- Да, могут, если захотят сделать для людей что-то хорошее. Но кто захочет добровольно испортить себе желудок? - ответила я неохотно. - Колин предложил мне это, и в тоже время отсоветовал. Некоторые сны нам нужны, хотя они плохие, и кроме того ... Это опасно.
Сверкающие глаза Джианны настойчиво впились в мои. Ой-ой. Она снова клюнула.
- Ты не только так думаешь. Ты это пережила, не так ли? – Значит, настолько уж неправильным её выбор работы не был.
- Он не хотел похищать их у меня, он вообще не хотел этого делать! - воскликнула я с жаром, движимая глубокой необходимостью защищать Колина. - Я попросила его похитить у меня прекрасное воспоминание, потому что он был голоден, и при этом ... что-то пошло не так.
Джианна крепко вцепилась своими тонкими пальцами в чашку с кофе.
- Что именно?
- Я... я скользнула в его воспоминания. В ... Он был в концлагере. Они хотели отравить его газом. Но он не умирал. Я была в его теле, посреди кучи мёртвых тел, потом они снова забрали меня оттуда, я стояла в газовой камере, все вокруг меня умерли, только я - нет ... - Я должна была прекратить говорить, иначе существовала опасность, что меня вырвет на стол. Джинна уронила свою чашку. Она тут же разбилась. Ещё одним Versace-уродством меньше.
- О Боже, Элиза ... - Она не предприняла попытки обнять меня или вытереть кофе. Она совершенно окаменела. Я равнодушно смотрела на то, как чёрная бурда капала на пол, и сильно прижала свои кулаки к острым осколкам, которые покрывали весь стол. Боль успокаивала.
- Нацистское время и преследование рас - этому было уделено основное внимание на моём историческом факультете. Перед экзаменом, предшествующим выпускному, я день и ночь ничем другим не занималась. Дошло до того, что мне стали ночью сниться об этом сны. Потом я сдала всё на отлично, и ни одной секунды не радовалась этому.
- Я знаю, что я не пережила этого, что только чувствовала, но ... это у меня в голове, нет, оно везде. Это теперь часть меня, и я ... - Снова мне нужно было сделать паузу.
- Ты не знаешь, как тебе это вынести.
- Как мне это вынести, когда я увижу его снова, и из-за этого всё вернётся, да. Все те картины, запахи и звуки. И мне действительно так жаль его. Мне так жаль! Они проводили с ним эксперименты, мучили и пытали ... и это всё только потому, что он другой!
- Как мы, - сказала Джианна серьёзно. - Мы тоже другие.
- Да, - ответила я просто. Джианна коротко фыркнула.
- Я часто задумывалась о том, что со мной случилось бы в то время. Я думаю, меня бы они тоже поймали. Я бы не смогла держать свой рот на замке. Но даже если бы и смогла - они бы нашли какую-нибудь другую причину. А тебя ... - Нежная улыбка осветила её лицо. - Тебя они ещё задолго до этого с воодушевлением сожгли бы как ведьму. Ты можешь смотреть на кого-то совершенно безумно, знаешь?
Я молчала. Что я могла на это ещё сказать? Это было моим клеймо, с того времени, как я приехала в Гамбург. Но изо рта Джианны "совершенно безумно" прозвучало даже немного с восхищением.
- Ты с кем-нибудь говорила об этом? - Джианна вышла из оцепенения, взяла кухонное полотенце с крючка и начала вытирать кофе.
- Нет, ни с кем. - Потому что я этого не могла. Только с ним.
- Неудивительно, что в Кунстхалле ты чуть не потеряла сознание. - Джианна щёлкнула языком. – Может, Фридриха и считают романтиком, но эта картина зловещая. Ты читала Кафку?
- Нет, - призналась я, вздыхая. Джианна была, очевидно, нашей новой ходячей энциклопедией по искусству.
- Ха! Вы охотитесь за Марами и не знаете Кафки? По сути, он литературный эксперт по снам! В одном из своих произведений он пишет о замёрзшем море в наших сердцах. The frozen sea within. - Произношение "th" Джианны было катастрофическим. Se frosen sie wisin.
- Почему ты говоришь это на английском? Кафка ведь немецкий автор.
Джианна замерла и грустно улыбнулась.
- Один из моих бывших и я пишем друг другу на английском. Нет, писали друг другу, - исправила она себя. - Он из Боснии. Беженец. В конце наших отношений он растратил все мои деньги на кокс. Обманул и одурачил меня. Это было уже давно. И всё-таки - он мне нравится. Конечно, платонически. У него такое замёрзшее море в сердце. Я точно это знаю. И у тебя тоже. Пока ещё.
- Джианна ... - Мне нужно было прокашляться, чтобы можно было говорить дальше. - Как зовут этого бывшего парня?
- Марко, - пробормотала она задумчиво. - Но он пропал, как твой отец. Я даже думаю, что он мёртв.
«Нет, не мёртв!», кричало всё во мне. Он даже совсем не далеко! Но сейчас было не время для ещё одного откровения. Тем не менее, я должна была знать кое-что ещё, потому что Марко показался мне сломленным, но не жестоким.
- Марко - это был тот преследователь или тот тип с ... хм ...?
- Со сморчком. Нет. Не один из них. Марко был до этого. Можно сказать, из огня да в полымя. Но я не причисляю его больше к моим паршивым бывшим парням. Жизнь и так достаточно наказала его. Значит, есть только две паршивые связи в официальном любовном регистре Виспучи. Две дерьмовые истории - третья должна получиться!
- И получится, - ответила я тихо, но решительно.
- Я восхищаюсь твоим оптимизмом. Послушай, Элиза, я же ведь на несколько лет старше тебя и ... Колин... Он твой первый парень?
- Первый, которого я люблю. - Она решительно провела по столу.
- Это то, что имеет значение. Значит, твой первый парень. Но тебе уже воткнули?
- Джианна, честно, ты употребляешь такие выражения ... - Я улыбнулась, почему-то это грубый язык не подходил к её хрупкому телосложению.
- Извини. Ладно. Больше не девственница. Тогда, по крайней мере, не будет больно. Ты хотела помочь Колину, не так ли? Тебе нужно знать одну вещь: мы, женщины, всегда этого хотим. Мы хотим спасти мужчин. Я хотела спасти Марко, хотела спасти Рольфа ... психопата, - добавила она, объясняя. - Я хотела спасти Кристофа от его комплексов. Но его штука была действительно крошечной. – Она, извиняясь, подняла руки. - Говорят, те, что с маленькими, перекладывают больше усилий ... - Её выражение лица показывало, что на Кристофа это не распространялось.
Ладно. Маленький сморчок с комплексами, принимающий наркотики беженец, психопат, отметила я в уме. Пауль получит вместе с Джианной прекрасную закладную. А для меня было слишком много интимной информации из её личной жизни.
- Э-э, вообще-то настолько подробно я не хотела знать ..., - заговорила я робко, но Джианна была в своей стихии.
- Мужчины хотят нас всё время убедить в том, что они спасают нас, - продолжила она с энтузиазмом. - Что мы не сможем без них обойтись. Но это не правда. Всё совсем наоборот. Мы хотим всё исправить, спасти их. И что мы от этого имеем? Ничего, кроме неприятностей. С этим должно быть навсегда покончено! Ты не можешь спасти мужчину!
- А что мы тогда намереваемся сделать с Паулем, могу я узнать?
Джианна удивлённо ахнула.
- О, - сказала она слабо. - Один ноль в твою пользу, Элиза. Я предвижу, что впереди нас ожидают тёмные времена.
- Мы уже в самой их середине. И мне нужно отправляться. Не могла бы ты подбросить меня до порта, пожалуйста? - Джианна долго и пытливо смотрела на меня. В конце концов, она кивнула.
- Тогда давай сделаем это. Рассвет богини, мы идём! Время героев закончилось.
Глава 37.
Непринужденная болтовня
Когда мы достигли парковки в порту и я увидела, что Volvo стоял ещё там (кто добровольно украдёт такую уродливую машину?), у меня вдруг появилось такое чувство, будто я собралась сделать что-то совершенно глупое. Нет, не только глупое. А так же наивное, рискованное, без всякого плана и для моих отношений слишком оптимистичное.
Хватило бы просто спросить Колина о Францёзе, а это я могла выполнить в письменной форме. Для этого у меня всё-таки было две недели. Но в моей голове - и всё больше и больше так же и в животе - вырисовывалось второе, гораздо более значимое намерение. Или оно всё это время было там? Я хотела покончить с дружбой с Колином и собрать осколки наших мечтаний в мозаику. Если это вообще было возможно.
