Однако две независимые нефтяные компании вели ожесточенные арьергардные бои с молодым руководством Ливии. Единственные крупные нефтяные залежи, принадлежавшие иностранцам (в данном случае Гарольдсону Лафайету Ханту — крупнейшему независимому техасскому «нефтяному барону»), лежали как раз под песками ливийской пустыни. Другая независимая крупная нефтяная компания «Оксидентл петролеум», находившаяся в руках Арманда Хаммера, по-видимому, пребывала в еще более тяжелом положении.
Старый Хант, неофициально признаваемый третьим (после Гетти и Хьюза) богатейшим человеком мира, сам себя числил первым богатеем. У него даже было обыкновение, представляясь, говорить: «Вас приветствует Г. Л. Хант, самый богатый в мире человек!» (Рассказывали также, что однажды рассердившийся Гетти отправил Ханту послание: «Если вам так хочется, я отказываюсь в вашу пользу от почетного титула «самый богатый в мире человек».)
Арманд Хаммер, миллиардер, владелец фирмы «Оксидентл петролеум», имел полное основание быть уверенным, что его богатства достигают миллиардных высот. Однако с богатством «хантовской империи» и он не мог состязаться.
Совместную борьбу, которую они повели против Ливии, проиграл сначала Хант, а затем — хоть и с меньшими потерями — и Хаммер. И вместе же они проиграли еще одно сражение, когда в разгар борьбы попытались заручиться финансовой поддержкой у «Семи сестер», семи гигантских трестов, объединенных в нефтяной картель.
На первый взгляд может показаться, что Гарольдсон Лафайет Хант и Арманд Хаммер, которые в борьбе с Каддафи хотя и применяли различные методы, но находились по одну сторону баррикады, ничем не отличаются друг от друга. На самом же деле похожи они только в том, что в мире сверхбогачей оба относятся к числу «одиночек».
Законы борьбы за прибыли лишь какой-то короткий период сделали Ханта и Хаммера людьми одинаковой судьбы. Биографии же этих двух людей, история богатства каждого из них при ближайшем знакомстве скорее иллюстрируют не их сходство, а коренное различие между ними. Мир капитала (и внутри его — мир сверхбогачей) слишком сложен для того, чтобы можно было согласиться с чьим-то стремлением представить их всех похожими друг на друга, как-то унифицировать. Династия Хантов олицетворяет крайне реакционное, почти фашистское течение, а на главу семейства даже падает тень соучастия в убийстве президента Кеннеди. Арманд Хаммер, напротив, человек прогрессивных взглядов, знал В. И. Ленина и был желанным гостем в Кремле. В 70-е годы Хаммер был награжден международной Ленинской премией «За укрепление мира между народами».
Хант и Хаммер — враги. (В американских банковских кругах так и говорят: «Ха против Ха».) Их биографии скорее свидетельствуют о том, что и на вершинах капитализма в рамках беспощадных законов прибыли, тоже есть возможность выбора между многообразными, решительно отличающимися друг от друга по типу поведения моделями.
«Ха против Ха» — это два крайних полюса и, пожалуй, идеальная тема для написания «параллельных биографий».
Старый Г. Л. — основоположник богатства династии Хантов и глава целого клана, состоящего из законных и побочных детей, родился в 1890 году в маленькой деревушке в средней части Америки. Ландберг, известный исследователь богатейших американских семейств, сравнивал его в известном смысле с Фордом. Г. Л. Хант, как и Форд, был человеком, наделенным способностью быстро схватывать, потрясающим нюхом бизнесмена и «памятью слона». Он походил на Форда и тем, что при огромных природных способностях не имел никакого образования и всего только пять лет ходил в школу. Его точку зрения на вещи и явления так же, как и у Форда, часто определяли циничные интересы. Из этих характерных качеств Ландберг делает вывод, что позднее Хант, может быть, даже в большей степени, чем Форд, мог бы стать «пророком» и покровителем самой реакционной части американских политиков.
Еще до того, как опасным самоучкой-любителем ворваться в американскую политику, он прошел путь, обычный для основателей «династий богатеев»: был парикмахером и ковбоем, карточным шулером и лесорубом, строил железные дороги. За семь лет, начиная с 13-летнего возраста, он объехал почти все южные и западные штаты США, пока, наконец, не осел в Арканзасе, где принялся разводить хлопок. Но неожиданное падение цен на хлопок в 1921 году разорило его, и тогда с отчаяния он принялся искать нефть.
Он был одним их тех авантюристов, кого «нефтяная лихорадка» поманила в Арканзас, а затем в Техас и кто большей частью так и умер полунищим бедняком. Но Ханта не подкарауливала нищета. С первых же попыток он наткнулся на нефтяные залежи, что можно считать немыслимо редкой, почти никогда не повторяющейся удачей, счастливым случаем. Начало его богатства теряется где-то в тумане. Семейное предание утверждает, что он купил необходимое для бурения первой скважины снаряжение что-то за 50 долл., да и те у кого-то там одолжил.
По другому варианту легенды (этот вариант приводится в книге Ландберга) Хант выиграл в карты требовавшиеся для буровых работ в Арканзасе деньги — скорее всего, применяя шулерские приемы.
На втором этапе он перенес свою деятельность в Техас. Здесь, в окрестностях города Килгор, он натолкнулся на типичного представителя переболевших «нефтяной лихорадкой» людей — старого бурильщика, которого и поныне упоминают в истории нефтяной промышленности США под кличкой «папаша Джойнер». «Папаша Джойнер» на огороде фермы некоей известной веселой вдовушки Дейзи Бредфорд, находившемся в такой местности, где, по мнению хозяев крупных компаний, нефти нет и в помине, пробил скважину и нашел фантастически богатые запасы нефти. С фермы Дейзи Бредфорд началась «вторая техасская нефтяная лихорадка». В окрестностях Килгора уже и дома ломали, чтобы на месте полутемных горниц воздвигнуть буровые вышки. Такие же вышки вздымались теперь даже среди надмогильных плит на городском кладбище. Удача «папаши Джойнера» поманила в Техас и Ханта. И здесь снова история его богатства погружается во мрак. Согласно официальному семейному преданию, он купил скважину у «папаши Джойнера» вместе с 4 тыс. га земель окрест за 1 млн. долл. Однако этой версии противоречит одно обстоятельство, а именно, каким образом при таких-то деньгах два года спустя «папаша Джойнер» оказался обитателем полуразвалившейся хижины в пригороде столицы Техаса Далласе, а умер — в доме для престарелых нищих. Хант же на гребне «нефтяной волны» взял курс на «страну миллиардеров». (До сего дня исследователи американской экономики не установили, каким образом, собственно, Хант приобрел те 4 тыс. га —уж не выиграл ли он их в покер?)
Появление миллионов у Ханта (как и вообще у всех «независимых нефтяных миллиардеров») не объяснишь, разумеется, одной игрой краплеными картами. Для этого понадобился ловчейший трюк в истории американской налоговой политики. А осуществление этого трюка было бы невозможным без денег на подкупы и взятки, которые так обильно потекли в карманы сенаторов и губернаторов в Техасе и в других «нефтяных штатах», как в свое время струилась нефть на задворках фермы Дейзи Бредфорд.
Официально техасцы этот гениальный ход называли «depletion allowance», то есть «сидка на истощение». Ради справедливости нужно добавить: выгоду от этого налогового трюка получали не только нефтедобытчики-одиночки, но в первую очередь крупные нефтяные монополии.
А сущность трюка с налогами такова. Американские законы исходят из того, что, чем больше нефти дала та или иная скважина, тем меньше этой нефти остается в земле. Значит, ценность нефтеносного участка падает. То есть, чем больше скважина уже принесла дохода, тем меньше нужно за нее платить налог! Закон разрешает вычитать из налога до 28% годового дохода. А это означает, что если в какую-то нефтяную скважину было вложено 100 тыс. долл. и она на протяжении 10 лет дает нефти на сумму в 500 тыс. долл. в год, то за 10 лет из полученных доходов сначала можно вычесть почти 1,5 млн. долл., а затем в конце концов и вовсе освободить ее от обложения налогом.
