29 декабря 1904 г. Стессель созвал новый военный совет, трагический совет. На нем сторонники продолжения борьбы столкнулись с теми, кто в ней уже не видел смысла. Фок возглавлял последних: «Недавно я был в окопах. Боже! Что я там видел? Страдания, раны, болезни — никогда не забуду я этих картин. Кто может быть благороднее простого солдата? Кто может сравниться с ним в смелости, непритязательности и выдержке? Мы не должны дать ему погибнуть напрасно. Мы не должны дать ему погибнуть, если в этой гибели нет смысла». Докладывали об уменьшившемся рационе и сократившихся запасах снарядов, сократившихся шансах защитников. Болезни косят людей, и скоро на обороноспособности скажется недостаточная численность гарнизона.
Ему противостояли офицеры, считавшие, что нужно держаться до конца. Их было большинство, тех, кто полагал: «Мы держались до сих пор, и мы будем держаться дольше, а там — на то воля Божья». Выступавший последним Семенов говорил долго. Устав требует держаться до тех пор, пока «не истощены все силы и средства». Стессель как бы подвел итог. «На мой взгляд, вторая линия очень слаба. Но я вижу, что большинство стоит за продолжение борьбы, что ж, будем сражаться. Русские солдаты не могут поступить иначе. Я благодарен всем, пришедшим к такому решению».
Но государю генерал Стессель послал менее героический текст. «Мы не можем держаться более нескольких дней; я предпринимаю меры, чтобы избежать резни на улицах». Вскоре Стессель шлет еще одно послание в Петербург: «Положение крепости очень тяжелое. Нашими главными противниками являются цинга, которая буквально косит ряды бойцов, и одиннадцатидюймовые снаряды, от которых нет защиты. Осталось лишь несколько человек, незатронутых цингой».
В течение следующих четырех дней японцы взяли форты, расположенные вдоль Китайской стены — Сунгшу, Ерлунг, Вантай; были подведены мины, и японцы яростно бросились на ослабевшую оборону, потеряв при этом более двух тысяч человек. Много русских было погребено под руинами этих фортов. Последний форт — Вантай пал 1 января 1905 г.
В этот первый день нового года через оборонительные линии прошла делегация с белым флагом. Генералу Ноги было передано недатированное письмо генерала Стесселя. «Будучи знаком с общим состоянием дел на театре военных действий, я пришел к мнению, что никакая цель не может быть достигнута дальнейшим противостоянием в Порт — Артуре и, исходя из этого, желая избежать жизненных потерь, я желаю начать переговоры о капитуляции. Если Ваше Превосходительство согласится, я буду просить его назначить лиц для ведения переговоров об условиях и процедуре сдачи».
Ноги сочинил свои последние военные стихи:
Миллионы подданных Его Величества победили сильного врага.
Сраженья на равнинах и осада породили горы трупов.
Как я могу, не потеряв стыд, смотреть в лица их родителей.
Песни триумфа звучат сегодня, но сколько воинов не вернется?
Царь получил такую телеграмму Стесселя. «Великий самодержец! Прости! Мы сделали все, что в человеческих силах. Суди нас, но будь милостив. Одиннадцать месяцев непрекращающейся борьбы истощили наши силы. Четверть прежних защитников, и половина из них инвалиды, занимают двадцать семь верст укреплений без поддержки и без перерыва даже на кратчайшее время. Люди превратились в теней».
Генерал Смирнов умолял позволить ему сражаться до конца; он оказался участвовать в процессе капитуляции. Куропаткину он написал, что Стессель превысил свои полномочия и организовал капитуляцию без его согласия и нарушив субординацию.
Генерал Ноги приехал в Порт — Артур, чтобы принять капитуляцию русских войск. Церемония происходила в небольшом китайском доме в центре деревни Шуишиинг, в трех километрах от Старой части Порт — Артура. Деревня некогда была большой и почти процветающей, но огонь с двух сторон порушил ее. Остался один целый дом. Журналисты назвали избранный для встречи двух сторон дом «Сливовым». Принадлежал этот дом старому китайцу, который отказался во время боев покинуть свой до: несколько поколений его предков жили здесь. Семья выехала, а китаец–хозяин остался в состоящем из одной комнаты доме с грязными стенами. Хозяин лишь в экстренных случаях, при самых жестоких бомбардировках прятался в подвале. Перед домом — небольшая поляна с очень старым деревом.
На стене комнаты кто–то поместил плакат с китайскими иероглифами: «Дорога к миру». В 11 утра 2 января 1905 г. японская делегация во главе с генералом Ийичи — начальником штаба Третьей армии, прибыла на встречу с русскими. Внезапно сквозь тучи пробилось солнце, оно словно встречало подъезжающую русскую делегацию. Впереди ехал казак с белым флагом на длинном древке. За ним — начальник штаба Стесселя полковник Реусс, капитан эскадренного броненосца «Ретвизан», руководитель службы «Красного креста» и переводчик. Японская сторона выдвинула условия перемирия, точнее, условия капитуляции. Японский генерал сказал, что условия обсуждению не подлежат, но он будет рад услышать возможные предложения русской стороны. В половине второго дня русская делегация без японцев вошла в однокомнатный дом, где срочно разместили два стола и кресла из камыша. Японские журналисты облепили все стены. Небольшая русская делегация довольно долго обсуждала предложенные условия.
Русской стороной предлагалось отпустить всех русских военнопленных, поскольку гарнизон дал клятву сражаться, разрешение сдаться может быть дано только русским императором. Русские требовали оставить офицерам лошади и багаж. Японская стороны настаивала на сдаче всех рядовых солдат и матросов, но офицеры, гражданские лица и добровольцы могут быть отпущены под честное слово. Офицерам не обещали лошадей. Японская сторона потребовала список всех раненых, содержащихся в госпиталях Порт — Артура.
Стессель не надеялся на русскую охрану и потребовал японскую. Он написал письмо царю по–английски (так потребовали желавшие знать содержание японцы): «Я был вынужден сегодня подписать акт капитуляции, сдающий Порт — Артур. Офицеры и гражданские лица отпущены под честное слово; гарнизон стал пленником противника. Я прошу Вашего разрешения на все это».
В России вначале отказывались верить в известия о капитуляции. Но обращение императора Николая к войскам обрушило все надежды. «Лишенный помощи и без упрека, гарнизон испытал лишения осады и моральные муки, видя успехи противника. Лишенные жизни и крови, горстка русских сдерживала неистовые атаки, твердо веря в грядущую помощь. С гордостью Россия наблюдала за их геройскими поступками, и весь мир склонился перед их героическим духом… Слава оставшимся в живых. Пусть Господь залечит ваши раны и даст вам силу и терпение вынести ваши испытания!.. Вместе со всей Россией я верю, что придет заря победы и молю Господа благословить мои дорогие войска и флоты для того, чтобы, объединенные, они могли возобладать над врагом и поддержать честь и славу России». В дневниковой записи за 4 января 1905 г. значится: «Они все герои и сделали больше, чем можно были ожидать от них. Поэтому, будь на то Божья воля!» В Порт — Артур царь написал: «Я оставляю каждому офицеру привилегию возвратиться в Россию, дав обязательство не участвовать в текущей войне либо разделить судьбу своих товарищей. Благодарю вас и бравый гарнизон за доблестную оборону».
Ранним вечером 2 декабря 1905 г. условия капитуляции были подписаны и 878 русских офицеров, 23491 человек рядового состава и 8956 моряков сложили свое оружие, согласившись либо отказаться от дальнейшего участия в конфликте, либо проследовать в плен. В госпиталях оставались 15 тыс. раненых.
Япония ликовала, тем более, что новости пришлись на Новый год. Толпы людей на улицах, дома украшены еловыми ветками и бамбуком — символами силы и выдержки. На домах вывешивали японские и британские флаги. Над городом плыли запущенные воздушные змеи и шары. 3 января было сообщено о рождении еще одного сына императора Мэйдзи — принца Такамацу, младшего брата будущего императора Хирохито. Оркестры играли военные гимны. Тодзио Хидеки, который поведет Японию к Пирл — Харбору, отмечал 21‑й год рождения.
