Он наблюдает за мной, за тем, как я жую свою нижнюю губу.

— Снова испытываешь меня?

— А ты хочешь?

— Веди себя прилично.

Эти простые слова возбуждают меня. Я сжимаю ноги как можно крепче. Боже...

К счастью, возвращается официантка с вином, и мы делаем заказ.

Я откидываюсь на спинку стула. У меня нет ничего, что могло бы отвлечь мои мысли от Эйса, но есть вино, поэтому я большими глотками опустошаю бокал.

— Итак, что заставило тебя пригласить меня на ужин?

Эйс изучающе смотрит на меня несколько минут, переводя глаза от моего лица к груди и обратно, затем он вздыхает и наливает мне еще вина.

— Я знаю, что этот день... значит для тебя.

— Что ты имеешь в виду?

— Что я имею в виду? Сегодня твой день рождения.

Я смотрю на него и сглатываю ком в горле.

— Ох. Точно...

— Это было у Джона на холодильнике. Я вспомнил. Еще он рассказывал, что ваши родители умерли... в твой день рождения.

— О. — Я опускаю голову, чтобы скрыть слезящиеся глаза. — Да... Мы были на дороге. Возвращались с бейсбола Джона. Турнир Северной Каролины. Он не поехал с нами, поскольку его команда после игры отправилась в парк развлечений. Родители решили ехать, чтобы мы успели навестить бабушку и забрать торт и мороженое. Мы должны были приехать раньше Джона, но в нас врезались...

— Мне жаль.

Я нервно сжимаю свое запястье.

— С этим... покончено. Не надо извиняться. Такое случается.

Он кивает.

Я понимаю, что он не знает, что сказать, и решаю сменить тему. В конце концов… я не могу жить прошлым. Я научилась справляться с этим, хотя до сих пор четко помню все до мелочей. Но Джона теперь тоже нет. Мне все еще тяжело вспоминать о нем. Слишком свежая рана.

— Я думала о своем дне рождении несколько недель назад, но из-за всего происходящего забыла о нем. Значит, вот почему ты привез меня в этот шикарный ресторан?

Он пожимает плечами.

— Тебе нужно выходить... дышать воздухом. Развлекаться.

— Это единственная причина? Мне нужно «дышать»? — Я сморю на него с сомнением.

Он поднимает свой бокал.

— Совершенно верно.

— Не верю.

— Почему?

— Потому что. Мне кажется, ты пытаешься... узнать меня?

— Думаю, я знаю достаточно о тебе.

— Но хотел бы узнать больше.

Он вздыхает, облокачиваясь на стул.

— Что ты хочешь услышать? Что я позвал тебя не на праздничный ужин в честь дня рождения, а потому что люблю тебя?

— Я просто хочу знать правду. — Я смеюсь.

— Хорошо. Правда такова, что ты мне нравишься. Мне нравится быть с тобой. Это проблема?

— Мне тоже нравится быть с тобой, Эйс.

***

После ужина Эйс ведет меня к своему мерседесу. Он заводит машину, но мы никуда не едем.

— Я хочу отвезти тебя кое-куда.

Я поворачиваюсь к нему.

— Куда?

— В любимое место Джона.

Я смотрю на Эйса в замешательстве, но он выдерживает мой взгляд. И лишь когда я киваю головой, мы начинаем ехать. Я нахожусь в прострации, поэтому стараюсь не шевелиться. Те четыре бокала вина явно были лишними. Я не могу сосредоточиться, хотя все во мне кричит от желания выяснить, куда же мы едем. Но прежде чем мне удается хоть как-то сформировать вопрос, мы останавливаемся у высокого черного здания с тонированными окнами.

— Где мы? — тихо спрашиваю я.

— Узнаешь. Пошли. — И Эйс открывает дверцу с моей стороны. Он протягивает мне руку, его лицо сосредоточенно. Вздохнув, я принимаю его помощь и выхожу.

— Не переживай, — говорит он, когда мы останавливаемся у лифта.

— Просто скажи, где мы.

— Думаю, ты сама догадаешься.

Он нажимает на число 4, и мы поднимаемся на два уровня, проходим мимо дверей с номерами. Я понимаю, что это не офис, поскольку кое-где висят почтовые ящики.

И тут до меня доходит.

Я останавливаюсь, наблюдая, как Эйс идет дальше. Перестав слышать мои шаги, он оглядывается.

— Что случилось?

— Зачем ты привел меня сюда? — Надеюсь, мой голос звучит достаточно громко.

Он смотрит на меня, затем вздыхает и отворачивается. Я слышу ещё один тяжелый вздох. Затем он снова поворачивается ко мне и быстро подходит, но на его лице нет улыбки. Я слышу громкое биение своего сердца, и в этот момент Эйс берет меня за запястье, не сильно, но достаточно крепко, чтобы удержать.

— Посмотри на меня, — шепчет он. Моя нижняя губа дрожит, но я заставляю себя встретиться с ним глазами. — Ты мне доверяешь?

Я долго смотрю на него. Знаю, он хочет что-то сказать. Я вижу это в его глазах, но не знаю, что ответить. Я действительно не знаю, доверяю я ему или нет. У меня нет оснований доверять. Безусловно, мне нравится все, что он сделал для меня... и все, что мы вытворяли в постели, но я не знаю, доверяю я ли ему.

— Эйс, я… — Слова застревают в горле.

Он моргает и смотрит на мою руку в своей руке. Затем медленно наклоняется ко мне и целует в уголок рта. Я дрожу, когда его палец касается центра моей ладони. Мы переплетаем наши пальцы.

— Лучше тебе этого не делать, — бормочет он. Мое дыхание замедляется, когда я смотрю в его глаза и вижу намек на улыбку. — Но я хочу, чтобы ты пошла со мной. Так нужно.

Кивнув, я чуть сжимаю его руку и позволяю вести себя дальше. Возле очередной двери он останавливается и, найдя в кармане ключ, отпирает ее.

В нос сразу же ударяет спертый воздух, но Эйс заходит внутрь и тянет меня за собой. Я не вижу ничего необычного, хотя чувствую прокисший запах, который, скорее всего, исходит из мусорного ведра.

Здесь полно мебели. Я вижу черный кожаный диван, что стоял у нас в Атланте, и улыбаюсь, вспоминая, как Джон частенько засыпал на нем. Он, наверное, продолжал спать на нем, когда переехал сюда.

Высвободив свою руку, я иду в гостиную. Телевизор с плоским экраном стоит на купленном мне журнальном столике, а не установлен на стене. Я тихо смеюсь, качая головой при мысли о лени брата.

Горячие слезы жгут мои глаза, когда я вспоминаю, как он отказывался принимать этот столик. Джон говорил, что мне он нужен больше, хотя это было не так. Чтобы купить столик, мы заехали в мой любимый винтажный магазин. Брат потратил на него все деньги.

— Дерьмо, — шепчу я.

Я стараюсь бороться с воспоминаниями, но это сложно. Я чувствую запах Джона везде. Я вижу его повсюду. Каждая мелочь напоминает о нем. Я вспоминаю его старую квартиру, но я никогда не была в этой.

Повернув голову направо, я вижу дверь, которая, скорее всего, ведет в спальню. Я иду туда. Напротив входа стоит кровать королевских размеров, над ней окно. Одежда Джона повсюду: на стульях, столе, кровати. Как будто он все еще здесь. Он никогда не клал чистую одежду в шкаф, а грязную в корзину для белья.

Мое сердце гремит в ушах. Как только я замечаю фото, стоящее на прикроватной тумбочке, мое тело холодеет. Я медленно приближаюсь к нему. Кажется, в эти секунды умостилась вечность.

На этом фото я и Джон в аквапарке. Мне пять лет, ему девять. С нами люди, которых я ненавижу, потому что нам пришлось расти без них. Я их практически не знаю.

Мои родители.

Я вспоминаю, насколько идеален был тот день, и меня накрывает боль. Я пытаюсь сделать вдох и успокоиться, но слезы уже бегут по моим щекам. Какое идеальное семейное фото. У меня перехватывает дыхание, и я ставлю рамку на место.

Внезапно в моей крови начинает закипать гнев. Он проходит сквозь меня, и я начинаю швырять все, что попадается на моем пути. Его одежда, его трофеи, его принтер. Я порвала несколько статей, выкрикивая ругательства, даже не понимая этого. Все, что я знала, уничтожено. Я одинока. Я напугана. И я ненавижу то, что он оставил меня. Я ненавижу, что его сейчас со мной нет. Я ненавижу то, что у меня нет нормальной жизни и семьи. Я ненавижу то, что если я когда-нибудь буду иметь детей, то мои близкие их никогда не увидят. И мои дети никогда не увидят своих бабушку, дедушку и дядю.

Я ненавижу все.