Теперь снаружи моргал сине-белый свет мигалок, превращая и без того тёмное помещение бара словно в пещеру дикарей из фильма про первобытные времена – освещаемую неверными сполохами огня. Правда, голубого… Ленайна отвернулась от панорамных окон, подойдя снова к Линде. Та даже не подняла взгляда. Правда, губы уже не кусала.

– Почему он так сильно разозлил тебя? – Ленайна дунула вверх, а когда не помогло, рукой откинула со лба прилипшие волосы чёлки.

– Не сильно. Обычно.

– Да ладно. Уж я-то видела. Ты начала грызть губы ещё до того, как он заговорил.

– Он думал. В его мыслях мне… Предстояла роль рабыни. Распятой для наказания. А тебе – ослицы. Задница твоя его, понимаешь ли, впечатлила.

Ответить Ленайна не успела, потому что к их столику подошёл, коротко козырнув, лейтенант Вачовски. Он знал их давно. Поэтому сразу перешёл на неофициальный тон. Ленайна не могла не поразиться почти умоляющим ноткам в его голосе:

– Лейтенант Вачовски, полиция Тагора. Ленайна, Линда! Ну я же просил вас!.. Что будут думать про Кастор на чёртовых фермерских мирах после такого?

– Что местных шлюшек лучше не трогать.

– А что – нельзя было просто избить его?!

– Пробовала. Не помогло.

Лейтенант сердито сплюнул, повернулся к Тому:

– Что? Всё – как всегда?

– Да, господин лейтенант. Натуральное дежавю. Ну вот ни разу ещё не было, чтоб на эту парочку в гражданском прикиде не нашлось идиота, желающего «поразвлечься». Уж больно сексапильны, не в укор им будь сказано. Записи – как всегда в ящике.

Лейтенант подошёл к Чёрному Ящику бара, подключил полицейский рекордер. Перекинул записи с видеокамер и микрофонов. Последние несколько минут просмотрел и прослушал в нормальном режиме. Покачал головой. К этому времени санитары из скорой помощи остановили кровь, погрузили на носилки и унесли тело так и не пришедшего в себя торговца, и кювету с его клешнёй. К девушкам подсел док Престон:

– Привет, Ленайна, привет, Линда. – окинув восторженным взором открытый кардиган и миниюбку Линды, и пышный хвост смоляных волос Ленайны, не мог не поцыкать зубом, и не прокомментировать, – Сегодня, как всегда, ослепительны! Как говорит Том, сексапильнейшие вы зар-разы!..

– Привет док. – она чуть раздвинула губы в печальной улыбке, показав, что ценит его юмор. Линда так и не подняла головы от скатерти. Что же такого интересного она там нашла?!

– Спасибо. В-смысле, спасибо, что пришивать только руку. Лейтенант, – кивок в сторону всё ещё хмурящегося у стойки бара офицера, – подтвердит?

– Думаю, да. Там, в записи, всё есть. Он «домогался». И напал первым.

– Понятненько… Значит, стоимость лечения просто добавится к гостиничному счёту. Ладно, девочки, я побежал. У нас ещё в доках какая-то драка. Но там, правда, предпочитают старые добрые методы моряков: избивают друг друга мебелью и кулаками.

– Ага, намёк поняли… Кстати, рука может плохо приживаться: похоже, ваш «клиент» – любитель слима.

– Вот как. Спасибо, что предупредила. Введу ему антидот. Ну, чао, девочки.

– Счастливо, док.

Док вышел.

Лейтенант подошёл. Снова откозырял:

– Капитан Мейстнер. Старший лейтенант Мейстнер. Приношу вам благодарность от лица департамента полиции города Тагор за… Своевременное предотвращение инцидента, который мог бы перерасти… – пока рот выговаривал официальные слова, глаза офицера смотрели с укором: Ленайна понимала, что их парочка и правда, не слишком способствует повышению привлекательности планеты Кастор, и города Тагор в частности, для туристов и коммерсантов, – Так же приношу свои извинения, уже от лица Администрации, за то, что столь… Невоздержанному субъекту была выдана въездная виза.

– Извинения приняты, лейтенант. Спокойного дежурства.

Лейтенант криво усмехнулся:

– Док Престон же вам сказал. Остальные пять наших машин уже в доках. Там чёртовы Рогульцы почему-то решили, что ребята с Миранды косо на них поглядывают! Так что покой нам, как говорится, только снился… – устало козырнув, он вышел. Снова завыла сирена, и рёв движков на форсаже опять наполнил помещение бара дрожью и гулким эхом. Вибрировало даже столь горячо защищаемое Томом зеркало за стойкой, превращая свет тусклых светильников на стенах словно в панораму ночного подводного города.

– Том! Принеси-ка нам по последней! – печально оглядев красочно вспыхивающие музыкальными шоу и футболом, экраны, огромные стереофото экзотически-мирных пейзажей колонизированных планет, одинокие ряды столиков, и остальную, оставшуюся сегодня целой, мебель, Ленайна решила завязывать с «культурной программой» вечера. Им пора и отдохнуть. Завтра вылет.

Том, судорожно протиравший стаканы за стойкой, (что делал, похоже, автоматически каждый раз после очередного «досадного инцидента») быстро принёс ещё два бокала с апельсиновым соком, забрав наполовину пустые. Он даже приглушил и без того тихо игравшую музыку – в визио теперь уж точно смотреть будет некому…

Впрочем, сотенная купюра, сунутая, как всегда, так, чтобы не быть замеченной камерами наблюдения, под убранные стаканы, сгладит его печаль по потерянным клиентам: «чистыми» ему столько не собрать и за три вечера… Растянув губы в дежурной улыбке, Том отошёл, вернувшись к протиранию.

– Ну что, напарница? За Вечность?

Линда, наконец оторвала взор от столешницы. Раздумчивым движением взяла бокал. Приблизив, звенькнула им по бокалу Ленайны. В её глубоких чёрных глазах вовсе не наблюдалось оптимизма. Или удовольствия от прогулки в Город:

– За Вечность!

– Внимание! Всем экипажам! Десятиминутная готовность! Повторяю… – приятный, но как обычно стандартно-нейтральный, женский голос из трансляции Ленайна не слушала: знала до слова, что сейчас произнесёт диспетчер.

А противоперегрузочный гель, в котором они с Линдой плавали, словно рыбы в аквариуме, Ленайну всегда нервировал. Нет, не то, чтобы он холодил, или перегревал её тело – сквозь сверхтонкий скафандр температуры никак не чувствовалось… Но вот движения гель всё равно как-то замедлял. Сама себе она напоминала в такие моменты ломтик ананаса в желе: и видно тебя отлично, и напряжённо ждёшь, когда сожрут…

Нет, так лучше не думать – негативное мышление! Она не имеет никакого права даже на кончик ногтя сомневаться в своих силах! И пусть они противостоят не людям, но они ничуть – Да-да: ничуть! – не слабее. И не глупее!

Но она и её экипаж – лучше!!!

Возникшее над ней приветливое бородатое лицо весело рассмеялась:

– Что, опять самоедством занимаемся? – проворные пальцы быстро и тщательно проверяли все контакты, и прочность подключения основного и резервных кабелей к визиошлему. Впрочем, что бы Миша не делал, улыбался он всегда.

– Иди в …опу, Миша, достал со своим приколом!

– Ага, «приколом»!.. А то у меня нет под носом твоей энцефалограммы, томограммы активности полушарий, и всей прочей фигни? Самое время переключиться, и подумать что-нибудь бодро-оптимистичное!

Ну, например, как вы с Линдой вскрываете Станцию, словно яйцо всмятку, и разносите на куски их чёртов Командный Центр! И нам дают звание Спасителей Отечества… Отпуск на пару недель… И сувенирные поющие открыточки к Рождеству!

Ленайна не могла не фыркнуть. Вот уж чей юмор можно предсказать всегда – так это Мишин. С другой стороны – и хорошо, что он к «своим девочкам» всегда доброжелателен. И предсказуем. Что на него можно положиться. Что у них – Семья.

Без ЭТОГО, без теплоты и доверия, без подлинно семейного чувства – единения, взаимопроникновения, взаимодополнения, не было бы и их Экипажа.

Чего бы там Миша не шутил – одного из самых эффективных во Флоте.

– Ладно, командир, всё готово. Разрешите занять боевой пост?

– Валяй.

– Я полез! – неформальный стиль общения давно вошёл в традицию. Буквально все слова повторялись, как заученный урок. Потому что нет более суеверных людей, чем танкисты.