— Держится, — ответил Азурамаджелли. — Щитовые генераторы расположены на носу, но с отключёнными конденсаторами их непрерывная работа израсходует наши запасы гораздо быстрее.

— Вы вычислили точку выхода?

— Работаем, — ответил Азурамаджелли сумев передать раздражение даже несмотря на невыразительные мозговые колбы.

— Строительный двигатель Вирастюк сообщает о снижении функциональности на девяносто процентов, — сообщил магос Криптаэстрекс, его громкий голос звучал, как у матери, говорившей о мёртвых детях. — Подъёмник Нуммистро уничтожен. Механизмы Паундстоун и Торсен также повреждены. Очень сильно.

— Где сейчас плазменный огонь? — потребовал ответа Котов. — Как далеко он прогорел?

— В кормовой части, прожигает транспортные палубы, — отозвался Блейлок. — Поля целостности не выдержали, и потеря атмосферы помогла уменьшить энергию плазмы на 102 градуса по Кельвину, хотя тесла сила разряда не изменилась. Тридцать два процента наших десантных кораблей выбросило в варп вместе с сорока пятью процентами бронетехники Гвардии.

Криптаэстрекс заворчал, его составные руки и широкое тело вздрогнули от досады.

— Кадианцам это не понравится, — произнёс он.

— Если мы не сможем затушить пламя, то их неудовольствие станет наименьшей из наших проблем, — сказал Котов. — Когда всё закончится, я построю им новую технику на носовых мануфактурах. Так что с защитными дверями?

— Противовзрывные щиты подняты между отсеками Z-3 Тертий Лямбда и Х-4 Ро, — ответил Блейлок, считывая данные ремонтно-восстановительных работ из ноосферной пелены света. — С вероятностью восемьдесят три целых семь десятых процента они не остановят разряд, и он достигнет главной плазменной камеры сгорания.

— Но они хотя бы ослабят его?

— В некоторой мере, да, — согласился Блейлок. — Но принимая во внимание благоприятные условия для плазмы на борту судна, не остановят.

— Выкачайте воздух за ними, — предложил Азурамаджелли. — Это единственный способ.

— Нет, — возразил Сайиксек. — Там расположены рабочие хабы технических палуб. Мне необходимы крепостные, чтобы сохранять эффективную работу двигателя. Полученное отклонение значительно затруднит нашу миссию.

Авреем наклонился, чтобы снять защитную маску, когда волна тошноты подступила к горлу. Он поднял респиратор ровно настолько, чтобы открыть рот — практика, которую быстро изучил каждый рабочий в перерабатывающих залах — и его вырвало кровавой пеной тканей лёгких и желудка. Он сплюнул полный рот вязкого пепла и стекловидных остатков плазмы и вытер потрескавшиеся губы тыльной стороной перчатки.

— Поспешите, крепостной Локк, — произнёс Вреш, опустив репульсорный диск и положив основание кинетического жезла ему на плечо. — Не заставляйте меня воспользоваться этим.

Авреем уже почти хотел, чтобы Вреш снова говорил резкими взрывами машинного кода. По крайней мере, ему не пришлось бы с пониманием выслушивать грубую речь надсмотрщика. Вреш, наконец, сообразил, что, сколько бы он не повышал голос, двоичный код всё равно не становится понятнее, потому что его не могут перевести.

По иронии судьбы именно Крушила помог расшифровать приказы Вреша. Примитивная аугметика, внедрённая в мощное тело огрина, включала бинарный подчинённый передатчик, который сохранил достаточно выцветших идентификационных маркировок, чтобы Авреем убедился в его гвардейском происхождении. Сам Крушила не помнил ничего о прежней жизни до работы в портовом баре, но наиболее вероятным казалось, что он служил в одной из недочеловеческих когорт, приданных к Джоурскому полку, возможно в команде технопровидца.

Вреш оказался злопамятным надзирателем, мелким бюрократом, который упивался своей второсортной должностью. Он жёстко управлял крепостными, охотно прибегая к тяжёлым ударам кинетического жезла, и заставлял их работать буквально до последней секунды, прежде чем гигантские плазменные цилиндры вываливали взрывные отходы.

— У меня лёгкие горят, — сказал Авреем, пытаясь вздохнуть. — Я не могу дышать.

— У тебя пять секунд, прежде чем я прибегну к исправительной стимуляции.

Авреем кивнул, смирившись с болью, у него уже просто не осталось сил. Некоторые из крепостных, которые больше не могли работать, добровольно соглашались на хирургическое рабство, но он давно поклялся не пасть так низко. Вреш подлетел ещё ближе, конец кинетического жезла загудел, накапливая энергию.

— Эй, в этом нет никакой необходимости, — произнёс Хоук, пробираясь по кучам острых плазменных осколков вместе с Крушилой. — Мы займёмся им. Он в порядке.

— Да, смена уже почти закончилась, не надо угрожать, а? — добавил Койн.

Крушила помог Авреему подняться, и тот благодарно кивнул Хоуку и Койну, когда прочитал корабельное время в строчках кода, ползущих внутри стен. До конца смены оставалось пятьдесят пять минут. Авреем задумался, как ему удастся продержаться так долго, и тут увидел нечто, вызвавшее прилив адреналина в несчастное разрушенное ядовитыми отходами тело.

На сводчатом потолке перерабатывающего зала мерцали гневные раненые вспышки кодового огня, напоминая красный рубец на коже, перед тем как игла прокалывает вену. Вреш также почувствовал неладное и недоумённо осматривался, пока на потолке росло пятно пылающего света.

— Это что ещё за хрень? — спросил Хоук, вытирая грязной рукой стёкла противогаза.

Авреем прочитал разлетавшийся брызгами предупреждающих данных безумный код, и увидел в бинарном страхе истинную картину разыгравшейся на верхних палубах катастрофы. Порабощённые крепостные по всему залу прекратили работу и смотрели на странное зрелище на потолке.

— Мы должны бежать, — выдохнул он. — Немедленно.

— Почему? Что происходит?

— Плазменная камера сгорания пробита! — крикнул Авреем, затем повернулся и бросился к закрытым воротам со всей скоростью, какую только мог развить в защитном скафандре. — Бегите все! Бегите, во имя яиц Тора, бегите!

— Стоять немедленно! — рявкнул Вреш. — Крепостной Локк прекратите и воздержитесь от всех попыток покинуть этот зал. Дальнейшее неповиновение приведёт к принудительному хирургическому рабству.

Авреем проигнорировал надсмотрщика и продолжил бежать, тяжело ступая по очищенному участку палубы, где уже прошлись промышленные сортировщики и щётки. От гула жезла Вреша заслезились глаза, но у него не осталось сил увернуться. Жезл коснулся середины спины, и оглушительный удар кинетической энергии заставил Авреема растянуться на палубе. От удара из лёгких выбило воздух, он перекатился на спину, а Хоук и Койн бросились к нему.

— Ты в порядке? — спросил Хоук.

— Мы должны бежать, — ответил Авреем. — Мы можем в любое мгновение оказаться по горло в плазме.

Он изо всех сил старался встать, руки и ноги всё ещё не слушались из-за болезненной нервной стимуляции жезла Вреша. Надзиратель подлетел на репульсорном диске и нацелил пульсирующий посох в грудь Авреема.

— Возвращайся к работе, крепостной, — сказал Вреш. — Или следующие удары разорвут твою нервную систему сквозь кожу.

Авреем посмотрел вверх и увидел, как крошечное пятнышко света отделилось от потолка, падая почти по ленивой параболе, которая оказалась всего лишь оптическим обманом. Капелька плазмы упала с идеальной синхронностью предопределения, и Авреем не стыдился позже признать, что ему очень понравилось дальнейшее развитие событий.

Капля приземлилась точно на макушку стального черепа Вреша и прошла насквозь, словно высокомощный лазер. Костный мозг в теле вспыхнул, и синее пламя вырвалось из аугметических глаз и соединительных разъёмов. Кости мгновенно сплавились и кусок обугленной плоти и имплантированного металла рухнул на палубу с влажным стуком дымивших останков.

— Святая Терра! — завопил Койн, в ужасе пятясь от того, что мгновение назад было человеком.

— Какого чёрта…? — выпалил Хоук.

— Быстрее! — крикнул Авреем. — Мы должны бежать. Немедленно.