Что касается места производства шпалер цикла «Дама с единорогом», то, судя по технике шитья, так называемой haute-lisse, они могли были произведены в мастерских Турне, Брюгге или (что наиболее вероятно) Брюсселя, который к началу XVI века стал ведущим центром европейского ковроткачества. А вот эскизы и картоны, скорее всего, выполнил по разработанной заказчиками программе талантливый французский художник. Все шесть шпалер отличаются особым изяществом точного рисунка, элегантностью силуэтов и завораживающей красотой насыщенной цветовой гаммы. И хотя со временем краски немного выгорели и потускнели, винно-красные и пурпурные тона сохранили теплоту и мягкость переливов, а голубые — нежность и многообразие оттенков. Сложные узоры таких шпалер-мильфлеров (от французского «millefleurs» — «тысяча цветов») ткались обычно по однотонному полю.

В данной серии с темно-розовым фоном ковра резко контрастирует синий «островок», где размещаются основные персонажи композиций. Яркое поле гобеленов, сплошь усеянное веточками разнообразных растений, среди которых резвятся и пребывают в спокойном бездействии множество зверей и птиц, создает неповторимую сказочную атмосферу. Жорж Санд вспоминала, что ее маленькая дочка, будучи буквально заворожена «Дамой с единорогом», называла героиню шпалер не иначе как «фея». И действительно, тут все исполнено чудес: животные, кажется, вот-вот заговорят (настолько они очеловечены и мудры), прекрасные цветы создают ощущение райского сада, а шатер, полумесяцы и султанчик на дорогом уборе Дамы привносят в сцену загадочный восточный колорит. Сам же белый единорог — существо невиданное и дивное — может обитать только в волшебной стране.

На фрагментах с изображением животных и цветов хорошо видна характерная для высококачественных шпалер «haute-lisse» плотная и шероховатая фактура поверхности, образующая за счет разницы в толщине нитей основы и утка специфический рубчатый рисунок. Весьма интересен и своеобразный технический прием «штриховки»: для передачи постепенного перехода одного тона в другой пространство между соседними цветовыми пятнами заполнялось длинными взаимопроникающими зубцами или полосками того и другого оттенка. Подобным же способом создавались и сложные светотеневые эффекты. Примеры штриховки видны на сине-голубых листочках и желудях дуба, шерстке маленькой лисички и лепестках незатейливых незабудок, ромашек и водосбора. Мастера, работавшие над шпалерами, должны были обладать хорошим художественным вкусом, отменными навыками рисовальщиков, великолепным чувством цвета, чтобы так искусно преобразить относительно небольшое (около двадцати) количество тонов шерстяных и шелковых нитей в красивейшие оттенки самых разных цветов.

На этой шпалере изображена Дама, которая величественно стоит, обратившись лицом ко льву. Она держит в правой руке четырехугольный штандарт, а левой сжимает рог белого единорога, означающего чистоту помыслов, которая устремляет душу к высшему началу. Взгляд героини суров, она полна решимости обрести власть над материей и своими страстями, несмотря на то что лев, возле которого находятся заяц и обезьяна (символы пагубных плотских удовольствий), очень силен, а гибкую талию нарядной красавицы (как и пребывающих на острове зверей) сковывают тяжелые цепи земных привязанностей. Все персонажи этой композиции еще несвободны, за исключением летающих птиц, издревле означавших вечную, бестелесную суть творения. На шпалере есть явный намек на начало сражения, поскольку лев и единорог несут щиты, а в небе сокол пытается поймать цаплю. Действие происходит на небольшом круглом островке, утопающем в цветах и буйной растительности. Здесь живут домашние и дикие животные, которые пока недоверчивы и даже враждебны по отношению друг к другу и к героине, но по мере того, как Дама-душа будет овладевать своими чувствами и достигать внутренней гармонии, они станут превращаться во все более мирных и ручных созданий. Преображение происходит в особом огороженном пространстве — серединном острове, символизирующем преодоление противоположных начал. Двойственность тут представляют не только лев и единорог, но и деревья: апельсин и колючий падуб, повторяющиеся из композиции в композицию, традиционно считаются женскими растениями, а каменный дуб и сосна — мужскими. Соединение восточной и западной эстетики и философии заставляет вспомнить о возможной связи программы декорации ковров с идеями оттоманского принца Гияс ад-Дина Джема, мечтавшего о таинственной свадьбе Востока и Запада.

В этой шпалере с персонажами происходят значительные изменения: Дама уже развернулась лицом к зрителю и приручила сокола, того самого, который в предыдущем сюжете парил над единорогом. Рядом с госпожой появилась служанка. Композиция разделилась на две части не только по свойствам изображенных существ, но и по их состоянию. С левой стороны царит мятежный дух, ветер движет ткань штандарта и волосы Дамы, а справа воздух спокоен и тих. На льве и единороге церемониальные плащи, они оба несут знамена. Причем лев несет треугольный флаг единорога, а единорог — четырехугольный стяг льва. Возможно, это намек на правящий в материальном, одержимом губительными пристрастиями мире хаос. Дама держит ловчую птицу на защищенной охотничьей перчаткой руке. Картина повествует о чувстве вкуса, но зритель видит, что героиня (в отличие от ненасытной обезьянки, находящейся у ее ног) смогла побороть излишнюю привязанность к лакомой пище. Прекрасная дева достает орехи из поднесенной служанкой дорогой чаши и отдает их соколу.

На картине, изображенной на ковре «Зрение», взаимоотношения трех основных действующих лиц приобретают новую окраску. Лев, находясь чуть поодаль Дамы и держа свое четырехугольное знамя, не смотрит в ее сторону. Она тоже не глядит на царственного и грозного зверя. Держа в правой руке зеркальце, героиня склонила голову к единорогу и устремила свой взор на него. В это время лик чудесного и кроткого существа, лишенного штандарта и щита, отражается в сияющей глади волшебного стекла. Сюжет может быть интерпретирован так: Дама отказалась смотреть на земное и теперь обращает взгляд только на единорога (символизирующего господство духа) и его отражение. Зеркало, традиционный для куртуазной культуры знак чистоты и непорочности, в данной композиции некоторыми толкователями сравнивается с человеческим разумом. На предыдущем гобелене его символизировала вода в чаше, приведенная в движение оттого, что Дама доставала оттуда пищу для сокола, полагает Хуан Мануэль де Фараминьян. «Теперь, — продолжает он, — когда волнение воды успокоилось, она стала подобной зеркалу и в ней отражаются те высоты, которые до этого увидеть было нельзя. Сокол, машущий крыльями, может олицетворять разум в движении, а ровная поверхность зеркала — это разум в состоянии покоя, который тогда отражает единорога, духовное». Шпалера, представляя умиротворенного единорога, положившего передние ноги на колени Дамы и обменивающегося с ней влюбленными взглядами, возможно, показывает душу, пребывающую в гармонии с духом.