Все это он обдумал за то мгновение, пока натягивал тетиву, и все это время люди молчали. А потом толстяк с ножом вдруг издал высокий, пронзительный вопль. Генри никогда бы не поверил, что он исходит из такого могучего тела.

– Ого. Это что, и есть ваше чудище? Ладно, судя по крику господина старейшины, можно было и не спрашивать, – сказал человек с рыжими волосами, и Генри немедленно перевел стрелу на него. – Э, э, парень, давай без этого. Дыры в груди не было в списке моих планов на вечер.

Рыжий человек поднял ладони вверх. Отец говорил, это жест подчинения, так делают люди, чтобы показать, что не собираются нападать, и Генри опять повернулся к толстяку. Ничего, скоро отдохнет и сможет бежать. Умчится отсюда быстрее, чем стрела, но ему нужна еще пара минут.

– Я сразу был за то, чтобы от него избавились, я знал, что однажды он на людей решит напасть! – взревел толстяк и замахал ножом во все стороны. – Господин посланник, давайте убейте его, иначе он нас всех порешит!

– А с чего вы взяли, что парень хочет вас убить? – спросил рыжий человек. Он по-прежнему держал руки поднятыми. – Может, он в вас целится, потому что вы орете и ножом в его сторону тыкаете? Вы посмотрите, он сам перепуган до смерти. Готов поспорить на свою гармошку, он тут случайно оказался.

– Захлопни рот, оборванец, никто тебя не спрашивал! – за орал толстяк, сильнее стиснув нож. – Господин посланник, что вы стоите! У вас хоть оружие есть? Да что вы за посланник такой!

Генри натянул тетиву сильнее, беспомощно переводя взгляд с одного человека на другого. Он почти не различал ни лиц, ни слов, только следил за их руками, в голове тяжело стучало: опасность, опасность, опасность.

– Слушайте, у меня есть план, – сказал рыжий. – Господин старейшина опускает нож, ты, парень, опускаешь лук, и мы все мирно расходимся. Мне уже представление пора начинать, ярмарка-то идет.

– Ни за что я нож не опущу, он же, как зверюга дикая, сразу бросится! А ты, трусливое отродье, чем на своей повозке сидеть, помог бы его схватить!

– Так это про вас говорил Пал, – подал голос кудрявый. – Вы и есть секрет, который тут хранят. Молодой человек, послушайте. Мне надо у вас кое-что спросить.

– Да он же не говорящий! – Вопль толстяка перешел в низкий, утробный стон. – Вы бы еще у дерева спросили!

– Я кое-что покажу, а вы скажете, знаком ли вам этот предмет, хорошо?

Кудрявый медленно, раскрытой ладонью потянулся к сумке. Если внутри оружие…

Но кудрявый достал ящик из темного дерева, открыл его и замер. Внутри лежали какие-то серые камни, каждый размером с утиное яйцо.

– Вы знаете, что это такое? Вы видели это раньше?

Генри крепче сжал лук.

– Я ж говорю вам: он языка человеческого не понимает. Слушайте, вы его хоть арестуйте сначала, а потом уж разговаривайте, коли охота! – простонал толстяк. – Он же только и ждет, когда мы спиной повернемся, тут же вцепится!

– Знаете, если б мне в лицо тыкали ножом, я бы тоже на вопросы не отвечал, – пробормотал рыжий. – Господин посланник, хотите совет? Отнимите у господина старейшины нож и бросьте на землю. Не вздумайте доставать наручники. За что его арестовывать? Он с вами поговорит, просто не пугайте его, и все. Не собирается он ни на кого бросаться.

– А вот мой совет, – процедил толстяк. – Хватайте его. Он раненый, мы его возьмем. Таких, как он, надо сначала в клетку сажать, а потом уж допрашивать. И вообще, кого вы будете слушать? Этого оборванца или уважаемого человека?

Какое-то время никто не двигался. Потом кудрявый достал из кармана что-то похожее на железную веревку с петлями на концах, и сигнал опасности в голове у Генри взревел громче. Он сразу понял, зачем эта веревка: чтобы связать ему руки. Значит, все еще хуже, чем он думал. Они хотят не убить его, а взять в плен. Ну уж нет. Пусть даже не мечтают.

– Именем короля вы арестованы до выяснения дальнейших обстоятельств вашего дела. Положите лук на землю и медленно поднимите руки. – Кудрявый словно только сейчас вспомнил, что второй рукой по-прежнему прижимает к груди открытый ящик, захлопнул его и хотел убрать обратно в свою холщовую сумку, но ящик не лез, углы цеплялись за края сумки, и кудрявый протянул ларец толстяку: – Подержите и не мешайте.

Он шагнул в сторону Генри, сжимая в руке серебристую веревку.

– Вот, другое дело! Давайте, вы слева заходите, а я справа! – крикнул толстяк и, тыкая перед собой ножом, засеменил вперед.

– Я же вам сказал – не меша…

Две секунды спустя у обоих в правой руке торчало по стреле. Пекарь издал знакомый вопль и выронил и нож, и ларец с камнями. Кудрявый ахнул, схватился за плечо и согнулся пополам. У него было такое потрясенное лицо, будто его ранили впервые в жизни. А тем временем толстяк, спотыкаясь, бросился к повозке, с неожиданным проворством влез на нее, столкнул рыжего в снег и со всей силы дернул ремни, привязанные к морде лошади. Животное всхрапнуло и потрусило вперед.

– Давай, кляча! Быстрей, господин посланник, он же нас прикончит! – Толстяк рывком втащил кудрявого на повозку, сильнее потянул за ремни, и лошадь побежала. – А ты, зверюга, еще поплатишься!

– Эй, не грубите моей лошадке! – крикнул рыжий из сугроба у обочины. Потом выбрался из снега и нетвердо встал на ноги. Повозка, подрагивая так, будто сейчас развалится, все быстрее катила в сторону деревни. – А хорошо ведь начинался денек. Да убери ты лук, я что, выгляжу как человек, который хочет тебя убить?

Он развел руками, и Генри, следя за ним внимательно, как за зверем, молниеносно убрал лук за плечо и вытащил нож. Этот человек был совсем странный – он не пытался ни напасть, ни сбежать.

– Ну, уже лучше, – с сомнением глядя на нож, протянул рыжий. – Кстати, хочешь совет? Вали из этой деревни. Они про тебя такую историю выдумали, ты бы слышал. Якобы ты прикосновением убиваешь, как тот тип из сказки. Ха! Придумают же! И за что они на тебя так взъелись? Украл что-нибудь? Не с той девчонкой встречался? – Рыжий шагнул ближе, и Генри с силой сжал нож. – Да ты просто душа компании, приятель.

Генри перевел взгляд на камни, раскатившиеся по дороге.

– Ну уж нет, я их брать не буду, – хмыкнул рыжий, будто отвечая на его мысли. – Еще скажут, что украл, а мне это надо? Захотят – вернутся, хотя выглядят эти штуки как обычные булыжники. Ладно, ярмарка уже началась, а мне еще надо свою повозку найти. Удачи, приятель. Если за тобой придут – не попадайся.

И с этими словами он развернулся и побрел в сторону деревни, даже не оглядывался, будто не боялся, что Генри может бросить нож или выстрелить ему вслед. Шел он как-то странно, будто левая нога у него не шевелится. Потом достал что-то из кармана, поднес ко рту, и послышались жизнерадостные дробные звуки, как если бы кто-то решил подражать пению птиц, дуя в железную трубу.

Генри со смутным беспокойством смотрел ему вслед. Странно как-то… Отец всегда говорил, что люди опаснее любого зверя: свирепые, тупые, жестокие, одержимые жаждой убивать всех, кто, вроде Генри, отличается от них в лучшую сторону. Генри потряс головой, чтобы не думать. Далеко же он забрался, если охотники еще не нашли его. Но теперь надо возвращаться и бегать от них до заката, а то скажут, что он нарушает уговор.

Тут взгляд его снова упал на камни, раскатившиеся по дороге, – почему-то его к ним так и тянуло. Он присел на колено рядом с одним из них, осторожно взял, и ему вдруг так захотелось тронуть его голой рукой, это желание вспыхнуло в голове ярко, как молния, и он зубами стянул перчатку. Отец говорил, его дар зачахнет, если его не тренировать, и Генри часто уничтожал камни, деревяшки, кости животных – что под руку попадается, – но никогда еще этого не хотелось так нестерпимо. Он сжал на камне пальцы. Тот начал нагреваться, почернел и рассыпался в пепел, все как обычно, с любой вещью это происходило в его руках, а потом…

Генри вскочил и, больше не глядя на камни, повернул в лес, сбивчиво убеждая себя, что ничего странного не видел.