— Спокойно, — проворчал он. — Нам нужно перехитрить тех, наверху. Это будет чертовски трудно, гораздо труднее, чем с этими варварами.

— А мы сможем? — спросила она. — Они могут отразить любое нападение. У них большие запасы. Я уверена, что они ни держат больше и дольше, чем мы…

— Если мы закроем их на месяц, этого будет достаточно. Потом придет корабль Лиги.

— Но они могут тоже послать за помощью. Использовать гелиографы. — Она указала на одну из решетчатых башен вверху. Ее зеркало тускло сверкало в красном освещении. Только т’келанец мог различить другие зеркала; разбросанные в разных направлениях по равнине и холмам. — Или между нашими линиями может проскочить вестник — линии так ужасно тонки, что через них может проскочить вся орда Ягола.

— Может, да, а может, и нет. Посмотрим. А теперь не пищите и дайте мне подумать.

Они ехали в молчании под свист ветра. Через час приблизились к стене, построенной поперек тропы. Непроходимые скалы из датрита возвышались с обеих сторон. Вход охраняли два примитивных орудия. А возле них стояли четыре солдата из гарнизона города с зажженными фитилями. Стражники в кожаных шлемах и нагрудниках, вооруженные луками и пиками, стояли на стенах. Железо поблескивало в сумерках. Уулобу, самоуверенный благодаря трепету, в который поверг охотничьи кланы ван Рийн, проехал вперед.

— Дайте проход могущественному небесному народу, который снизошел для беседы с вашими патриархами, — потребовал он.

— Пф! — фыркнул командир охраны. — Когда это у небесных людей была храбрость выпотрошенного янгулу?

— У них всегда было мужество разгневанного маковоло, — сказал Уулобу. Он провел пальцами по лезвию своего кинжала. — Если тебе нужны доказательства, подумай, кто осмелился бы запереть Старейших в их горах?

Воин издал возбужденный возглас, но потом овладел собой и громко произнес:

— Вы можете пройти и будете в безопасности, пока не будет нарушен мир между нами.

— Не вздумайте трепаться тут, — наставлял ван Рийн девушку, — Мы пройдем и возьмем эти пугала и пошлем их туда, куда они заслужили.

Джойс воздержалась от того, чтобы прервать его. У Ника множество хороших качеств, если бы он только мог избавиться от вульгарности! Но у него была тяжелая жизнь, у бедняги. Никто не протянул ему руку дружбы… Ван Рийн проехал по тропе между пушками и дальше вверх. Тропа перешла в широкую террасу перед городской стеной. Из бойниц смотрели дула пушек. Два взвода солдат проявляли дисциплину и выдержку, неизвестную в ордах. Глаза Джойс отметили три фигуры у входа… Они были в просторных белых балахонах, и шерсть их поседела от возраста. Они высокомерно смотрели на прибывших. Она поколебалась:

— Я… это главные писцы…

— Никаких разговоров с секретарями и служащими, — отрезал Ван Рийн. — Будем говорить только с боссами.

Джойс облизнула губы:

— Глава небесного народа требует немедленных переговоров.

— Он их получит, — сказал один из Старейших без выражения, — но вы должны оставить здесь свое оружие.

Ньяронга оскалил зубы.

— Ничего не поделаешь, — напомнила ему Джойс. — Ты знаешь так же хорошо, как и я, что по закону отцов никто, кроме Старейших и воинов, рожденных в городе, не может пройти через эти ворота с оружием. — И ее кобура, как и кобура ван Рийна, была пустой.

Она видела, как тяжело это дается Рокулала, и вспомнила, что говорил ван Рийн об инстинкте. Разоружение для т’келанцев — это символическая кастрация. Со смелым выражением лиц они побросали оружие и, спешившись, с напряженными спинами прошли в ворота вслед за ван Рийном. Но она заметила, как сверкали у них глаза, словно у пойманных зверей, когда они проходили через ворота. Город Кусулонго поднимался каменными прямоугольными террасами, черными и громоздкими, над сторожевыми башнями. Улицы были узки и путаны, полны ветра и грома кузнечных молотов. Обитатели города сторонились варваров и подбирали свои одежды, как бы боясь прикосновения. Три сопровождающих члена совета не говорили ни слова: молчание становилось все напряженнее, по мере того как они углублялись в город. Джойс с трудом удерживалась, чтобы не закричать. В центре города возвышался прямоугольник в двадцать метров высотой, без окон и с единственной дверью и вентиляционными отверстиями. Стражники у входа со свистом обнажили мечи и взмахнули ими в знак приветствия, когда члены совета входили в здание. Джойс услышала за собой приглушенный возглас. Рокулала следовали за людьми, и она подумала, что от них будет мало пользы. Освещенная факелами пещера в конце коридора была предназначена для того, чтобы поразить охотников с равнины. На семиугольном помосте сидели шесть одетых в белое стариков. Стена за ними была покрыта мозаикой, яркой даже в полутьме, с изображением вспыхивающего солнца. Дыхание Ньяронга вырвалось сквозь стиснутые зубы. Он не забыл о могучей власти Старейших. Правда, подумала Джойс, он должен вспомнить, что люди делают не хуже. Но представления многих поколений не так легко поколебать. Их проводники тоже сели. Вновь прибывшие остались стоять. Молчание становилось все напряженнее. Джойс несколько раз сглотнула и начала:

— Я говорю от имени Николаса ван Рийна, патриарха небесного народа, который объединился с кланом Рокулала. Мы пришли требовать правосудия.

— Правосудие здесь, — ответил высокий худой туземец в центре помоста. — Я, Акуло, сын Блуба, глава совета, говорю от лица города Кусулонго. Почему вы подняли против нас копье?

— Ха! — хмыкнул ван Рийн, когда вопрос был ему перевели. — Спросите этого старого гиппопотама, почему они первыми начали эту заваруху?

— Вы лицемерите, — автоматически заметила Джойс, обращаясь к торговцу.

— Я говорю то, что думаю. Переводите. Я очень хорошо знаю, почему они это сделали, но послушаем, как он будет выкручиваться.

Джойс перевела вопрос. Ноздри Акуло раздулись, он пробормотал:

— Странно. Старейшие никогда не вмешивались в ссоры на равнине. Когда вы напали на Шанга, мы дали им убежище, но таков старый обычай. Мы с радостью выслушаем ваш спор и вынесем решение, но в борьбе участвовать не будем.

Джойс опередила ван Рийна, с возмущением выпалив:

— Они взорвали наши стены. Кто, кроме вас, мог снабдить их порохом?

— Ах, да, — Акуло дернул себя за усы. — Я понял тебя, небесная женщина. Все совершенно естественно. С позволения совета мы, задолго до вашего прибытия сюда, продавали порох для волшебств и праздников. Шанга купили у нас много пороху. Мы не спрашивали, зачем он им. Его-то они могли использовать против вас.

— Что он говорит? — потребовал перевода ван Рийн.

Джойс объяснила. Тут выступил Ньяронга — требовалось немало смелости, чтобы возразить Старейшим.

— Несомненно, отцы клана Шанга поддержат эту сказку? Ложь — скромная плата за оружие, подобное вашему.

— О каком оружии ты говоришь? — прервал его советник.

— Арсенал небесного народа, который захватили Шанга, чтобы обратить его против моей орды, — выкрикнул Ньяронга. Его рот скривился. — Это тоже не касается бескорыстных Старейших?

— Но… нет! — Акуло наклонился вперед, голос его был не таким ровным, как раньше. — Правда, что город Кусулонго не делал ничего для организации нападения на лагерь небесного народа. Небесный народ слаб и бескровен — это законная добыча. К тому же они были причиной смуты между кланами, нарушив законы отцов…

— Законы, благодаря которым разжирел город Кусулонго! — прервала его Джойс.

Акуло хмуро глянул на нее, но продолжал обращаться к Ньяронга:

— Благодаря своему нападению Шанга получили большой запас металла. У них будет много хороших ножей. Но это недостаточное увеличение их силы, чтобы они могли вторгнуться в новые земли, когда их не подгоняет отчаяние, страх и голод. Мы здесь, в горах, думали об этом и не хотим, чтобы это случилось. Забота Старейших заключается в том, чтобы сохранять существующее равновесие. Небольшое количество металла, попавшее в руки, Шанга, не нарушит его. У небесного народа никто не видел другого оружия, кроме того, что они носили с собой. Они забрали его с собой, когда бежали. У них не было в куполе никакого арсенала. Ваш страх ни на чем не основан, Рокулала.