Принять же НЕОДОБРЕНИЕ СЕБЯ для него ОЗНАЧАЕТ ПОТЕРЮ ВСЕХ ПРАВ на все, то есть крах личности. Ведь других средств обеспечения будущего, кроме самоодобрения, сулящего все блага, у него нет.

(Очень интересно, что средь врагов демонстрант тут же -взрослый. Там ему ничего не должны. Там нет «мамы».

«Русская пианистка» из «17 мгновений весны» великолепно адаптирована среди врагов. Как только она встречается со Штирлицем, она - вся растерянная. Руки трясутся - маленькая беспомощная девочка).

Важно, что, живя и без того в бесперспективных обстоятельствах, пытаясь перепоручить себя незнакомому - мне, мой пациент невольно создает себе (и мне) еще более опасную ситуацию.

Итак, человек, который приходит за помощью к психотерапевту боится мира. Боится себя в этом мире. А теперь еще и психотерапевта как представителя этого мира.

Поэтому первое, что, обеспечивая его безопасность, надо сделать мне, - это... поддержать его страх! Способствовать, тому, чтобы страх стал легальным. Чтоб он побудил человека к сознательной осторожности. И использовался и им и мной для обеспечения новых, лучших условий нашего сотрудничества!

УСЛОВИЯ, ОБЕСПЕЧИВАЮЩИЕ

ЧЕЛОВЕКУ БЕЗОПАСНОСТЬ ОТ САМОГО СЕБЯ

Так в чем же могут заключаться на первых порах условия, обеспечивающие нашему пациенту безопасность от самого себя?

Я обещал рассказать об этом на примере предположительного диалога с пациентом.

Констатируя факт, что, обращение человека за психотерапевтической помощью, означает, что он с собой не знаком, я обсуждаю с ним вопрос о причинах этого его незнания. Почему незнаемые им его свойства не открываются ему «не подпускают его к себе». Чем он опасен себе?

К примеру. Играя с ним в «Два Я», где на себя я беру и озвучиваю роль того его «Я», с которым он не знаком, я демонстрирую факт, что он «Мной» (тем «Я», которое я озвучиваю), никогда не интересовался.

- Когда ты последний раз спрашивал у меня, где я беру силы жить? - в заключение диалога спрашивает неосознанное «Я» у его сознательного «Я» (его озвучивает пациент сам).

- Никогда! - вынужден признаться он.

- Гонишь меня, как лошадь к волкам, не знай, зачем! - укоряет неосознанное «Я».

Для демонстрации его незнакомства с самим собой могут использоваться и другие приемы.

Диалог с пациенткой

Дальше для того, чтобы наглядно показать, что мой пациент (здесь пациентка) опасен сам для себя, я использую пример отношений взрослого с ребенком.

Вот, как может идти этот диалог.

- К Вам пришел маленький ребенок. Поделился своим сокровенным секретом, а Вы все пересказали его маме - «выдали» его. Он об этом узнал. Как изменится его доверие к Вам? Станет он после этого перед Вами раскрываться?

- Перестанет доверять. Закроется от меня.

- Ребенок расскажет Вам о том, чего он и сам стесняется. А Вы над ним жестоко посмеетесь или обидно отругаете, застыдите. Откроется он Вам еще раз?

- Нет.

- Ребенок расскажет Вам про свою двойку или поделится тем, что терпеть не может учебу в музыкальной школе. А Вы обзовете его двоечником. И прикажете ему срочно измениться и полюбить то, что ему противно. Потребуете, чтобы он исправился. Захочет он еще раз с Вами откровенничать?

- Вряд ли.

- Малыш рассказал Вам, что не может взять на руки ежика, не решается заговорить с насмешливой девочкой, боится озорника, который его обижает. Вы рассмеетесь, подбодрите: «Да что ты?! Ты ж - не трус! Иди, возьми ежа! Подойди к девочке! Дай сдачи обидчику! Все будет хорошо!». Иными словами, пошлете его в непонятное, неосвоенное пространство, а как его осваивать успешно, не научите. Мальчишку ежик уколет и напугает, девочка высмеет, а обидчик поколотит еще раз. Будет ребенок и дальше Вам доверять?

- Ну, конечно, нет.

- И что будет с инициативой, самостоятельностью и активностью пришедшего к Вам со своими заботами малыша, если Вы его убедите, что все, что ему надо, сделаете за него Вы? Что станет с его собственной заботой о самом себе?

- Если поверит, успокоится. Перестанет заботиться. Будет вид делать - играть.

- А Вы, и, правда, можете за ребенка взрослеть, умнеть, добреть? В самом деле, можете решить за него всю ту массу вопросов, которые ему приходится решать поминутно?

- Да, нет, конечно!

- И как изменится его доверие к Вам, когда явным станет, что ничего, чем Вы его обнадежили, он не дождался?

- Ну, понятно - пропадет. К чему все это?

- Вы понимаете, что человеческие эмоции - это всю жизнь-дитя?!

- Пожалуй.

- А все, что Вы про себя не знаете - все Ваши неосознанные потребности, импульсы, стремления - это еще и такое дитя, которое лишено необходимого опыта, являть, утверждать и защищать себя в мире, иначе как сокрытием себя, во-первых, от Вас!

- Почему от меня?

- Так когда, повторите, пожалуйста, Вы последний раз спрашивали этого, спрятавшегося от Вас живого, кричащего о себе тревогой, тоской и болезнями, ребенка в Вас, когда спрашивали, где она берет силы на осуществление Ваших, таких важных планов? Где берет силы жить под Вашим «чутким» руководством?

- Никогда! У кого было спрашивать? Если у меня и догадки не было о таком мрем существовании до этого сумасшедшего сегодняшнего разговора с Вами. Прямо крыша едет! Да и сейчас я не знаю, ни как ее, простите, - себя, замечать, ни как спрашивать!

- Не знаете, но тревогу и тоску всегда гнали, а от болезней сначала отмахивались, а теперь перепоручаете врачам?!

- Врачи тоже теперь к Вам отослали.

- Но ведь этот Ваш внутренний ребенок может «разговаривать» с Вами - с Вашим сознанием - только состояниями: тревогой, тоской, болью, сердцебиениями и спазмами, болезнями, наконец. Это только сегодня его попытался озвучивать для Вас в качестве переводчика психотерапевт. В повседневной жизни понимать его и переводить на язык слов и действий - задача Вашего сознания - Ваша задача! Отличать «живую» воду от мертвой - выявлять ценность всех явлений для человека (в том числе и важность Ваших собственных нужд, состояний и действий) - основная функция разума! Даже, чтобы на лошади скакать, надо, чтоб она была, как минимум, жива! Хорошо бы - здорова! А для этого - сыта и ухожена. Тогда она будет Вам доверять, и хоть К волкам под Вами поскачет - будет знать, что и Вы ее не подведете. А Вы и ко мне - врачу пришли, чтобы снова себя подхлестнуть и пришпорить, а вовсе не познакомиться со своим внутренним ребенком, не поставить все свои таланты на службу себе живой! Так спрашиваете, почему она (Ваша внутренняя девочка) боится Вас? Потому, что худшего насильника и врага, чем Вы у неё (у Вас) нет!

- Как это?

- Позвольте, если Вы не устали, я задам Вам еще несколько вопросов?

- Да. Пожалуйста.

- Сначала - самый невинный вопрос. Как Вы к себе отнесетесь, если обнаружите, что хотите соску сосать?

- Ну, это же смешно!

- Кому смешно?

- Всем.

- Мне - нет. Вам?

- Ну, не знаю... Смешно.

- Представьте, что Вы - молодая, замужняя женщина и вдруг поймали себя на том, что на всех мужчин смотрите, желая с ними переспать. Как Вы к себе отнесетесь?

- Мне надо шлюхой себя представить?!

- А шлюха - это, по-вашему, хорошо или плохо?

- Это противно!

- Так я правильно понимаю, что, если Вы, паче чаяния, обнаружите у себя побуждение сосать соску или выйти на панель, то Вы засмеете себя или осудите?!

- Но, у меня же нет таких мыслей!

- Мы с Вами - не о мыслях, а о смутных несознаваемых побуждениях незнакомого Вам Вашего внутреннего ребенка толкуем. Вы же хотите приблизиться к себе, о которой никогда не думали, которой в Ваших мыслях нет? Нами потому и правят «бесы», что с уважаемыми своими свойствами мы хорошо знакомы и умеем регулировать их проявления, а про презираемые свойства верим, что у нас их нет - «мы, де, хорошие». Они и распоряжаются нами бесконтрольно... Но вопросы про соску и женщину, которая искренне смотрит на всех мужчин, я задал для пущей наглядности. Так правильно ли я понимаю, что, если Вы, все-таки, обнаружите у себя проблематичные с точки зрения Ваших правил или Вашего окружения побуждения, то Вы себя засмеете или испугаетесь, застыдитесь?