Снова тягостное молчание окутало комнату, странным образом приглушая даже бурную ссору Джона и Кэролайн.
- Марико...
- Мистер де Линт...
Они заговорили одновременно и, сбившись, смолкли.
- Как ты так можешь! Ведь я же люблю тебя! - выкрикнул Джон.
Последовала неловкая пауза. Марико и Эрик снова попытались заговорить, и опять вместе:
- Я хотела...
- Я хотел...
- Я всегда любил тебя! - опять вмешался Джон из сериала.
Девушка, не выдержав, нервно засмеялась.
- Чёрт знает, что такое, - пробормотал де Линт, и, поднявшись, прошёлся от дивана к окну и обратно. - Они всегда так врубают телевизор?
Марико кивнула:
- Миссис О'Коннор немного туга на ухо.
- Немного! - громче, чем следовало, хохотнул молодой человек. - Да ей просто необходим слуховой аппарат!..
- О, ну почему ты такой?! - всхлипнула Кэролайн. - Зачем ты всегда всё усложняешь? Почему просто нельзя сказать?!
Эрик сел в кресло и немилосердно растрепал приглаженную было челку.
- Послушай, я хотел сказать... - начал он.
- Я люблю тебя!!! - снова вмешался отчаянный крик Джона.
- Ч-черт! Это невозможно! - выругался де Линт, снова вскакивая.
- Пойдёмте в мою комнату, - предложила Марико. - Там меньше слышно.
Спальня девушки оказалась совершенно не похожей на гостиную. Здесь царило какое-то особенное, пепельное розово-голубое свечение, будто исходящее от стен. Обстановка была тщательно продумана: ничего лишнего или выбивающегося из общего стиля, который Эрика тянуло назвать "Цветущая сакура", тем более, что в углу комнаты стояла ширма, расписанная тонкими веточками, усыпанными розоватыми цветами. Марико выглядела здесь так естественно, что ей не хватало только шёлкового кимоно и высокой причёски...
Поймав себя на этих странных мыслях и на том, что любуется девушкой, Эрик потёр лоб и заставил себя отвернуться, пытаясь вспомнить, что же хотел сказать. Вместо этого, сам не зная, зачем, спросил:
- А что за "писанину" ты прячешь под кроватью?
- Откуда вы знаете?! - удивилась Марико, краснея.
Де Линт порадовался: наконец-то живая эмоция! Ответил честно:
- Миссис Дэвис сказала, когда отдавала твои вещи...
Девушка опустила глаза.
- Это всего лишь стихи. Мама считает, что это пустая трата времени, поэтому я показывала их только папе...
- А... можно мне?
Марико молча опустилась на пол перед кроватью (Эрику снова вспомнился кадр из какого-то японского фильма, где женщины точно таким же скупым, но удивительно грациозным движением опускались на колени...). Сидя возле коробки с исписанными листками, девушка задумчиво перебирала их, наконец, протянула один де Линту, и он прочитал:
Смычок любившая, виола
Укрыть печали не смогла,
И зов тоскливой баркаролы
Её мелодия плела.
И музыка прекрасная над городом плыла...
И струны плакали надрывно,
Его касания моля
И умирая непрерывно
В опавших листьях сентября.
В руках артиста плакала
виола...
А город спал и тихо грезил
О странной песне в вышине,
Но зову страстному ответил
Лишь ветер, бьющийся в окне.
И музыка прекрасная над городом плыла...
И свечи таяли безмолвно
Под звуки жгучей высоты...
А я в тот вечер долго-долго
Молилась, зная: это - ты...
В руках артиста
плакала
виола...
- Красиво... Это о нём? - спросил Эрик невольно.
Девушка подняла потемневшие глаза и тихо ответила:
- Не знаю...
Снова повисло молчание. Где-то вдали не то ссорились, не то объяснялись в любви Джон и Кэролайн.
- Ну что ж, - выдохнул наконец де Линт, откладывая листок на кровать и не глядя на продолжавшую сидеть на коленях девушку. - Если я всё правильно понимаю, ты сейчас хочешь побыть одна и разобраться... во всём. Я, пожалуй, пойду.
Они вернулись в гостиную и отчаянный вопль Кэролайн заставил обоих вздрогнуть:
- Постой, Джон! Не уходи!!!
Марико, вспыхнув, отвернулась, в то время как бурные рыдания помирившихся любовников завершили серию, и телевизор смолк.
- Моя визитка у тебя осталась? Захочешь - звони...
Она проводила Эрика до выхода. На пороге де Линт остановился, хотел было сказать что-то ещё, но, почувствовав, что это будет слишком похоже на истеричные выкрики из сериала, пробормотал только ещё раз:
- Звони, - и, сбежав с невысокого крыльца, торопливо сел в машину.
Девушка закрыла дверь и, как оглушённая, вернулась в гостиную. За окном жалобно взвизгнули шины отъехавшего "Мустанга".
Где-то закричали дети.
На стене мерно тикали часы.
Залаяла собака у соседей.
Марико отнесла на кухню чашки. Разгрузила посудомойку, заложила в неё ещё одну партию посуды. Протёрла столы.
Вернувшись в свою комнату, подняла с кровати листок со стихотворением. Кажется, бумага сохранила запах его рук... Или это она совсем сходит с ума?
Марико убрала листок в коробку, легла в постель, и тяжёлый сон снова сморил измученную девушку.
--
Глава 7
Она проснулась ближе к вечеру от громких голосов в гостиной: вернулись миссис Дэвис с доктором Мейски. Марико вскочила, поспешно приводя себя в порядок и пытаясь вернуть наконец ясность сознанию. Что это с ней творилось в последние несколько дней? С чего накатила такая жуткая болезненная апатия?..
Додумать не получилось: миссис Дэвис вошла, как всегда, без стука и тут же начала кричать так громко, что Марико даже не сразу начала понимать смысл гневной тирады. Впрочем, ничего нового миссис Дэвис не придумала. Девушка не стала ей возражать и оправдываться за то, в чём не была виновата, а просто достала и протянула матери больничные документы. Доктор Мейски заглянул через плечо и, безразлично двинув бровями, сказал негромко:
- Они настоящие, Гвен. Оставь это. Ты же не хочешь, чтобы были проблемы с Опекой.
Злобно выплюнув ещё какую-то брань, миссис Дэвис бросила бумаги на стол и вышла. Мейски, не удостоив Марико и взглядом, вышел следом.
Оставаться здесь - и терпеть крики матери и презрение доктора? Ну, нет! Хорошо, что в их штате совершеннолетием считается восемнадцать, а не двадцать один.
Девушка решительно прикусила губу. Вынув из-под кровати коробку со стихами, Марико плотно заклеила её скотчем. Потом принялась снимать с полки свои книги и складывать в старый папин чемодан. Сгребла с полок разные мелочи вроде японских фарфоровых статуэток, которые дарил ей папа, аккуратно обернула бумагой и сложила в коробки.
Она ещё не знала, станет ли звонить де Линту. Слишком странно было верить в то, что он предлагал это всерьёз... Но здесь оставаться не собиралась: хотя бы это в своей жизни она может решить твёрдо и без сомнений.
Неожиданный звонок в дверь заставил Марико прислушаться. Миссис Дэвис заговорила на повышенных тонах, а ответивший ей голос заставил девушку вскочить и почти выбежать в прихожую. На пороге - ей не показалось! - стоял Агне. А Гвен преграждала ему путь.
- Мама! - воскликнула Марико так неожиданно звонко, что все замолчали. - Это мой гость! Впустите его, пожалуйста.
Миссис Дэвис попыталась возразить, но девушка, вспомнив предупреждение доктора Мейски о проблемах с Опекой, решила впервые в жизни воспользоваться этим способом самозащиты.
