В человеческой популяции немного истинно талантливых изобретателей и рационализаторов, но их и не требуется много, чтобы колесо прогресса продолжало вращаться. Братья Райт совершили первый полет в 1903 году, а менее чем через сорок пять лет уже изготовляли аэропланы с размахом крыла, превышающим длину того первого полета, не говоря уже о размерах самого аппарата. Homo sapiens имеет прирожденное стремление к совершенству. Все становится крупнее и крупнее, лучше и лучше.

Это относится и к войнам. Космические войны дают лишь иллюзию того, что они масштабнее и лучше всех прочих – несомненно, из-за гигантских размеров поля боя. Но они же станут наводить и тоску – слишком уж мало людей одновременно сможет в них участвовать и погибать. Рано или поздно, но, несмотря на все усилия просвещенности, война вернется на потрепанную старушку Землю. Кто-то с кем-то разойдется во мнении по важной проблеме, и, что совершенно логично, разницу взглядов примутся устранять старым испытанным способом – сражением.

Разумеется, на подмогу придут и роботы, ведь они к тому времени, хорошенько потренировавшись, и сами неплохо научатся играть в такие игры. Участие роботов лишит людей немалого удовольствия от рукопашной схватки, но стремление к усовершенствованию остановить невозможно. До тех пор пока одна из сторон будет хоть чуть-чуть опережать другую, отстающая никогда не откажется от погони.

А в результате мы получим поистине величественную глобальную войну, в которой вся поверхность планеты, небо и моря станут единым гигантским полем боя…

Пол мчащегося монорельсового вагона едва заметно подрагивал. Движение совершенно не ощущалось, поскольку стенки вагона не имели окон и проносящихся мимо стен туннеля никто не видел. Пассажиры, все в аккуратно выглаженной форме с надраенными до блеска наградами, слегка покачивались на поворотах, погруженные в собственные мысли или негромко переговариваясь. Тысячи футов скальной породы над головами отделяли их от войны. Легко преодолевая полторы сотни миль в час, вагон мчал генерала Пере со штабом к боевым станциям.

Когда взревела сирена тревоги, водитель до упора нажал на тормоз и переключил моторы на реверс. Но ему не хватило времени – металлическая пуля вагона на полной скорости врезалась в перегораживающий туннель барьер из грунта и каменных обломков. Стальные листы обшивки лопнули и смялись, принимая на себя силу удара, погас свет, и в мертвой тишине, сменившей оглушительный грохот столкновения, слышались лишь слабые стоны.

Генерал Пере с трудом встал, тряхнул головой, понемногу приходя в себя, и щелкнул кнопкой фонарика. Луч тревожно заплясал вдоль прохода вагона, превращая оседающие пылинки в искорки и выхватывая из темноты испуганные бледные лица.

– Доложить о потерях, устно, – приказал он адъютанту, понизив голос, чтобы в нем не прозвучала дрожь. Нелегко быть генералом, если тебе всего девятнадцать. Пере заставил себя стоять спокойно. Металлическая спина робота-адъютанта быстро двинулась вдоль прохода.

Хорошо закрепленные сиденья располагались в вагоне спинками вперед, поэтому оставалась надежда, что жертв окажется немного. За спинками последних кресел виделась куча породы и обломков, набившаяся в вагон через искалеченный нос и наверняка похоронившая под собой водителя. Может, оно и к лучшему – не придется устраивать военно-полевой суд.

– Один убитый, один погибший в бою, один раненый. В строю семнадцать. – Адъютант опустил поднятую к голове руку и застыл, ожидая нового приказа.

Генерал Пере нервно закусил губу.

Так, «погибший в бою» – несомненно, водитель, и смерть его столь же несомненна. Убит новый капитан из Зенитного Центра. Ему не повезло – в момент столкновения он наклонился вбок и сломал шею о край кресла. Теперь его голова свисала под неестественным углом. А стонет, должно быть, раненый, к нему и следует подойти в первую очередь. Прихрамывая, Пере побрел по проходу и осветил желтое, покрытое капельками пота лицо полковника Зена.

– Моя рука, сэр, – выдохнул полковник. – Когда мы врезались, она была вытянута в сторону и ударилась о металлический край. Думаю, сломалась. Больно…

– Достаточно, полковник, – перебил его Пере немного громче, чем следовало, потому что страх раненого немного передался и ему. В проходе послышались шаги – подошла заместитель Пере, генерал Нэтайа.

– Вы прошли стандартный курс оказания первой помощи, генерал, – сказал Пере. – Перевяжите его, потом доложите.

– Да, сэр, – отозвалась Нэтайа с тем же оттенком страха в голосе.

«Черт побери, – подумал Пере, – неужели она не знает, что генерал не имеет права проявлять свои чувства? Войска не должны почувствовать наш страх – даже если нам и в самом деле страшно». Он не делал скидки на то, что Нэтайа женщина и ей только восемнадцать лет.

Позаботившись о подчиненных, он переключился на насущные проблемы. Разложив все факторы по полочкам, он испытал некоторое облегчение. Его специальностью как раз и являлось решение проблем, и избран он был для этого еще до рождения. Генетический анализ отобрал лучшие цепочки ДНК из банка спермы и яйцеклеток его родителей. Это обстоятельство вкупе с последующими тренировками сделало его идеальным командиром. Обладая мгновенными юношескими рефлексами, он становился на поле боя достойным противником и теперь предвкушал успешную карьеру в предстоящие ему до отставки четыре-пять лет.

Для человека, который вскоре станет дирижировать конфликтом глобального масштаба, проблема оказалась детски простой.

– Связь осталась? – рявкнул он, наставляя палец на майора-связиста. Теперь в его голосе звучала привычная властность, резко контрастирующая с короткой мальчишеской стрижкой и веснушками.

– Нет, сэр, – ответил офицер, отдавая честь. – Завал в туннеле перебил и подземные линии связи. Я пробовал подключить полевой телефон, но линия молчит.

– Кто-нибудь знает, насколько мы далеко от штаба? – спросил он, повышая голос, чтобы его услышали все офицеры в вагоне.

– Сейчас скажу… секундочку, сэр, – отозвался седой полковник из компьютерных войск. Он тут же принялся перемещать движок карманной логарифмической линейки, подсвечивая себе фонариком и сосредоточенно щурясь. – Мне неизвестна вся длина туннеля или точное местонахождение штаба. Но я уже ездил туда прежде, и путь занимал чуть более трех часов. Зная время столкновения, нашу скорость и сделав поправку на торможение…

Голос полковника сбился на бормотание. Пере нетерпеливо ждал, но не шевелился. Ему требовалась эта информация, чтобы сделать следующий ход.

– До штаба от сорока до шестидесяти миль, сэр. Это крайние цифры, и я полагаю, реальное расстояние – пятьдесят миль…

– Не так уж плохо. Мне нужны два добровольца – вы и вы. Пройдите к кабине и выясните, нельзя ли пробиться через этот завал. Попробуем выбраться и продолжить путь пешком. Мы просто обязаны добраться до штаба, раз противнику удалось нанести удар столь близко от него.

Последнюю фразу он добавил, поднимая дух подчиненных, – на тренировках ему рекомендовали при малейшей возможности обращаться к их человеческим чувствам. Особенно в нештатных ситуациях. А эта ситуация как раз такая, необычная. Не очень-то многообещающее начало командирской карьеры. Он нахмурился, уставившись в темноту вагона, и, лишь сделав над собой усилие, изгнал из голоса всякие оттенки чувств, отдавая приказ собрать запасы пищи и воды. Когда приказание было выполнено, он отправил адъютанта сменить двоих людей, раскапывавших завал. На такой работе один робот стоил десяти человек, уж тем более двух.

Через барьер они пробивались почти двенадцать часов и под конец все просто выдохлись. Робот копал, а люди по очереди выгребали из прохода породу и камни. Несколько раз случались небольшие обвалы, на которые они в спешке не обращали внимания до тех пор, пока сильный обвал у самого входа не завалил робота наглухо. Люди копали, пока не показались металлические ноги, а Пере обвязал лодыжки робота кусками бесполезного теперь телефонного провода. Пришлось добавить еще несколько проволочных петель, и лишь совместными усилиями адъютанта удалось вытянуть из могилы. После этого работа пошла медленнее, потому что пришлось демонтировать в вагоне кресла и подпирать ими крышу подкопа, и, если принять во внимание все преодоленные препятствия, двенадцать часов, затраченных на такую работу, оказались не таким уж плохим результатом.