Анатомия очень точно отражает сексуальное разделение труда. Вес мужчин в среднем на 20—30% больше веса женщин. Естественно, что мужчины сильнее и быстрее в большинстве видов спорта{139}. Пропорции конечностей, упругость скелета и плотность мышц у мужчин соответствуют задачам бега и бросания — именно это и требовалось от самцов в группах охотников-собирателей. Мировые рекорды очень точно отражают это неравенство. Чемпионы-мужчины всегда на 5-20% быстрее чемпионов-женщин: в 1974 году эта разница составляла 8% в беге на 100 метров, 11% — в беге на 400 метров, 15% — в беге на милю, 10% — в беге на 10 000 метров — и практически на всех дистанциях. Даже в марафоне, где размеры и грубая сила имеют меньшее значение, разница составляла 13%. В марафоне женщины демонстрировали сопоставимую выносливость, но мужчины-чемпионы один за другим показывали лучшие результаты. Это различие нельзя оправдать отсутствием мотивации и худшей тренированностью. Выдающиеся бегуньи из Восточной Германии и Советского Союза являлись результатом общенационального отбора и научных программ подготовки. Однако эти девушки, постоянно устанавливавшие рекорды Олимпийских игр и мира, не могли сравниться с показателями мужчин-спортсменов. Конечно, разница в спортивных результатах всех мужчин и всех женщин очень велика. Лучшие спортсменки намного превосходят большинство спортсменов-мужчин. В мире женского спорта также царит жесткая конкуренция. Но разница между средними и лучшими показателями очень велика. Лучший результат, показанный женщиной в американском марафоне в 1975 году, был бы лишь 752-м для мужчин. Определяющим фактором является вовсе не размер. Самые легкие мужчины-бегуны, чей вес составляет 125-130 фунтов[26], также показывают лучшие результаты в сравнении с женщинами. В этом они не уступают своим более высоким и тяжелым соперникам.
Столь же важно, что женщины равны, а то и превосходят мужчин в ряде других видов спорта — чаще всего среди тех, что дальше всего ушли от первобытных приемов охоты и агрессии: плавании на длинные дистанции, акробатической гимнастике, стрельбе из лука на точность (но не на дальность), стрельбе из мелкокалиберной винтовки. Чем сложнее спорт, чем в большей степени он зависит от навыка и ловкости, тем ближе достижения мужчин и женщин.
Усредненные различия в темпераменте между полами у людей вполне соответствуют обобщениям биологии млекопитающих. Женщины в целом менее напористы и физически агрессивны. Масштабы различий зависят от культуры. В эгалитарных обществах различия менее ярко выражены и носят статистический характер, тогда как в экстремально полигинных обществах женщины почти порабощены. Но различия в степени проявления не так важны, как тот факт, что женщины в принципе качественно отличаются от мужчин. Фундаментальные усредненные различия в чертах характера очень редко, а то и никогда не исчезают.
Физические различия, а также различия в темпераментах между мужчинами и женщинами были усилены культурой и привели к универсальному мужскому доминированию{140}. В истории нет ни одного общества, в котором женщины контролировали бы политическую и экономическую жизнь мужчин. Даже во времена правления императриц и королев их посредниками и министрами были преимущественно мужчины. На момент написания этих строк нет ни одной страны, в которой женщина была бы главой государства, хотя Голда Меир и Индира Ганди в свое время были весьма сильными и харизматичными лидерами. В 75% обществ, изученных антропологами, жена переходит из своей семьи в семью мужа, и лишь в 10% происходит обратное. Наследование прослеживается исключительно по мужской линии, по меньшей мере в пять раз чаще, чем по женской. Мужчины традиционно были вождями, шаманами, судьями и воинами. Современные мужчины-технократы управляют промышленно развитыми государствами, возглавляют корпорации и религиозные конфессии.
Все эти различия — реальный факт. Но каково их значение для будущего? Насколько легко их можно будет изменить?
Совершенно очевидно, что очень важно постараться провести ценностно-нейтральную оценку относительного вклада наследственности и окружающей среды в дифференциацию поведенческих ролей разных полов. Вот как я оцениваю собранные свидетельства. Генетические различия между полами довольно умеренны{141}. Поведенческие гены взаимодействуют практически с любой существующей средой и создают заметные отклонения в раннем психологическом развитии человека. Отклонения эти почти всегда усиливаются в процессе более позднего психологического развития под влиянием культурных санкций и обучения. Общества могут полностью устранить влияние умеренных генетических различий путем тщательного планирования и обучения, но это слияние потребует сознательного решения, основанного на более полной и точной информации, чем та, которой мы располагаем сегодня.
Свидетельства генетически обусловленного различия в поведении разнообразны и многочисленны. В целом девочки склонны к более тесному общению и менее физически безрассудны. С момента рождения они улыбаются чаще, чем мальчики. Эта черта о многом говорит, поскольку, как я уже отмечал, улыбка младенца — самая врожденная поведенческая черта человека, имеющая абсолютно однозначную функцию. Ряд независимых исследований показал, что новорожденные девочки гораздо чаще мальчиков рефлексивно улыбаются с закрытыми глазами. Вскоре эта привычка сменяется осознанной улыбкой, которая сохраняется до второго года жизни. Частые улыбки становятся характерной женской чертой, проявляющейся вплоть до зрелости. В возрасте полугода девочки обращают больше внимания на визуальные и звуковые сигналы общения, чем на другие стимулы, не связанные с ним. Мальчики того же возраста подобного различия не демонстрируют. В дальнейшем онтогенез проявляется следующим образом: годовалые девочки с большим страхом и робостью реагируют на новые игрушки, в новых для себя ситуациях они предпочитают держаться рядом с матерью. Более старшие девочки более аффилиативны[27] и менее склонны к риску, чем мальчики того же возраста.
Исследуя бушменов Африки Патриция Дрейпер не выявила разницы в воспитании мальчиков и девочек{142}. За детьми присматривали, но ненавязчиво. Им очень редко поручали какую-то работу. Однако мальчики гораздо чаще уходили по-настоящему далеко, чем девочки. А старшие мальчики гораздо чаще присоединялись к охотникам, чем девочки — к женщинам-собирательницам. Н. Г. Блертон-Джонс и Мелвин Дж. Коннер выяснили, что мальчики чаще дерутся во время игр и проявляют агрессию{143}. Они меньше общаются со взрослыми, чем девочки. Из этих мелких различий постепенно формируется строгое половое разделение труда в деревнях бушменов.
В западных культурах мальчики в среднем более смелы и физически агрессивны, чем девочки. В исследовании «Психология половых различий» Элеонора Маккоби и Кэрол Джеклин пишут о том, что эта мужская черта глубоко укоренена и вполне может иметь генетическое происхождение{144}. С самых первых моментов социальной игры, то есть с возраста 2—2,5 лет, мальчики более агрессивны — и в словах, и в поступках. У них больше агрессивных фантазий, они чаще затевают шутливые потасовки, чаще угрожают и даже нападают друг на друга. Судя по всему, подобное поведение — это попытки завоевать доминирующий статус. Другие исследования, о которых пишет Рональд П. Роннер, показывают, что такие различия существуют во многих культурах{145}.
