– Она погибла пять лет назад, – вдруг начал Адриан. Он оторвал взгляд от лица Кристины и перевел его на море. – Не стоит лгать, что ты не в курсе... Когда ты пришла, то я сразу догадался обо всем. Хочешь узнать продолжение? Тогда слушай... Я встретил ее в теплом июне, а потерял спустя три года нашего брака в жарком августе. Такой, как Мелисса, больше никогда не будет. В ней сочетались все то, о чем мог мечтать каждый мужчина, но счастливчиком оказался я. Я и не думал, что влюблюсь в собственную сотрудницу настолько, что не буду представлять ни дня без ее вечно смущенной улыбки. Она была потрясающей женщиной, потому что принадлежала мне. Да, я эгоистичный собственник, вместе с тем, никто сильней не любил бы Мелиссу, чем я. И она знала это, доверяла мне и верила в мою любовь. Она окрасила мою жизнь всеми красками, выкинув из нее печаль, грусть и тоску. Самым ярким лучиком в нашей с ней семейной жизни была... Каролина. Моя дочь. Мой ангелочек, который покинул меня, став ангелом там, на Небесах, и даже не думая, как будет плохо ее отцу без нее. В тот день... было празднование дня рождения моего отца... Какая ирония судьбы! День рождение папы стало днем, когда я похоронил сразу трех родных людей: дочь, жену и отца. Я проклинаю до сих пор себя за то, что опоздал на тот чертов праздничный вечер на нашей семейной яхте. При этом Рауль и Рафаэль были со мной, потому что мы вместе выбирала нашему отцу подарок. На яхте вспыхнул пожар. Мне не удалось выяснить было ли это все спланировано кем-то или произошло обычное замыкание, но мы приехали тогда, когда все пылало в огне. Позже я узнал, что потерял еще не родившегося второго ребенка. Прошло шесть лет, а мне до сих пор кажется, что Мелисса вот-вот позвонит на мой телефон и начнет мягко упрекать за опоздание. Моя Мелисса никогда не дерзила, не грубила и не ругалась, старалась улаживать конфликты и тушить разгорающиеся скандалы. Она была тихой и мирной женщиной. Моей любимой женщиной...

Когда мужчина закончил свою исповедь, Кристина невольно прикоснулась к влажной коже на щеке, чувствуя, как по ней струятся несдержанные слезы. В эту минуту Адриан был совсем другой... Другой, отличающийся от того монстра, которого нарисовала ей ее фантазия. Кристина впервые посмотрела на него иначе, и то, что она разглядела в нем, поразило девушку до глубины души.

Сломленный горем и поставленный на колени мужчина, потерявший всех дорогих для него людей. Раздавленный и беспомощный, несмотря на все свое богатство и всю свою власть. Мужчина, неспособный вызывать ненависть. Только уважение к непоколебимой силе и выдержке.

– Не нужно слез, – заметил Адриан, и Кристина невольно дернулась, стоило ему чуть нагнуться к ней и провести подушечкой пальца по щеке, стирая влажную дорожку. – Все равно завтра мы ни о чем не будем вспоминать. Ты ничего не слышала, а я – ничего не рассказывал. Договорились? Оставим все, как было, иначе я буду вынужден принять строгие меры... Знаешь, а ведь мы с тобой связаны морем…

– Связаны морем? – недоуменно переспросила Кристина и вздрогнула от внезапного порыва ветра.

Но остальным фразам было не суждено прозучать. Неожиданное и резкое действие Адриана потрясло Кристину. Будь в ее положении другая девушка, то она бы немедленно воспротивилась ему, вскочила на ноги и сбежала. Однако Кристина повела себя по-другому. Наверное, она позже непременно об этом пожалеет.

Мужчина обнял ее за плечи и притянул ближе к себе, заключая в теплые объятия. Кристина вдохнула терпкий аромат одеколона, смешанный с запахом его тела и благоуханием солёного моря. Необычное и дразнящее сочетание. Боже, о чем она мыслит? Это же Адриан Николя Дюмон, ее безжалостный опекун! Который так нежно обнимает ее в этот миг... Неужели он и вправду позволил себе проявить о ней заботу? Как непривычно находиться в кольце мужских рук, согревающих ее неизведанным жаром в такую холодную вечернюю погоду...

Нет, ей необходимо поставить точку. Кроме того, Адриан сам провел между ними границу... Да, еще секунда, и она оторвется от него... Просто погреется ещё одно мгновение…

– Море отняло у нас тех, кого мы любили, – терпеливо объяснил мужчина. – Когда я узнал о смерти твоей матери, при каких обстоятельствах это случилось, то почувствовал, что не только я стал жертвой бескрайнего океана. Я не люблю море, хотя в детстве любил купаться в нем с братьями. Но теперь оно стало отражением моих воспоминаний. Наверное, ты сейчас думаешь что-то вроде: зачем он приходит к морю, если ненавидит его? А я представляю их, мою семью. Прихожу, чтобы немного побыть с ними.

– Ваше Величество…

– Пусть сегодня я буду просто Адрианом, – перебил ее мужчина, откинув непослушную прядь с ее лба. Такое незначительное движение, но Кристину охватила странная дрожь. – Завтра я вновь стану «Вашим Величеством» и твоим законным опекуном. Но сейчас я хочу ощутить себя обычным человеком, который разговаривает с другим обычным человеком, как и я пережившим потери.

– Я не смогу понять вашу боль, – грустно произнесла Кристина, а из уголка ее глаза скатилась одинокая слеза, которая в тот же миг упала на мужскую ладонь. – Ваша боль намного сильней, чем моя. Я потеряла родителей, а вы не только их, но и жену с ребенком. Как же я могу судить о вашей боли? Каждый переносит страдания по-своему.

До Кристины смутно доходило, как они выглядят со стороны. Они отнюдь не напоминали подопечную и опекуна. Только противостоять возникшей неизвестно откуда потребности излить этому мужчине собственную печаль у нее не было ни охоты, ни цели. Всего на один день забыть обо всем...

– Ты улыбаешься, смеешься, дразнишь меня. Как у тебя это получается, Кристина? – воскликнул Адриан, отстранив ее лишь для того, чтобы заглянуть в наполненные слезами карие глаза и найти в них ответ на заданные вопросы. – Разве боль от потери может быть разной? Разве мы не чувствуем себя несчастными без тех, кого любили? Как ты продолжаешь жить, когда у меня ни черта не выходит?

Зеленые глаза лихорадочно блестели, а нижняя губа дрожала, выдавая истинное состояние мужчины. Как же так? Разве Адриан Николя Дюмон может плакать? Конечно да, укорило ее сознание, так как он абсолютно равный ей человек.

– Я просто живу, Адриан, – прошептала Кристина. – Живу полной жизнью и пытаюсь не зацикливаться на плохом. Ведь никому не известно, сколько ему дано! Разве мой отец предполагал, что так скоропостижно скончается? А мама?.. А если и я завтра умру? Я не хочу умереть, потратив всю жизнь на прошлое и оставшись без будущего?

– Ты не умрешь, Кристина, – хрипло пробормотал Адриан. – Я никогда не позволю тебе умереть.

Кристина приоткрыла рот от изумления, вникая в смысл его фразы. И в ту же секунду твердые горячие губы мягко, без грубости и требовательности, накрыли ее уста, робко проведя кончиком языка по ее верхней губе, словно прося разрешения. И Кристина, обвив шею мужчины руками, подалась ему навстречу.

Всего один день...

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Резкий поворот

Его губы, твердые, горячие, трепетно ласкали ее рот, вызывая неизведанные и будоражащие ощущения. Ей не хотелось, чтобы он отрывался от нее хотя бы на мгновенье. Кристина неистово желала наслаждаться вечно тем, как глубоко и жадно целует ее мужчина, при этом осторожно обхватив ее лицо теплыми ладонями. Пусть остановится время... Замедлятся минуты, а секунды – застынут. Лишь бы он не переставал дарить ей это сладкое удовольствие. Ей хотелось большего... Хотелось испытать то, о чем она даже думать боялась, а мечтать – и подавно. Тем не менее, именно сейчас в ней загорелся этот огонь, грозящий поглотить и уничтожить изнутри не только Кристину, но и Адриана.

Легкий бриз, обдувающий берег, лишь распалял охватившую их страсть, заставляя их теснее прижиматься к друг другу. Они были словно два путника – обездоленных, измученных жаждой, скитающихся в поисках воды. Темное небо, усыпанное звездами, стало невольным свидетелем того, как сливаются два одиночества воедино. Море не шумело, как прежде. Оно словно боялось отпугнуть шорохом души, которые, робко потянувшись навстречу друг другу, желали освободиться от тоски и угнетения. Их языки переплетались в безумном танце словно пламя огня, а губы двигались непринужденно, а вместе с тем безрассудно.