Тильда покосилась на него и мягко улыбнулась. Кучерявая голова худенького китаба лежала на ее плече; под ее теплой кожей были искусственные ткани и сустав из сложного сплава, но для него это уже не имело никакого значения, — он и не помнил об этом, — значение имело только тепло.

Тепло, пожалуй, окончательно убаюкало его, и Леарза провалился в сон.

* * *

Много тысячелетий назад, — уже и не счесть, сколько, — столицей Кэрнана и его центром считался древний Сеаннад, располагавшийся на одном из островов в Агвисинском море, на нулевой широте. Однако годы шли; в Сеаннаде, каждое здание которого в один прекрасный момент оказалось защищено действовавшим тогда законом о сохранении культурного наследия, попросту перестало хватать места людям. С другой стороны, научный городок Ритир, построенный на бывшем болоте, никакими такими законами не был ограничен, и обитатели его, увлеченные видениями будущего, застроили искусственный полуостров чудесами современной им архитектуры. Помимо того, именно там, в среде высоколобых ученых, зародился проект «Лекс», в лабораториях Ритира были собраны первые его компоненты, а впоследствии оказалось, что перемещать физические оболочки Лекса в Сеаннад невыгодно и бесполезно.

Так центр сместился.

Теперь Ритир высился своей зеркальной колоннадой над окружающими его болотами, протянувшимися на несколько миль во все стороны, к северо-востоку плавно переходившими в зеленые холмы Дан Улада. В самом сердце его располагалось высокое здание, не раз уже привлекавшее к себе внимание китаба, которому видно было его из окна спальни; о предназначении этого здания Леарза не знал, но догадывался, что там находится что-то очень… масштабное. Сияющий тонкий шпиль уходил в облака, венчая собой круглый купол. Огромное количество блестящих мушек-аэро сновало вокруг этого здания.

В здании находились покои научного совета.

В действительности многими аспектами жизни в Кеттерле и дочерних колониях управлял Лекс, занимавший несколько нижних этажей, но члены научного совета вольны были отменить его указания, если им это казалось нужным. С другой стороны, они часто подтверждали распоряжения Лекса, делая их еще более весомыми, и играли совершенно особую роль в жизни научно-исследовательского института Ритира.

В этот холодный весенний день большей частью они собрались здесь, в холле совещаний, и сидели за длинным полукруглым столом; их было без малого сорок человек, многим из них далеко за сто, и их старые лица плавали в тенях холла.

Беленос Морвейн уже несколько раз бывал здесь, но абсолютно всегда нервничал, будто перед серьезным боем.

Холл был велик, так что обычный человеческий голос должен был бы, казалось, затеряться в нем, однако этого не происходило. Гладкий, практически зеркальный пол отражал в себе увешанные стягами стены. Посреди помещения, перед столом, за которым сидели члены научного совета, располагался круглый терминал; Лекс всегда присутствовал на их совещаниях, как он всегда присутствовал еще в десятках иных мест.

Бел Морвейн, в высоких сапогах и кожаной куртке, стоял перед ними и чувствовал себя неуютно.

— Ты знаешь, Морвейн, — произнес один из профессоров, — мы и без того закрыли глаза на твой необдуманный поступок и дали разрешение проводить бессмысленный, ненаучный эксперимент. Этого тебе мало?

— Какая для вас разница, где будет жить руосец? — спросил он. — В ксенологическом или в Дан Уладе? Вы в любом случае не отдавали распоряжений ограничить свободу его перемещений по Кэрнану.

— Нет, не отдавали. Но, насколько нам известно, ты живешь не один, а с сестрой. Положим, ты опытный боец, разведчик со стажем. Однако, поселив с собой руосца, ты подвергнешь смертельной опасности беззащитную женщину.

— Руосец не опасен, — упрямо повторил Морвейн, как и тогда, в первый раз.

— Скорее всего, ты ошибаешься.

— Вероятность ошибки девяносто шесть и девять десятых процента, — добавил машинный голос Лекса, в котором не было ни единой эмоции.

— Даже если так, — Беленос скривился, — Лекс не поручил мне никакой задачи по Анвину, таким образом, я остаюсь дома и всегда буду в состоянии остановить руосца, если он действительно взбесится. Вы полагаете, что я не смогу защитить собственную сестру?

Они молчали, обмениваясь взглядами; молчал и Лекс, лишь маленький экран его терминала помаргивал неведомо по какой причине.

Наконец машинный голос произнес:

— Рекомендовано держать привезенного с Руоса человека под пристальным наблюдением. Предпринимать все для стабилизации его эмоционального состояния. Это может быть достигнуто при помещении руосца в окружающую среду, как можно более близкую к привычной для него. Поселить в Дан Уладе: не возражаю.

В холле воцарилась тишина.

— Однако если его состояние изменится, и он атакует женщину? — спросил кто-то из членов научного совета.

— Риск допустим.

Морвейн вздохнул, нервно передернув плечами.

— Так и быть, — сказали ему. — Решение Лекса подтверждено.

— Рекомендовано проинформировать женщину о возможном риске, — добавил своим сухим электронным голосом Лекс. — Внимательно наблюдать за психологическим состоянием руосца и при вызывающих подозрение изменениях немедленно вернуть его под контроль научных сотрудников и представителей силовой структуры.

— Конечно, она предупреждена, — выдохнул Беленос, — и, конечно, я буду наблюдать.

— Принято.

— Одобрено, — вторили машине люди.

* * *

Маленький сияющий шарик, если его поймать, покорно оставался в ладони, но стоило разжать пальцы, как он вновь подпрыгивал и зависал в воздухе, принимаясь кружиться.

Леарзе подарил его приходивший позавчера Каин. Здоровенный андроид, как всегда, был весел, пересмеивался с Гавином, рассказывал китабу о каком-то чудном сплаве, над которым работал в тот момент. Каин и объяснил, что внутри шарика — антигравитационная батарейка, которая и позволяет занятной игрушке повисать в воздухе на определенной высоте. Шарик представлял собой крохотную карту Кэрнана, на удивление точно выполненную, и Леарза вчера добрый вечер рассматривал ее через увеличительное стекло, углядел даже небоскребы Ритира, миниатюрным пупырышком расположившиеся на юго-западном окончании Эмайна.

Вот уже год с небольшим прошел с тех пор, как он оказался на Кэрнане; конечно, на этой планете, как ему уже рассказывали, год был немного покороче, чем на Руосе, — профессор тогда пространно объяснял насчет календарного и астрономического времени, и Леарзе показалось очень смешным то, что люди попросту условились между собою считать какое-то округленное число за астрономические сутки. Но, с другой стороны, договоренность эта была удобной, и считать было легко.

Он валялся теперь на диване, глядя, как шарик парит у него над ладонью, и размышлял. Теперь вспоминать собственную растерянность и первый страх, охвативший его, когда он только попал сюда, было стыдно. Леарза больше уж ничего не боялся, да и было ли чего?.. Да, его по-прежнему часто раздражала так называемая сдержанность кеттерлианцев, больше напоминавшая равнодушие или даже бездушие, но и с нею можно было мириться, а андроиды, к примеру, и вовсе особой сдержанностью не отличались, и сейчас Леарзу мало заботило уже то, что они искусственные.

Наконец, и к Кэрнану он тоже привык, только сердился немного на Морвейна за то, что угрюмый разведчик так редко появляется у него в ксенологическом, а в Дан Улад больше не приглашал ни разу.

— Что это у тебя?

Легок на помине; знакомый бас едва не заставил Леарзу подпрыгнуть, китаб стремительно вскинулся, так что шарик стукнул его по груди.

— Каин принес, — отозвался он, потом оглянулся на стоявшего в дверях Морвейна. Тот был ровно как всегда, с прежней каменной физиономией, с переброшенной через локоть курткой. — Что, неужели ты выкроил время, чтобы почтить ксенологический своим божественным присутствием?