- втайне мучается ощущением собственной ничтожности, «мушиной пошлости».

Разочарованный в старших, в группе, подросток разочаровывается теперь во всех знакомых ему в догматах.

В догматах, но не в догматическом подходе

Он остается догматиком без путеводных догм.

Начинается страстный поиск оснований для собственной нравственности. Но по-прежнему подросток не замечает, что в своих решениях опирается все на ту же, не им выработанную догматику. В стремлении утвердить свою самостоятельность он выражает свою инициативу тем, что догмам, в которых рос, как правило, противопоставляет противоположные, или просто очень далекие от родительских, от родных - чужие, но тоже не им открытые. Белому - черное, и тому и другому - «трансцендентное».

Отыскиваются «новые» экзотические философии, «новые» религии. Настойчиво ищутся ответы на вопросы о смысле жизни.

Правда, многие нередко наслаждают себя мазохистским ощущением бессмысленности существования. Ищут ответы, погружаясь в мистику.

Подросток разочарован во всем, как Чацкий.

«Никто меня не понимает!»

Неудовлетворенность тотальная!

Незнание других и себя. Я - не такой «как все». За себя принимаются идеи.

Это период незнакомства с реальностью. Она еще непосильна для понимания подростка и для освоения ее. Это пора защитного презрения к реальности.

В случаях, когда подросток выбирает развитие - это период, бурно готовящий открытие мира и становление личности.

В мире идей он тогда ставит и пытается решать самые трудные нравственные проблемы.

Сознательно утверждая свою инициативу, свою ответственность подросток впервые открывает, что в своих нравственных поисках больше не в состоянии удовлетвориться ни чем готовым...

Задержка психологического развития в возрасте до 14 лет

В случае задержки нравственно-психологического развития в этом возрасте происходит то, что только что описано. Человек остается воплощением отвергающего любую реальность и его самого стереотипа «Дух - выше!»^[156].

Ему трудно терпеть себя, трудно терпеть других. Он ладит мир под случайно приглянувшуюся ему догму. Он труден себе и всем.

Остановившийся в этом психологическом возрасте взрослый наслаждается своим одиночеством, мучает им себя и других.

В браке это - жена, уничтожающая мужа своей вечной неудовлетворенностью, или муж, снисходительно возвышающийся покровительственным отношением к женщине.

Движимый тайным ощущением кругом несостоятельности такой взрослый самоутверждается, доказывая всем, что «и Вы его не поняли, и Вы разочаровали», «и для Вас я слишком сложен»!

«Непонятостью» демонстрирует он для самого себя свою уникальность.

Своей мукой укоряет всех. Так и живет «воплощенной укоризной»^[157] всем - мужу, жене, сыну, дочери, обществу, миру. «Мир божий - не приемлю!»^[158] или попросту «Пойду, вырву себе глаз, пусть у моей тещи зять будет кривой!». Вспомните пушкинского Германа из «Пиковой дамы», Базарова у И.С. Тургенева, социалистов у Н.С. Лескова, «Бесов» у Ф.М. Достоевского.

«Мы все глядим в Наполеоны,

Двуногих тварей миллионы,

Для нас орудие одно,

Нам чувство дико и смешно».

(A.C. Пушкин «Евгений Онегин»),

Томас Манн в «Докторе Фаустусе» говорит об этом, что «в юности мы не любим природы, правды, реальности». Чувство, не разыгранное по заведенному сценарию, не рожденное фантазией, готовой схемой, реальное чувство, отражающее подлинные наши нужды пугает своей непредсказуемостью, новизной, непонятностью. Оно «смешно», потому, что «дико», - обескураживает нас.

Комплекс различия^[159] в этом возрасте особенно остро переживается. Мы застряли перед открытием мира и себя на Грани, которую, страшно переступить.

Не понимая других, мы не понимаем и себя. Вот и просим: «Дай мне то, что я у тебя не возьму»!

Возраст старше 14 лет. Юность.Открытие мира

Если разочаровавшиеся в мире и друг в друге два подростка, спрессованные одиночеством, не могут, тем не менее, друг друга оставить...

Если у подростка не хватает сил отвернуться от идеалу не соответствующего, «не достойного» интереса, разочаровавшего его мира...

Если «не хватает воли» отказать себе во всем, к чему он всеми фибрами невольно привязан, то он совершает свою первую непоследовательность, первое преступление перед любой своей догматикой —совершает первое свое «грехопадение» - он остается жив!

Остается с теми, кто не выдерживает его же критики, кто «этого не стоит», но, кто ему необходим!

Он не отказывается от мира, не кончает самоубийством (как того требует логика его разочарований) - «беспринципно и безвольно» остается жить!

Совершив эту свою непоследовательность, он либо разочаровывается в себе («беспринципном и безвольном», «слабом», «предателе своего идеала», согласившемся на «недостойный компромисс!») и влачит обесцененное существование: прожигая жизнь, «убивая» время или становясь циником, пьяницей,наркоманом.

Как личность он тогда остается, по сути, в предшествующем психологическом возрасте «...и без семьи, без дружбы, без причал»^[160].

Если же темперамент или честность, или иные причины не позволяют растущему человеку прозябать без смыслов, то он совершает второе ив личностном плане поворотное, определяющее всю его дальнейшую жизнь «грехопадение» -сознательное!

Человек открывает, что живет он не по предписанию, не по правилу или завету, а потому, что хочет, потому, что нуждается. Нуждается в этом мире! Нуждается в этих, ни в какие шаблоны не вписывающихся людях! Нуждается в том, чтобы нуждаться! Нуждается в жизни!

Человек открывает и признает, что жизнь, другой человек с его многосложностью важнее любых идеалов и претензий. Ценными становятся жизнь, человек - Ева предпочитает свободу и ответственность (яблоко) запрету.

По-моему, запреты любой монотеистической религии потому и существуют, что, только преодолевая их, и преодолевая не по рассудочному решению из подросткового протеста, а лишь, когда больше не умещаешься в их детские одежды, только, преступая запрет за запретом, когда иначе больше не можешь, как не можешь не дышать, только, преодолевая конкретные запреты, юноша на свой страх и риск формирует себя в единую мотивационную цельность - в инициативную, ответственную личность -становится взрослым.

Не в силах следовать запретам, растущий человек чувственно открывает факт существования реальности вне схем. Факт существования другого, ему незнакомого. Факт своего существования не как носителя чужих предписаний, но во всей сложности своих, еще незнакомых ему, импульсов, побуждений, нужд - факт существования себя как выбирающего участника мира. Человек открывает мир!

Впервые он обнаруживает, что люди, как и он, хотят, маются, ищут... что не его не понимали, а он не понимал никого. Не понимая и себя, не мог воспользоваться пониманием других. Был слеп. Живя в мире схем и слов, просто не догадывался, что есть другой, неисчерпаемый мир. Мир движения, влечений, инициативы, мир, который в слове отражается, но словом не создан и в слово не вмещен. Что прежде был Мир, и этот мир сотворил Слово.

Открывает, что ему предстоит знакомство...

Потрясение этим открытием мира (и себя в нем)^[161] навсегда освобождает от претензий, от обид и притязаний на то, что не умеешь сам для себя и других обеспечить.

Чаще это потрясение - результат влюбленности, привязанности, захваченности чем-либо в мире, что становится для нас важнее любой догмы, порой важнее нас самих. «Все мы стали людьми лишь в той мере, в какой людей любили и имели случай любить»^[162].

Впервые мы открываем, что мир - не наш вымысел, но, что он есть, что он сформировал нас, что он бережно нас пестует, будто заботится о нас. Но уже не как о беспомощных детях, а без снисходительности, предоставив нам учиться на собственных синяках и шишках. В мире есть все, что нам необходимо, или есть возможность необходимое самостоятельно сотворить.