<p>
Крохотное чудо</p>
-Малыш, - повторил я, - у нас правда малыш будет? -Будет, будет, - Илонка ладошками мое лицо обняла и своим лбом к моему прижалась. Секунду смотрел в ее глаза. А потом жену сгреб в охапку и к себе прижал. Слов не было, но Илонка и без них поняла все. Точно это знал.
-Здравствуйте, Максим Борисович! - поздоровалась я, закрывая свою квартиру на ключ. Старичок-сосед, поднимаясь по лестнице, увидел меня. Улыбнулся.
-Здравствуй, Илонушка, - поприветствовал меня старичок, - я тут пряники купил в магазине. Пойдем, чаю попьем?
Скосила взгляд на часы. Моя смена начиналась только через полчаса, правда, в магазин я теперь уже не успеваю забежать. Но старику отказывать не хотелось. Вот я и согласилась.
-Давайте, Максим Борисович, - улыбнулась я, - я только печенье возьму. Вчера вечером пекла.
Старик согласно кивнул. Я придержала для него дверь в его квартиру, ожидая, пока он пройдет, потом быстренько сбегала домой за печеньем, и вернулась к соседу в квартиру.
Максим Борисович уже поставил чайник на плиту и доставал чашки из шкафа над раковиной.
-Как дела у Вас? - поинтересовалась я, - У доктора были?
-Был, - пожал плечами старичок, - только не пойду больше. Тыкали в меня своими иголками. Сколько можно?! Так что, не уговаривай меня, внучка, не пойду больше к ним.
Старичок ворчал, а я улыбалась, помогая ему разливать кипяток по чашкам.
Максима Борисовича я знала лет сто, не меньше. Он еще с моим дедушкой дружил, когда тот жив был. Потом мой единственный родственник умер. И я осталась одна. Вернее, моя родительница где-то бродит по свету, но мной не интересуется, что, скорее всего, и к лучшему.
Когда я родилась, моя мать явилась на порог к своим родителям, моим бабушке и дедушке, оставила меня и исчезла в неизвестном направлении. Я подросла, начала интересоваться своими родителями, бабушка ругала меня, утверждая, что я круглая сирота. А дедушка чуть позже рассказал, что о моем отце он не знает, а мать - начинающая артистка. Показал фотографию. Сказал, что как только получится, мама обязательно вернется. Я ждала. И каждый Новый Год писала письма Деду Морозу, прося, передать маме, что я жду ее. Но он, почему-то приносил мне коньки, кукол, краски и книжки. В десять лет я поняла, что Дедом Морозом наряжается Максим Борисович. И сказала ему об этом. Старик хитро подмигнул мне, и попросил сохранить все в тайне. Я согласилась.
Когда я оканчивала школу, бабушка слегла, а спустя полгода сердце не выдержало. Мы с дедом остались одни. А потом и дедушка ушел. Максим Борисович сказал тогда, что он очень сильно любил бабушку, вот и не смог без нее жить. В тот день я написала еще одно письмо Деду Морозу, самое последнее. Плакала, смеялась и писала. Я точно знала, что чудес на свете нет. А письмо.... Письмо было данью памяти дедушке. Он всегда говорил мне, что чудеса вокруг нас, нужно только остановиться и рассмотреть их. Вот я и обратилась к Деду Морозу с одной единственной просьбой: если дед был прав, и чудеса действительно существуют, то мне очень хотелось бы в этом убедиться. Многого мне не нужно. Всего лишь одно крохотное чудо. Время шло, чудес не случалось. Я окончила кулинарное училище и устроилась работать в сферу общепита. Не сказать, что я обожала свою работу. Печь пирожки и чистить картошку - не являлось предметом моих мечтаний. Но ведь и эту работу кому-то нужно выполнять. Через два года образцовой трудовой деятельности меня повысили. Картошку чистить я перестала. Теперь я пекла торты, пирожное и печенки. Руководство в лице Марии Степановны меня хвалило, предоставляло отпуск, оплачивало больничный и сулило мне повышение еще через пару годков. В общем, я не жаловалась. Да и кулинария, в которой я трудилась по сменам, располагалась в двух кварталах от дома. Ездить далеко не нужно, толкаться в общественном транспорте тоже. Не жизнь - а малина. И все бы ничего, если бы не одиночество. Мне было двадцать три, подруги, конечно же, были, вот только семья отсутствовала. Ни мужа, ни ребенка. Я сильно не заморачивалась на сей счет, какие мои годы?.. Да нет, вру я. Мне очень сильно хотелось иметь детей, мужа и счастливую семью. Но где мне взять все это, если я домой возвращаюсь совершенно без сил, и ничего делать не хочется. Разве что, завалиться на диван и щелкать пультом от телевизора, переключая каналы.
-Угощайся пряником, - отвлек меня голос соседа от грустных мыслей. Вздохнула. Взяла пряник и откусила. Пережевывая, вздыхала. Вот от пряников бы мне стоило воздержаться. И без того не худышка.
Сегодня у меня была ночная смена. На часах уже без двадцати восемь, так что нужно бы уже бежать, иначе опоздаю.
Поблагодарив Максима Борисовича за чай, побежала на работу.
Смена прошла как обычно. К восьми утра я страшно хотела спать, и практически валилась с ног от усталости. Все мысли были только о горячем душе и мягкой подушке, но моим желаниям не суждено было сбыться так быстро.
-И куда это мы так торопимся? - услышала я низкий мужской голос совсем близко. Я испугалась? Безусловно. Вот только повела себя совсем не как перепуганная барышня, торопившаяся домой.
-Отвали, имбицил! - пробормотала я, прибавляя шаг.
-Э, ты чего вякнула?! - обиделся гопник и попытался ухватить меня за руку. И вот как-то мне стало обидно за себя, за свою судьбу. Иду с работы, уставшая. И ничего не хочется. А тут еще и неприятность в лице малознакомого хулигана. Ну, уж нет. Все! Баста! Надоело!
Крепче ухватившись за ручки сумки, размахнулась и ударила обидчика. Если честно, не предполагала даже, что вообще попаду. И не просто попаду, а основательно так, прицельно, непосредственно в район мо... лица то есть.
Гопник отшатнулся назад, и совершенно случайно ударился, сам, ей-богу, затылком о стену дома.
-Ой! - выдохнула я и растерялась. Нет, ну, кто же знал, что гопники нынче такие хлипкие?
В общем, парень валялся на земле без признаков сознания. Я пребывала в замешательстве. А мимо, как назло проходил патруль. Трое доблестных служителей порядка окружили меня и, не особо вдаваясь в подробности, проводили под белы рученьки в ближайшее отделение полиции. О судьбе гопника мне ничего не говорили, только спустя несколько часов дежурный следователь разрешил мне покинуть территорию полицейского участка, коротко намекнув, что лишнее дело заводить им нет надобности. Хотелось поплакать и поспать. Еще, хотелось принять ванну и, как можно скорее, забыть о досадном случае.
