Адриан слегка поднял голову, уловив растерянность в глазах Кристины.

Эти глаза… Их изумительный и необычный оттенок ядра грецкого ореха. Они были способны обезоружить и подтолкнуть на грех любого мужчину. Но только не его.

Адриан никогда не подастся притворному очарованию Кристины, ее мнимой наивности и хрупкости. Ведь он как никто другой знает, какая эгоистичная и дерзкая натура скрыта в ней. А он терпеть не мог эгоистичных женщин, которые ставили свои желания превыше всего. Из-за ничтожной и глупой мечты стать учительницей музыки эта девчонка готова пренебречь последней волей отца и пойти против него – Адриана! Что ж, если она переспит с кем-то ради достижения своей цели, его это ни грамма не удивит!

– Если через три секунды ты не извинишься и не признаешь, что совершила чудовищную ошибку, тебя ждёт серьёзное наказание, – по слогам холодно проскрежетал Адриан, переводя раздраженный взор на наручные часы и мысленно засекая время.

Кристина чуть не задохнулась от накатившей волны возмущения. Пусть она и перешла границу, ударив его, всё же Адриан далеко не праведник, чтобы ставить ее на место, не удосужившись при этом признать собственную ошибку.

С детства Кристину учили не склоняться ни перед кем, не лицемерить, а уметь высказывать и отстаивать свою точку зрения, что бы ни произошло. Отец и мать никогда не запрещали дочери выражать свое мнение, а наоборот, поощряли её инициативность. Так с какой стати Адриан Николя Дюмон смеет указывать ей?

Потому что на данный момент она просто его подопечная, которая обязана полностью подчиняться ему, следовать установленным правилам и не перечить. Но для чего? Кому нужно это беспрекословное повиновение?

С одной стороны на нее давила клятва, данная покойной матери на смертельном одре. Она обещала ей стать преподавателем музыки и обучать детей. Но с другой стороны… На какие деньги она будет строить школу?

Неизвестность пугала, наводила ужас, и Кристина понимала, что страх перед мрачным и неясным будущим мешал ей сделать правильный выбор. Что будет с ней, если она не выполнит условий? Что ждет ее? Бедность и нищета? Бедность можно вытерпеть, а нищету – пережить, но... как быть с памятью о родителях?

Она лишится компании, наследства, семейного особняка, где она родилась и выросла. А все из-за какого-то высокомерного индюка!

Нет, она не потеряет дом, хранивший отголоски безоблачного прошлого, пропитанный воспоминаниями о былом. Там она провела лучшие годы своей жизни.

– Время вышло, – вторгся в ее размышления сердитый голос опекуна, и Кристина, сжав кулаки, мысленно досчитала до десяти, призывая всю силу воли и терпение.

– Я извинюсь, – не теряя самообладания, произнесла она. – Обязательно извинюсь, только сначала вы попросите прощение за незаслуженные оскорбления.

– Адриан Николя Дюмон никогда не извиняется, – зарычал мужчин, резко повернувшись и нависнув над ней так, что в салоне автомобиля не стало хватать воздуха.

Ноздри Кристины заполнили аромат дорогого мужского одеколона и лосьона после бритья. Она со скрытым страхом взглянула на находившееся в опасной близости от неё губы мужчины. Тонкие. Плотно сжатые, выдававшие его нервозность.

Боже, неужели из-за всех бед, свалившихся на нее, у нее появились проблемы с сердцем? Почему оно бьется так быстро?

Девушка попыталась отодвинуться, но не сумела даже рукой пошевелить. Только сейчас она поняла, что прижата тяжелым мужским телом к спинке сиденья, и со стороны все выглядело так, словно…

– Что вы себе позволяете? – взвизгнула Кристина, силясь оттолкнуть от себя нависшего над ней мужчину. Адриан так пристально вглядывался в её лицо, что внизу ее живота разлилось странное тепло. А когда она ощутила его горячее дыхание, обжигающее её щеку, это тепло сменилось настоящим жаром.

– Ты не будешь извиниться? – Раздался прямо возле её уха сипловатый шёпот Адриана, и Кристина почувствовала, как волосы на ее затылке встали дыбом от звука его голоса с необычной хрипотцой.

– После вас, Ваше Величество, – слабо пробормотала Кристина, и ей показалось, что мужской аромат проник в легкие, в каждую клеточку ее тела. От волнения она проглотила вдруг подкативший ком к горлу.

Прежде чем она успела догадаться, какое действие собирается предпринять ее опекун, теплые губы скользнули по ее щеке, обдав кожу неизведанным пламенем, до сих пор никогда не настигавшим ее.

– Не в моих правилах поднимать руку на женщин, – мрачно сообщил побледневшей девушке Адриан. – Ты ударила меня в левую щеку, оставив след своей ладони, и я не остался в долгу, Кристина Ферро. Я тоже оставил след на твоей щеке с одной лишь разницей. Я сделал это губами.

Резко отстранившись от нее, он, как ни в чем не бывало, завёл двигатель, и машина плавно двинулась с места. Однако для Кристины минуты замедлили свой ход, сливаясь воедино и не позволяя ей свободно выдохнуть.

– Как вы... могли... меня поцеловать? – ошарашенно проговорила девушка – сказала она это, скорее, самой себе, но слова непроизвольно вылетели с ее губ. Как он додумался поступить столь нагло?

Она ожидала от него ответного удара, криков – чего угодно, но не поцелуя! Почему он избрал именно такой способа наказания за ее непозволительную дерзость?

Она провела пальцами по покрасневшей щеке, сокрушаясь над тем, что всего лишь один поцелуй напрочь перепутал ее мысли, выкрал из ее головы весь словарный запас и оказал на ее тело эффект взорвавшейся бомбы – оглушительный, сотрясающий до глубины души!

А Адриан, сильнее надавив на газ, молча уставился на дорогу и даже не пытался взглянуть на краснеющую девушку. Чего таить, он был ошарашен тем, что вытворил, так как не намеревался даже касаться ее...

Черт побери, будь неладна эта девчонка! Будь прокляты эти глаза, затуманившие на мгновение его рассудок! Отныне, кроме ненависти и презрения к ней, он ничего не допустит в свое сердце! Никогда!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Проблески света

Долгожданный сон никак не шел к ней. Царство Морфея отвергало ее попытки погрузиться в забвение и обрекало ее на долгие и беспокойные думки, которые преследовали её по пятам и, вторгаясь в голову, не давали даже задремать.

Кристина, судорожно вздохнув, откинула полог одеяла и поднялась на ноги. Хватит пытаться, всё равно ничего не выйдет!

Она не могла уснуть... И даже когда часы пробили два раза, она продолжала, не мигая, глядеть в темный потолок и размышлять о том, что произошло с ней прошлым вечером. Невольно проведя пальцами по щеке, девушка невольно вздрогнула от воспоминаний о его поцелуе.

Запретный, неправильный, из ряда вон выходящий и совсем не желанный поцелуй напрочь украл ее сон. Да, именно Адриан виноват в ее бессоннице! Точно так же, как был виновен в отсутствии у нее аппетита. Что же творится с ней, в конце концов?

Ее и раньше целовали в щеку, особенно в детстве. Только предательский внутренний голос шептал, что это был не простой поцелуй.

Никто и никогда не вкладывал в обычное лёгкое прикосновение губами потайной смысл и непонятное темное желание, нашедшее в ней отклик. Что таить, у нее была возможность оттолкнуть его, воспротивиться ему, но вместо этого она просто застыла и позволила мужским бесстыжим губам заскользить по ее коже, обжигая невидимым огнем.

Огонь, исходящий от князя Адриана Николя Дюмона, наводил на нее не только страх и ужас, но и еще нечто такое, отчего ее сердце, замедляя на мгновение ход, вновь пускалось в бешеный пляс.

Это совсем нехорошо, что она реагирует так на злого опекуна! Кристина должна ненавидеть, презирать его, всячески противостоять ему и не разрешать касаться ее. А она так легко позволила поцеловать себя, пусть этот поцелуй и предназначался для наказания.

– Я ненавижу его, – твердо проговорила Кристина, глядя в стоящее напротив зеркало, словно хотела убедить саму себя в собственных словах.