Мордан же, напротив, стоял посреди комнаты и хмуро смотрел на Паситу. Защитник

легко прочел на его лице, все эмоции.

– Девчонку не трогать. Всем это ясно? – тихо повторил он и, не дожидаясь

ответа, вышел на улицу.

– Видал? – повернулся Мордан к брату. – То «победишь – твоя». То – «не

трогать!».

– Ну так ты и не победил, – проявил редкую для себя рассудительность Харила, –

значит – не твоя. – обсосав обглоданную дочиста кость, он откинул её в сторону.

Мордан не ответил лишь презрительно скривился. Затем подошёл к окну и

выглянул наружу. Защитник стоял на крыльце с задумчивым выражением лица как

впрочем почти постоянно в Последнее время.

– Столько думать, не долго и в мудрецы податься, пробормотал себе под нос

старший тин Шноббер и повернулся к брату: – Сам схожу, – и добавил, видя, как Харила

спешно отирает руки: – Один.

***

Пасита сунул руку во внутренний карман тонкой куртки, которую накинул прямо

на рубаху – видели бы его сейчас в столице! Нащупал записку. Короткое послание от

Затолана гласило: «Не спеши! Действовать будем, когда вернешься». Это был ответ на

его письмо, в котором Защитник между строк обрисовал ситуацию.

Накануне вечером, едва вернувшись домой, Пасита выпил сразу половину всего

целебного отвара, который сварила специально для него знахарка, после чего срочно

принялся медитировать.

После долгого общения с девчонкой тин Даррен сила бурлила и рвалась наружу.

Хорошо было бы отъехать подальше – туда, где нет посторонних глаз, и дать ей свободу.

Но теперь он уже не был зеленым несмышленым юнцом. Пасита прекрасно понимал,

почему этого делать не стоит, и чем это может для него закончится. Дай волю раз и

захочется снова и снова. Контроль, обретаемый годами с таким трудом, будет потерян.

Истина, которую, не жалея сил, вбивают в головы будущих Защитников наставники: чем

больше силы, тем больше требуется контроля. Иначе, когда понадобится, он не сможет

воспроизвести и простейшего заклинания. А что он за Защитник, если сила ему не

подчиняется?

Наконец потоки пришли в норму, и Пасита поднялся с пола, где просидел всё это

время в особой позе, скрестив ноги. В голове, как это обычно бывает после длительной

медитации, воцарилась неестественная ясность.

Книга! И почему он про неё сразу не подумал? Защитник подошёл и снял с полки

книгу Излома.

Когда Пасита закончил разбирать руны, наступила глубокая ночь. Из открытого

окна веяло прохладой, донося запахи полевых цветов и навоза. Стрекотали кузнечики,

где-то неподалёку напевала ночная птица. Защитник поднялся из-за стола. Сладко, до

хруста костей, потянулся. Широко зевнув, потер покрасневшие глаза. А ведь он не

ошибся. Эх, не хватает сейчас рядом какого-нибудь мудреца посмышленей. Самому-то

руны разбирать ой как не просто! Все что удалось прочитать, какие-то жалкие три

страницы. А главное: ничего особо важного он так и не узнал. Лишь несколько

любопытных фактов из истории создания Ордена, которые почему-то не упоминались в

учебниках.

Хотя не совсем так. Все же ему удалось кое-что обнаружить. В книге говорилось,

что у пары с инициированным даром гарантированно рождался одаренный ребёнок. То

есть, у двух Защитников всегда были дети, обладающие силой. Без исключений. Из

этого Пасита сделал неутешительный вывод: вот почему теперь так редко появляются

на свет Защитники – слишком мала концентрация истинной крови. Все это так же

влияет и на потенциал. Курсанты все слабее с каждым поколением. Среди нынешних

есть даже такие, которым приходится учится по несколько лет на одном и том же круге,

чтобы приручить силу! Тем более мало кто из новичков имеет потенциал, как у

Настоятелей старшего поколения. Ему самому, похоже, в этом сказочно повезло.

Предки его матери так же были из старинного уважаемого рода Защитников.

Но что точно означает «пара с даром»? Отец и мать ребёнка должны быть

Защитниками в ранге или же не обязательно? Если это так, то его простое любопытство

и желание досадить Махаррону, притащив в Орден девчонку, имеет теперь гораздо

больший смысл. Надо понимать, что Настоятель Северной башни знает, про свою

внучку, но скрывает её от остальных, приказав даже родной матери выдавать дочь за

приемыша. Или же он попросту за неё боится? А в курсе ли он вообще про её дар? Ведь

его внук смог стать лишь хранителем знаний, не более. Да, сила в мальчишке есть, но

это совсем не та разрушительная мощь, которой обладает каждый Защитник.

Пасита продолжил размышления. Положим, что у двух Защитников

гарантированно рождается ребёнок с даром, сколько же тогда знатных родов откроет

охоту на девчонку? Тогда, тем более, она должна достаться ему, ведь именно он, Пасита

тин Хорвейг, обладатель просто запредельного на данный момент уровня силы. Ну не

от Махаррона же ей рожать? Он понадеялся, что рано или поздно сможет убедить в

своей правоте старика тин Даррена. Как бы ещё избежать посягательств соперников?

Похоже, остается надеяться на удачу и на то, что остальные просто не в курсе.

Если подумать, со всего Ордена про девчонку знали лишь несколько человек:

Настоятель Махаррон, дядя Затолан и он сам. Братья тин Шноббер не в счет. Они

достаточно глупы, чтобы посчитать это все не важным, главное чтобы языком не

трепали, но тут он за ними присмотрит.

Пасита было разволновался, но тут же взял себя в руки. Следует выспаться, а не

то придётся снова медитировать: «Три раза за день, это прямо как в старые добрые

необузданные времена». Эта мысль его несколько развеселила, своей прямой

аналогией.

В дверь тихонько поскреблись.

– Кто ещё? – рыкнул Пасита, решив, что кто-то из братьев посмел прервать его

уединение.

– Господин Защитник, – на пороге потупив глаза стояла Глафира, она робка

подняла голову, – вы давно за мной не посылали. – девушка осеклась, залившись

густым румянцем и потупилась.

– Убирайся! Не до тебя мне. – Глафира обиженно вскинула голову, и Пасита

вдруг отметил, как гармонируют алые щечки с её волосами цвета воронова крыла,

бледной нежной кожей и блестящими из под густых ресниц огромными глазами. Чем-

то она ему напоминала вампиров – ныне исчезнувших порождений Излома, о которых

он читал в учебниках истории. А что? Может и так. Орешки-то, почитай, у Излома и

находятся. Кто знает, в каких отношениях твари могли быть с предками нынешних

жителей? Он усмехнулся этой мысли и ощутил горячую волну желания:

– Стой! – крикнул он в окно. Девчонка, повинуясь предыдущему приказу, уже

успела дойти до середины площади. Услышав окрик, она замерла, как вкопанная. –

Вернись.

***

Кира едва добралась до дома. Тихонько сползла с лошади и, прикрываясь её

телом, прошмыгнула через двор – авось, мать не заметит ничего странного. Вопреки

опасениям Анасташи, похоже, дома не было. Это и к лучшему. Кира быстро обиходила

лошадку, задала ей корма. Тенью через окно просочилась в свою комнатушку, морщась

от боли – болело все тело. Тихо выглянула, убедившись, что не ошиблась – она была в

доме одна. Немного расслабившись, стянула пыльный охотничий наряд и вышла на

двор умыться. Хорошо бы было искупаться целиком, но как-то не располагало

самочувствие, да и обстановка, к купанию, когда они закончили, и Пасита отдал

команду возвращаться.

Кира вернулась в комнату и прилегла на лавку. Тело болело, на лице наливался

синевою огромный синяк. И как это скрыть от матери? Разве что в лес отправиться, пока

не пройдет? Да толку то? Небось пол деревни её видело.

Скрипнула дверь. А через мгновение в комнату влетели Анасташа и Матрена.