-что рассказать, - произнес Бьякуя, смотря ей в глаза странным взглядом, который девушка никогда раньше не видела. - Это было очень давно, пятьдесят лет назад. В тот год от тяжелой болезни умерла моя жена.

- Да, я знаю, - кивнула она. - Госпожа Хисана. Я видела у вас ее фотографию. Мне сказали, что вы заметили меня, потому что я очень на нее похожа, и приняли в клан Кучики на правах младшей сестры.

- Да, - подтвердил мужчина, отведя взгляд. - Именно так я велел говорить всем в клане. Но это не настоящая причина.

Рукия изумленно на него посмотрела.

- На самом деле Хисана - твоя родная старшая сестра, - сказал Бьякуя. - Она рассказала, что после смерти в мире живых вы оказались в семьдесят восьмом районе Южного Руконгая. Выжить там очень непросто, поэтому она была вынуждена бросить тебя. Она всю жизнь корила себя за это. Даже после свадьбы она не оставляла попытки найти тебя. А потом спустя пять лет ее подкосила болезнь. Перед смертью она просила меня найти тебя и держать в тайне вашу кровную связь. А потом я нашел тебя и настоял, чтобы тебя приняли в клан Кучики. Как и в случае с Хисаной, я принял в клан человека из Руконгая, нарушил все мыслимые правила, опозорил клан Кучики, пошел наперекор всем. Во что бы то ни стало, я хотел исполнить клятву, которую дал Хисане. После этого я поклялся на могиле родителей, что в последний раз преступаю закон ради своих интересов. Я обещал им, что отныне всегда и во всем буду следовать букве закона. Когда поступил приказ о твоей казни, я разрывался между двумя клятвами: соблюсти закон, как обещал родителям, или спасти тебя, как обещал Хисане.

А, помолчав немного, добавил:

- Рукия, прости меня.

Еще не пришедшая в себя после его истории девушка отчаянно вцепилась в его руку. Черт, она ведь и не сердилась. И не думала даже об этом. Как она могла! После всего, что он для нее сделал...

- И вы меня простите, брат, - произнесла она, чувствуя, как к глазам подступают слезы.

***

Мацумото сидела в кабинете Хитсугаи и невидящим взглядом смотрела в окно. Капитан все еще был в бараках Четвертого Отряда, и все его обязанности легли на нее. Но сейчас Рангику не было до них дела.

Перед ее глазами все еще стояло лицо Гина, когда он извинялся перед ней тогда, на холме Сокъоку. И тот его приход к ней ночью накануне казни, так отличающийся от его обычных визитов. Черт! Она должна была догадаться...

Ну почему всякий раз, как ей начинает казаться, что жизнь наконец-то наладилась, все обязательно идет наперекосяк?! Девушка раздраженно ударила кулаком по стене, но облегчения это не принесло. Стало только хуже, и без того паршивое настроение усугубилось еще и болью в руке.

Ну зачем ему понадобилось уходить?! Ведь все было замечательно! Впервые за много лет все было хорошо! Рангику даже начало казаться, что они наконец-то стали нормальными людьми с удавшейся личной жизнью.

И тут нате, получите такой сюрприз!

Эх...

- Гин, ты кретин! - в сердцах сказала Мацумото, резко поднявшись со стула и едва не сбив с ног капитана Хитсугаю, неслышно подошедшего сзади.

- Капитан! - радостно вскрикнула девушка, тут же заключив Тоширо в стальные объятья и едва не раздавив. - Вы уже в порядке?

- Задушишь! - взмолился тот, сопротивляясь, впрочем, не так рьяно, как обычно.

***

Несмотря на то, что Готэй отделался малой кровью, настроения у Изуру все равно не было по понятным причинам. Даже дома было тошно, про казармы Третьего Отряда и речи не шло. Он отказывался верить, что его капитан по своей воле решил предать Общество душ и его, Изуру, в частности. Ведь Йоко так ему верила. Не могла же она ошибаться.

Но, как ни странно, беспокойства за судьбу самой Йоко почти не было. Только с ее уходом в душе поселилась ноющая и щемящая тоска, апатия и полное нежелание делать что бы то ни было. Хотелось просто лечь, уснуть и не проснуться. А в голове так и звучали ее заверения, чтобы он не беспокоился, ибо, что бы ни случилось, она будет в безопасности.

Вот только настроения все равно не было, несмотря на это знание. Даже улыбнуться толком не получалось. Только губы растягивались в кривом оскале, а глаза по-прежнему смотрели печально и равнодушно.

Вабиске тоже помалкивал. То ли не знал, что сказать, то ли у него так же, как и у Киры, не было настроения. Как бы там ни было, Изуру не хватило духу навестить свой занпакто. Конечно. Во внутреннем мире ему ничего не грозит, но попадание в камеру пыток явно не поднимет ему настроения.

Так что Изуру ходил по городу, как неприкаянный, не зная, куда себя деть. Все вокруг выглядело каким-то чужим и ненастоящим. Весь мир как будто утратил живость. Хотя скорее всего живость потерял он сам, а мир вокруг продолжает цвести и пахнуть. Он продолжает жить.

Наверное, это продолжалось бы до тех пор, пока силы окончательно не оставили Изуру, но этого не произошло. Он как раз шел мимо квартала Десятого Отряда, когда перед ним возникла фигура Мацумото. Выглядела девушка неважно. Нет, не было осунутости или заплаканных глаз. Но появилась в Рангику какая-то надломленность. Наверное, такая же, как и в нем самом. Они же теперь друзья по несчастью.