-- Я почитал тебя Учителем своим, но ныне я отрекаюсь от тебя, и проклинаю трусость твою. Только трус мог поднять руку на творения свои.
-- Ты... -- Ауле задохнулся от возмущения, -- Как смеешь ты, слепое орудие в моих руках, слуга, раб, так говорить со мной!
-- Смею. Я не раб тебе. И не слуга тебе более. И я повторяю: ты трус, как и все те, кто бежал в Валинор!
-- Ты... ты... -- Кузнец не находил слов; и, наконец, выплюнул: -- Видно, слишком многое дал тебе Мелькор!
-- А-а, значит, не ты создал меня.
-- Да! И убирайся к нему! И будь ты проклят! Ты еще вернешься, еще будешь вымаливать прощение!
Артано смерил Ауле презрительным взглядом.
-- Ничего, посидишь в цепях -- остынешь! -- шипел Кузнец.
Артано холодно усмехнулся: -- Ну что ж, попробуй! Ауле дрожал от бессильного гнева, но не двигался с места. -- Трус. Будь проклят, -- сказал Артано. И, плюнув под ноги Ауле, он повернулся и пошел прочь -- во тьму. Ауле не посмел преследовать его. Он вернулся в Валинор.
...Майя шел быстро и уверенно, сжимая кулаки. "Трус, ничтожество. Илуватар, видно, не терпит соперников: одного проклял, другого -- запугал. Ну, ничего. "Убирайся к Мелькору", говоришь? И уйду. Он, по крайней мере, ничего не боится. Даже гнева Единого..."
Он остановился. Говорили ведь: Властелин Тьмы. Враг. "А я иду к нему... Что он сделает со мной?" Страх проснулся в душе Майя, но он пересилил его. "Пусть делает, что хочет. Вернуться? Покаяться, валяться в ногах?
У этого труса?! -- Ну, уж нет! Нет мне пути назад. Скажу: я пришел, прими меня к себе. Пусть делает, что хочет -- все лучше, чем унижение..."
У черных врат Утумно он остановился в нерешительности. Но тут перед ним предстала фигура -- очерком багрового пламени во тьме: Балрог. Он сделал знак: следуй за мной. И Майя повиновался. Черные врата открылись.
Они спускались по длинным крутым лестницам -- словно в сердце Арды. Они шли по бесконечным анфиладам подземных залов, и Майя изумленно оглядывался по сторонам.
Но последний зал поразил его больше, чем все уже виденное. Черный каменный пол; но стены и своды светятся ровным мягким светом. Словно застывшие струи воды -сталактиты; кажется -- тронь, и отзовутся легким звенящим звуком...
Майя стоял перед троном Властелина Тьмы; его проводник, Балрог, незаметно исчез куда-то: он был один.
Майя поднял глаза -- и замер.
Это лицо -- гордое, величественное и прекрасное -- было первым, что увидел он при пробуждении. Потом лишь -- Ауле. Майя расспрашивал Кузнеца о том, кто это был, на что тот неизменно отвечал: "Ты -- создание моей мысли; а это... тебе показалось." Майя поверил, но забыть не смог.
Теперь Майя увидел его снова.
"Мелькор... Значит, Мелькор. Ауле проговорился."
-- Приветствую тебя, Вала Мелькор.
Мелькор пристально посмотрел на Майя в огненных и черных одеждах, и легкая насмешка была в глазах его.
-- Привет и тебе, Майя Ауле, Артано-Аулендил. Молодого Майя передернуло. -- У меня больше нет имени. И более я не слуга Ауле! -- Почему? Майя стал рассказывать, сжимая кулаки от гнева. Мелькор слушал молча и, наконец, сказал:
-- Значит, так ты ушел. Ты смел и дерзок, Майя. И чего же ты хочешь от меня?
-- Я хочу стать твоим учеником. У меня ничего нет -только это, -- Майя снял с пояса клинок и протянул его Мелькору, -- Возьми. Только прими к себе!
Мелькор, не глядя, взял оружие и насмешливо сказал:
-- Ученичество не покупают дарами. Разве ты не знаешь этого? Но, когда взглянул на клинок, лицо его изменилось. Две стальных змеи сплетались в рукояти, и глаза их горели живым огнем.
-- Откуда тебе известен этот знак?
-- Не знаю... Может, сказал кто-то, а может, я знал всегда... Мне показалось -- Мудрость Бытия...
-- Ты прав; только это идет из Тьмы. А -- камни? Я никогда не видел таких; что это?
...Клинок был первым, что сделал он без помощи Ауле. Но когда, радостный, принес он свое творение Кузнецу, тот отмахнулся:
-- Что можешь ты создать такого, что не было бы ведомо мне? Ты -- творение моей мысли, и ни в замыслах, ни в деяниях твоих нет ничего, что не имело бы своего абсолютного начала во мне.
Майя стоял в растерянности. Ауле, наконец, соизволил взглянуть на него:
-- И что это за одежды у тебя? Почему черное?
-- Мне так нравится. Неужели ты не видишь: это красиво?
Ответ был дерзок. Ауле нахмурился и проворчал: -Красиво, красиво... Сказано: слуги Валар должны носить их цвета. Почему ты считаешь себя исключением? Красиво... Кто только тебе это в голову вбил?
-- Ты же сам сказал: я -- творение твоей мысли, и ни в замыслах, ни в деяниях моих нет ничего, что не имело бы своего абсолютного начала в тебе!
И, глядя на Кузнеца своими пронзительно-светлыми глазами, Майя усмехнулся. Ауле не сразу нашелся с ответом:
-- Наглец! Смотри, посажу на цепь -- по-другому запоешь!
-- А не боишься? Сделаешь цепи -- и ведь больше ничего создать уже не сможешь.
Ауле разгневался. Следовало бы примерно наказать Майя, но ведь первый ученик, самый способный и знающий...
Вала отступился.
Впервые хоть кто-то заинтересовался творениями Майя Артано. Потому с мальчишеской радостью начал он рассказывать, как задумал сделать камень, похожий на каплю крови Арды; как взял он частицу пламени Арды и заключил ее в кристалл; как украсил этими камнями созданное им...
Мелькор слушал внимательно, изредка задавал вопросы. Потом сказал, и голос его снова стал насмешливым:
-- Тебе ведь дано создавать. Почему же ты пришел ко мне - ведь у вас говорят, что, кроме как разрушать, я не способен ни на что?
Майя взглянул на руки Мелькора, спокойно лежащие на подлокотниках трона. Узкие, сильные. Тонкие длинные пальцы. Удивительно красивые руки.
-- У тебя руки творца,-- тихо сказал Майя.
-- Только о н и стараются разрушить все, что я создаю. Глухая тоска была в словах Валы. -- Я никогда не видел твоих творений... Вала улыбнулся -- чуть заметно, уголком губ, -- и перевел взгляд на клинок Майя. Он прикрыл глаза и медленно провел рукой по лезвию. И клинок загорелся льдистым бледным пламенем под его пальцами.
Майя ошеломленно смотрел на Мелькора.
-- Как ты это сделал? Никто из них не умеет такого...
-- Они отвергли Тьму, что древнее мира; отвергли и знания Тьмы. А заклятия Тьмы сильнее заклятий Света. Все просто.
