Он был «абсолютным банкиром абсолютного канцлера», символом гнета династии Габсбургов. Ну, а такие связи исключительно прочны. Ныне живущий потомок легендарного канцлера Меттерниха князь Меттерних каждый год посылает в Париж барону Эли Ротшильду ящик рейнского вина, а тот, в свою очередь, отвечает ему ящиком «Шато Лаффит» из погребов известных всему миру виноградников. И путешествует не только вино. Западные журналы в рубрике «Общественная хроника» каждый год отмечают, что члены семей Ротшильда и Меттерниха посещают друг друга в их семейных замках.
В Риме в 1832 году появился даже едкий памфлет, который распространяли на улицах города. Текст его гласил: «Ротшильд только что поцеловал руку папы, а, прощаясь, самым утонченным образом выразил удовлетворение деяниями наместника Святого Петра на земле. Не башмак Святейшего отца получил Ротшильд для поцелуя, а целый мизинец на руке, чтобы толстосуму не нужно было слишком низко склоняться в поклоне».
Злому памфлету предшествовало такое событие: четвертый (итальянский) из братьев Ротшильдов, Карл, в то время был еще владельцем крупнейшего банкирского дома в Неаполе. Через своих братьев Карл убедил Меттерниха, что австрийцы должны вывести свои войска из Неаполитанского королевства. Карл Ротшильд дал деньги тосканскому герцогу, чтобы осушить гигантские болота. Он же предоставил папе римскому заем для модернизации сельского хозяйства в его владениях. А папа Георгий XVI, приняв заем, не только дал возможность Ротшильду избежать слишком глубокого поклона, но и пожаловал итальянскому Ротшильду Большой крест ордена Святого Георгия.
В Германии, между тем, главой династии считали пятого из братьев — Амшеля Ротшильда. Он был глашатаем всего клана и обращался к правителям европейских стран за орденами и должностями консулов. Франкфуртский дом согласовывал всю международную стратегию династии. Не было ни одного капиталовложения на землях между Рейном и Дунаем, к которому не приложил бы руку Амшель. Сотни немецких заводов, железных дорог и шоссе в проектах родились сначала в комнатах франкфуртского дома Ротшильдов. А в саду этого дома уже давно был частым избранным гостем молодой пруссак, которому впоследствии суждено было стать канцлером Германской империи, — Отто фон Бисмарк. В 1851 году, когда Пруссия послала Бисмарка своим представителем на всегерманскую конференцию, Амшель стал казначеем «федерации германских государств», и это (как пишет один из его биографов Маркус Эли Раваж в книге «Пять человек из Франкфурта») означало в известном, смысле, что он стал министром финансов позднее родившейся из «федерации» Германской империи.
Из Франкфурта направлялась и династическая «политика браков» клана Ротшильдов. Согласно «конституции клана», сыновья из дома Ротшильдов должны были жениться на девицах из отдаленных ветвей Ротшильдов же, а девушки из дома Ротшильдов должны были по возможности выходить замуж за аристократов. В Лондоне дочь Натана Ротшильда стала женой лорда Саутгемптона. Одна его племянница, тоже из дома французских Ротшильдов, — супругой графа Розбери. Позднее ее муж стал премьер-министром Британской империи. Девушка из дома неаполитанских Ротшильдов вышла замуж за герцога де Грамона, а ее сестра — за герцога Ваграмского.
Третий брачный закон дома Ротшильдов предписывал: все свадьбы должны были играться во франкфуртском доме. И аристократы, бравшие в жены девиц из дома Ротшильдов, вынуждены были подчиняться этим неудобным правилам. Роскошные кареты, как правило, не умещались на узких улочках еврейского гетто, и гости пешком плелись по булыжным улицам, а шлейфы дам мели пыльную мостовую. Этот закон оставался в силе вплоть до того самого времени, когда Амшель Ротшильд умер в возрасте 80 лет.
В том, что история дома Ротшильдов так переплелась с историей Европы в ее важнейших поворотах, огромную роль играло умение Ротшильдов быстро собирать информацию. А если надо — и распространять дезинформацию. Лучше всего это демонстрирует пример с курьером, сообщившим об исходе битвы при Ватерлоо.
В феврале 1820 года Ротшильды первыми узнали, что перед зданием парижской оперы был убит единственный наследник французского короля Людовика XVIII. С ним вместе умерли надежды Бурбонов возвратиться на трон. Гонцы Джеймса Ротшильда первыми примчались в Лондон, Вену, Франкфурт и Неаполь, и Ротшильды смогли с пользой для себя разыграть на биржах крах престолонаследия Бурбонов еще до того, как правительство или конкуренты Ротшильдов получили сведения о происшедшем.
Десять лет спустя парижские Ротшильды с помощью специально выращенных почтовых голубей быстрее всех сообщили своим братьям — владельцам банковских домов в разных странах известие о начале Июльской революции во Франции. В Англии лондонский банкирский дом Ротшильдов узнал раньше английского правительства о том, что на французский трон вступил Луи-Филипп. Крупнейшая фигура в европейской дипломатии Талейран так писал об этом в письме, которое он отправил сестре Луи-Филиппа: «Ротшильды всегда на 10—12 часов раньше королевских послов информируют английское правительство о событиях. Это происходит потому, что курьеры Ротшильдов пользуются специальными морскими судами, которые не имеют права перевозить никого, кроме этих курьеров, и отправляются в путешествие через Ла-Манш независимо от погоды».
В книге «Ротшильды: семейный портрет» историк ф. Мортон пишет, что курьерская связь Ротшильдов была надежнее, чем у любой великой державы. Поэтому часто случалось, что послы Англии, Франции, Испании, аккредитованные в различных европейских государствах, доверяли им и свою посольскую почту. Тайная полиция Австрии докладывала канцлеру Меттерниху (а тот отмечал для себя), что курьеры из Неаполя в Париж следуют через город Пьяченца. «Здесь находится австрийский гарнизон, и потому, — гласило полицейское донесение, — может быть, нужно попытаться уговорить курьеров, чтобы они предъявляли нам перевозимые ими письма для просмотра».
Дружба Меттерниха с Ротшильдами, разумеется, не помешала канцлеру Австрии отдать приказ об обыске курьеров, а Ротшильдам, со своей стороны, — обманывать канцлера. Меттерних дал указание австрийским гарнизонам в Италии: считать курьеров Ротшильда «официальными австрийскими курьерами», только если они везут письма, запечатанные императорской печатью. В других случаях все письма распечатывать и подвергать цензуре. Ротшильды на этот приказ канцлера ответили созданием второй, параллельной курьерской сети. У курьеров этой сети не было иной задачи, как позволить себя задержать и дать проверить находившуюся при них почту. На их глазах письма вскрывались, но в них, разумеется, содержалась дезинформация. Австрийская же полиция прилежно пересылала эту дезинформацию Меттерниху.
Стоит ли удивляться после всего этого, что в 1870 году Наполеон III с помощью французских и английских Ротшильдов пытался выяснить: согласно ли английское правительство оказать Франции помощь в случае нападения на нее Пруссии? Лондонский Ротшильд вместе с английским премьер-министром Гладстоном появился на аудиенции у английской королевы Виктории в Виндзорском замке. После этой аудиенции английское правительство приняло решение не оказывать Франции помощь. Так французские Ротшильды раньше, чем сам Наполеон III, узнали, что в 1870 году начнется франко-прусская война. И, разумеется, в соответствии с этим направляли свою финансовую политику.
После крушения Франции император Вильгельм I, Мольтке и Бисмарк разместили свою ставку верховного командования в одном из замков Ротшильда во Франции, в Ферри. Император обошел вокруг весь замок, сад, конюшни, оранжереи и в заключение сказал: «Король такого богатства не сможет оплатить. На это способен только Ротшильд».
Ротшильды стояли и у колыбели Британской империи. К 1860 году Ротшильды возвели в Лондоне свой городской дворец по соседству с дворцом герцога Веллингтона, на улице Пикадилли, 148. 14 ноября 1875 г. здесь ужинал Дизраэли, премьер-министр Англии. Во время ужина слуга на серебряном подносе подал сэру Лайонелу Ротшильду, тогдашнему главе лондонского банкирского дома Ротшильдов, послание, отправленное одним из тайных агентов парижских Ротшильдов. Лайонел прочитал его гостю. Суть послания состояла в том, что запутавшийся в долгах хедив, правитель Египта, предложил французам составлявшие собственность Египта акции Суэцкого канала. Но хедив недоволен ценой, которую готово заплатить за эти акции правительство в Париже. Суэцкий канал являлся, разумеется, и в то время одним из важнейших стратегических, торговых и политических мировых путей. И англичане уже давно мечтали наложить на него свою руку, но им никак не удавалось вынудить к переговорам хедива. Сообщение шпионов парижским Ротшильдам означало, что сейчас такой случай представился. Как писали современники, Дизраэли только спросил у Лайонела Ротшильда: «И сколько же египтяне хотят?» После этого оба поднялись от стола и пошли телеграфировать в Париж. Пока в библиотеке был подан коньяк, от парижских Ротшильдов уже прибыл ответ: хедив просит 4 млн. фунтов (по тогдашнему курсу — 44 млн. долл.).
