— Не рассказывай Эйсу, я была с Морисом.

Я смеюсь.

— Морис? Серьезно?

— Да. И это было так романтично… так весело.

— Ну, рассказывай. Куда он водил тебя?

— Помнишь, когда я пропала на вечеринке-маскараде?

— Как я могла забыть? — спрашиваю с сарказмом.

Она смеется.

— Он повел меня на второй этаж. Мы зашли в пустую комнату, и он спросил меня о планах на следующие выходные. Я хотела проучить его и сказала, что, возможно, буду с другим мужчиной. Ты бы видела его лицо! Но затем я призналась, что пошутила. Так что Морис предложил мне поехать с ним в Нью-Йорк на несколько дней. Сначала мне показалось это странным. Я имею в виду, что он никогда не просил меня о таком. Мы, как правило, просто флиртовали друг с другом. Не думаю, что он звал меня всерьез, но я согласилась. Мы арендовали квартиру. Он пригласил меня на ужин. Мы ходили к Статуе Свободы, ездили к Ниагарскому водопаду. Это было невероятно… — Она вздыхает. — Но мы знали, что у нас ничего не выйдет. Я родственница Эйса, а значит, не могу встречаться с Морисом. Эйс против смешивания бизнеса с удовольствием. Хотя сам нарушает этот принцип с тобой.

Я удивленно открываю рот, а Бьянка смеется.

— Но это не страшно. Морис один из крупнейших клиентов Эйса и самый близкий его друг. Они знакомы уже восемь лет, и я не хочу стать причиной их ссоры. Я знаю себя. Когда мне комфортно с кем-то, я могу рассказать все. Но я никогда бы не рассказала Морису то, что ему не следует знать об Эйсе. Не хочу рисковать. И хотя мне с Морисом было очень хорошо, своего брата я люблю больше.

— Ох… Но вы же сможете общаться, не так ли? Поддерживать связь?

Она пожимает плечами.

— Можем. Но это приведет к более серьезным вещам. Морис понимает это. Мы оба понимаем, что сейчас не подходящее время. Хотя я устала бороться с дерьмом, которое Эйс вбил себе в голову. Знаю, это неправильно — связываться с теми, с кем он работает. Этого же правила придерживались и наши отцы, пока были живы.

Я киваю и хочу вернуться к теме об Эйсе. Хотя и боюсь узнать то, что он сказал ей, раз она прибежала ко мне в слезах. Уверена, ей надо выговориться.

— То, что он сказал тебе… Это было так плохо, да?

— Плохо? — Бьянка выпивает залпом вино. — Если угроза убить меня — это просто «плохо», то не знаю, что можно назвать «ужасным».

— Он угрожал? Тебе?

Она кивает.

— Знаю, он не имел этого в виду. Я видела, как ему было больно. Но сам факт, что он это сказал. Понимаешь? Я бы никогда не сказала подобное ему. Независимо от того, насколько я зла. Эйс мне как брат. Мы выросли вместе. У нас столько общих воспоминаний… — Она тянется за бутылкой вина, чтобы наполнить свой бокал, а затем, посмеиваясь, усаживается обратно.

— Что? — спрашиваю.

— Знаешь, что писали девчонки на стенах туалета, когда мы учились в старшей школе? — Она снова начинает хихикать.

— Нет. — Я улыбаюсь, радуясь, что у нее поднялось настроение. — Что?

— «Остерегайся Эйса Кроу. Он будет долбить твою киску, что есть мочи». Они любили его, но боялись. Он пугал. Как и сейчас. Но по какой-то причине они хотели его. Думаю, потому что он был плохим парнем. И каждая хотела превратить его в хорошего. Девчонки, которым повезло затащить его в постель, хвастались тем, как он хорош... Да и парни к нему не особо цеплялись. С таким же успехом он мог ходить со знаком «Остерегайтесь». Он был настолько устрашающим. А если его боялись, он мог показать, что бывает и милым. Я имею в виду, что он и тогда был мудаком, но не таким, как сейчас. Теперь он просто грубый… и беспощадный. — Ее глаза наполняются слезами.

— Я не знаю, что с ним случилось, — шепчет Бьянка. — С тех пор, как он попал в этот бизнес, он изменился. Он сейчас… бесчувственный. Он пуст. И я ненавижу это в нем. Ненавижу, потому что он превращается в того, кем поклялся никогда не быть. Мой отец. Его отец. Они были… злом.

Она всхлипывает.

— Знаешь, иногда я хочу отказаться от него, сказать, что теперь он сам по себе. Но потом вспоминаю, что я все, что у него есть. Единственный человек, который действительно заботится о нем. Я постоянно должна напоминать себе, что Эйс мне как брат … — Она смотрит мне в глаза, и слеза катится по ее щеке. — Но часто бывает так, что ты в состоянии сказать себе: «Сколько можно?» Мое терпение заканчивается. Чаша почти наполнена. Я каждый день надеюсь, что старый Эйс вернется. Вернется тем, кем он был. Но он зашел так далеко. Не думаю, что есть шанс вернуть его. Я ненавижу его. Я люблю Эйса, но я видела, что этот бизнес делает с людьми. Иногда они превращаются в ублюдков, с которыми проводят большую часть времени. И Эйса засасывает в эту бездну. Я не могу быть рядом и просто наблюдать, как он превращается в ничто, как он сам уничтожает себя. У меня больше нет сил. Я не могу…

Бьянка тяжело всхлипывает, и мои глаза так же наполняются слезами. Но я не могу плакать, мне надо создать комфортную атмосферу для нее. Знаю, я должна быть сильной, поэтому обнимаю ее, и она прячет лицо на моем плече, плача еще сильнее. Мне жаль ее. Мне больно от ее одиночества и страха, потому что я по себе знаю, каково это. Знаю, каково это — чувствовать себя одинокой.

Испуганной.

Взволнованной.

Она плачет большую часть ночи. Мы почти не разговариваем.

Я по-прежнему слушаю ее плач, обнимаю ее и говорю, что это нормально — хотеть уйти. Она была рядом достаточно долго и делала все возможное.

Я не помню, как уснула.

Просыпаюсь в одиночестве. Бьянка не любит показывать своих эмоций, но еще больше не любит быть жалкой. Однако я удивлена, когда она возвращается около двух часов дня с чемоданами в руках.

— Куда ты?

— Я ухожу, Лондон. Но не могла не попрощаться с тобой. — Она робко улыбается.

— Уходишь?

— Да. Настало время. Я хочу… быть счастливой. И я не буду переживать, не убьют ли кое-кого в ближайшее время. Мне нужно свободно вздохнуть. Понимаешь? Нужно уйти от всего этого.

Я киваю.

— Но… почему сегодня?

Бьянка крепко обнимает меня и улыбается:

— Я буду поддерживать с тобой связь. Обещаю. Просто… Эйс. Я очень люблю его, но себя люблю больше. А только так я могу заняться собой. Поэтому, когда ты увидишь его, не сердись на него из-за моего ухода, а то он расстроится еще больше. — Она вздыхает. — Будь осторожна, Лондон. И не доверяй Эйсу безоговорочно. Я знаю, что Джон тоже не доверял.

— Подожди, что ты имеешь в виду? Джон говорил, что Эйс ему как брат.

Бьянка качает головой и целует меня в щеку.

— Я должна идти.

Я стою неподвижно, обдумывая информацию о Джоне, и молча наблюдаю, как за Бьянкой закрываются двери лифта.

Внезапно меня накрывает приступ злости от понимая, насколько же глупой я была все это время. Я верила всему, что говорил мне Эйс. Что, черт возьми, со мной не так?!

Хватаю мобильник и мчусь к квартире Эйса, поступая абсолютно противоположно тому, о чем просила Бьянка.

***

У двери Эйса стоит Геррик и с любопытством смотрит на Крейна за моей спиной.

— Не смог остановить, — отвечает тот.

— Эйс занят, Лондон. Приходи позже.

— Нет. Сейчас, — выдавливаю я.

— Что случилось?

— Не твое дело.

Геррик вздыхает, проводя рукой по лицу.

— Вы, женщины, действительно расшатываете мне нервы.

— Тогда с дороги!

Он неподвижно стоит и смотрит на меня. Что ж, я не хотела этого, но все же бью кленом по его яйцам. Геррик со стоном падает, я вхожу, а Крейн наблюдает за всем, но не мешает мне.

— Эйс! — кричу я и роняю все, что стоит на моем пути. Спустя несколько секунд Эйс слетает со второго этажа.

— Что ты делаешь?! — Его глаза мечут молнии.

Я изучаю его одежду, точнее его нижнее белье. Ни рубашки. Ни носков. Только боксеры. Сейчас около одиннадцати, и мне любопытно, почему он не одет. Обычно он не позволял себе такого.

— Расскажи мне, — говорю, подходя к нему. — Все. Я знаю, ты знаешь что-то.