- Простите, кажется, мы вас разбудили! - спросил Григорий. Так вроде он представился там в парке. - Знакомьтесь, это Виктор! Он будет вашим помощником на время работы с профессором!
- Здравствуйте! - памятуя о полученном письме, ответил я предельно вежливо, - Простите, я тут немного по хозяйству ..., не услышал! - и глянув на свои босые ноги, смутился. Встречать 'гостей' в одних плавках - не комильфо. Поэтому, извинившись, нырнул в спальню, скоренько натянул джинсы, и пригладив непослушные вихры, вышел к посетителям уже в более пристойном виде. Товарищи из мура, а может и откуда посерьезней, по-прежнему не разуваясь, топтались в прихожей.
- Алексей, простите нас за вчерашнее! Кажется, Виктор немного перестарался! - состроив скорбную мину, произнес Григорий.
Глянув на своего мучителя, я понял, что прозвучавшие извинения, это - так, обычная игра в вежливость. Представленный мне Виктор, если нужно, сделает из меня котлету, и даже не поморщится. Хищная кошачья физиономия, плавные движения, выдавали в нем человека сильного и уверенного в себе. Он глядел на меня своими зелеными глазами, и в глубине их отчетливо читалось обычное презрение к маленькой серой мышке.
'Ну-ну, это мы еще посмотрим, кто кого! А пока поиграем в благовоспитанных мальчиков!'
- Мы за вами! - Снова заговорил Григорий, - Профессор желает вас видеть! У нас есть несколько минут, так что, собирайтесь, и поедем!
Я, было, по привычке хотел высказать все, что думаю о таком приглашении, но сразу же прикусил язык.
'Эти ребята могут не понять моих шуток'.
Собрав по-быстрому необходимое, накинул куртку, и тут зазвонил сотовый. Я хотел уже ответить, но стоявший рядом Виктор, двумя пальцами выхватил у меня телефон, и тоже посмотрев на экран, спросил:
- Антон Первухин?
- Да! - подтвердил я, Давний друг, тоже участвует в проекте.
- Простите, но Антон Первухин на данный момент находится в реанимации, в бессознательном состоянии, и звонить вам никак не может!
- Я остолбенел от такой новости.
- Как в реанимации?
- Вчера ночью на него было совершено нападение. Его девушка - Зоя Малышева погибла. К сожалению. - Переглянувшись с Григорием, он продолжил: - Сейчас вы будете говорить, и постарайтесь задержать собеседника как можно дольше.
Я кивнул ошарашено, и на автомате взяв протянутый мне телефон, нажал соединение.
В динамике раздался жизнерадостный Антохин голос:
-Ты чего старик, уснул там что ли? Двадцатый гудок жду!
- Привет Тоха! - еле сдерживая дрожь в голосе, поздоровался я с двойником своего друга, - Да я тут посуду мыл, радио на кухне кричит, вот и услышал не сразу.
В трубке раздался щелчок, и уже другой, незнакомый голос произнес:
-Алексей Иванович, здравствуйте! Ваш друг Антон находится у нас! Если вам дорога его жизнь, приезжайте через час к ближайшей станции метро. Не беспокойтесь, вам ничего не грозит. Мы зададим всего несколько вопросов, и вы будете свободны. Учтите, если вы откажетесь, или позвоните в полицию, ваш друг погибнет.
Снова раздался щелчок, и Антохин голос запричитал:
- Леха! Леха! Не слушай их ... - на том конце началась какая-то возня, и снова незнакомый голос прогнусавил:
- Ваш друг не вмеру разговорчив, думаю, стоит поторопиться!
Я хотел было удержать собеседника, но в трубке раздались короткие гудки.
- Спасибо Алексей! Вы нам очень помогли! - Сказал Григорий, Теперь можно ехать.
- Постойте, а как же ...? - начал я было.
- Не беспокойтесь, все будет хорошо, - понял мои переживания Виктор, - ваш друг жив и по словам врачей легко отделался. К сожалению, его девушке мы не успели помочь. Но мы обязательно найдем этих..., и больно, - он переглянулся с потемневшим от нахлынувших эмоций Григорием, - очень больно накажем.
Вниз мы спустились по лестнице, (сопровождающие, категорически запретили с этого дня пользоваться лифтом), и выйдя под моросящее небо, подошли к стоявшим в стороне автомобилям. Это был черный porsche Cayenne, и маленький верткий Hyundai. Мы с Виктором влезли в джип, Григорий сел в болотного цвета малолитражку, и мы покатили к институту. В машине было тепло и уютно. Мимо проносились знакомые улицы. Мы свернули на проспект, и подчиняясь общему ритму движения, ускорились. Поначалу все было нормально. Я уже было, совсем расслабился, когда ехавший впереди Hyundai, неожиданно резко вильнув, с заносом ушел вправо. А дальше, началось такое ... Вначале мне показалось, что пропускают очередной кортеж с мигалками, однако, выглядело это не совсем обычно. Машины впереди принялись странно метаться, там явно происходило что-то непонятное. И только тут глянув поверх потока, я с ужасом увидел, как прямо на нас, словно в дешевом боевике, мчится огромный, груженый самосвал. Он шел наискосок по встречной. Вокруг начался настоящий хаос. Ехавшие рядом с нами машины, пытались отвернуть от сошедшего сума грузовика. Со всех сторон заполошено сигналили, скрипели тормоза, звенели разбитые стекла, дурными голосами орали пассажиры. А я как завороженный следил за приближающимся Мазом, и словно во сне, пытался куда-то бежать. Я видел, будто в замедленной съемке, как от страшного удара, отлетела на обочину не успевшая увернуться десятка. Как сминается капот, как разлетаются в разные стороны обломки бампера. А в следующий миг, все вокруг завертелось с неимоверной быстротой. Наш тяжелый Cayenne, как танк, легко отпихнул какую-то малолитражку, и едва не перевернувшись, вылетел на встречную полосу. Я больно стукнулся головой, и тут справа, чиркнув по пассажирской двери, пронеслось что-то огромное. Где-то сзади раздался ужасный грохот, оглянувшись, я увидел как слетевший с катушек самосвал, на полном ходу врубился в витрину магазина. Мелькнул торчащий из обломков край кузова, затем все скрылось из виду. Едва разминувшись с летящим на встречу автобусом, Виктор вновь вернул наш Cayenne в крайний левы, и до пола вдавил педаль газа. Мы мчались по проспекту с серьезным превышением, распугивая попадавшихся навстречу аккуратистов. Двигатель дорогущего внедорожника басовито гудел, и уже через несколько минут, мы влетели на территорию института. Виктор выглядел совершенно невозмутимо, словно подобные приключения были для него делом обычным. Резко остановившись у черного хода, он легко выпрыгнул из машины, и выхватив из-под куртки здоровенный пистолет, нырнул в темный проем. Я даже не успел толком ничего сообразить, когда он выскочил обратно, и рывком распахнув мою дверь, прошептал:
- Быстро. Пригибаясь. На лестницу.
Соскочив на асфальт, я, послушно пригнувшись, вбежал в темный коридор. Здесь, нас ждали двое. Это были незнакомые рослые ребята в штатском. Они сопроводили нас на цокольный этаж, и в фойе перед турникетом, передали с рук на руки таким же здоровякам в черном. Профессор встретил меня как старого друга. Усадив в гостевое кресло, уселся напротив, и с минуту о чем-то сосредоточенно размышлял.
Меня еще немного потряхивало после инцидента на дороге. Я и в дурном сне не мог представить, что кто-то решил таким вот сумасшедшим способом устранить ничего не значащего лаборанта. И секьюрити мой делал вид, что ничего не произошло. Да! Это видите ли просто такая забавная игра.
Шеф тем временем, принялся перебирать какие-то бумаги у себя на столе. Я глядел на его печальную изрядно помятую физиономию, и понимал, что-то стряслось. Наш железный Сергей, был сильно чем-то озадачен. Насколько я знал, шеф легко преодолевает любые трудности, и лишь научная деятельность, точнее связанные с ней систематические неудачи, могут сломить его. Наконец, стащив с носа очки, потирая переносицу, он спросил:
- Алексей, вы слышали, что Зоя Малышева погибла?
- Да, сегодня узнал.
Профессор снова немного помолчал, а затем, глядя в сторону, задумчиво произнес:
- Поистине, пути Господни неисповедимы!
Я не знал, что наш шеф, стал склонен к сентенциям на подобную тему. Раньше, помнится, он использовал совершенно другие выражения.
