— Ты гляди, — предупредил солдата генерал, — чертовски хрупкий материал… Эти капиталисты как из говна сделаны… — Одной рукой он схватил девицу за косу, второй подсунул лягушку к ее губам.

— Целуй, зараза! — гаркнул он.

Блеснула зеленая вспышка, и на землю свалился мужчина в очках с разбитой рожей.

— Бери его, пока он не очухался, — приказал генерал.

Стражники оттянули находящегося без сознания в сторону и кинули на опилки. Генерал вынул из коробки вторую лягушку. Вновь вспышка, и на землю свалился мужчина в белом и с высоким поварским колпаком на голове.

Охранники склонились над ним, но начальник удержал их жестом.

— Погоди, погоди, — буркнул он. — Что-то здесь не так… Вот этот, указал он на очкарика, — это некий Суворов, наш шпион, который сбежал на Запад и пописывал пасквили на нашу социалистическую отчизну, которая его воспитала, выкормила и дала работу… — Он разволновался до такой степени, что у него дрожали руки.

— Спокойно, — похлопал его по плечу полковник. — Не нужно так нервничать… А этот что? — указал он на повара.

— Должны были прислать председателя французской коммунистической партии, что начал проявлять уклон… Но, видно, что-то там на месте напутали… Ладно, бросьте его там, в углу. Как придет в себя, сам споет, кто он такой.

— А этот? — указал полковник на шика.

— О, чуть не забыл. — Генерал выстрелил в лежащего. Тело дрогнуло и застыло. Охранники быстро и умело все убрали.

— Что-то не совсем мне ясно со всеми этими лягушками, — проворчал полковник. Не могли бы вы, товарищ, разъяснить…

— Все очень просто. Наш отдел год назад наткнулся в тайге на настоящую волшебницу… Когда же ее поймали, то есть, прежде, чем ее поймали, она превратила восемь наших агентов в лягушек… КГБ признает принцип, что про наших людей всегда нужно побеспокоиться и спасать их, ежели такая возможность имеется… Так вот, привезли мы принцессу, чтобы та их расколдовала. А когда все удалось, я подумал, что можно использовать это в большем масштабе. Так что теперь бабка сидит под нашим посольством в Париже. А принцесса здесь. Говоря проще, бабку-ёжку мы используем в качестве шифрующей аппаратуры, а принцесса является своего рода декодером.

Полковник от изумления даже отступил на шаг.

— Это великолепный триумф передовой советской науки! — воскликнул он. — Но как же с законом сохранения массы?

— Аннулирован. Жалко только, что это совершенно секретно, — вздохнул генерал Калманавардзе. — Нобелевская премия мимо носа ушла. Но орденок, по крайней мере, дали, — продемонстрировал он золотую звезду на цветастой ленточке.

Полковник какое-то время глядел на награду, потом показал собственные. Оба военных и не заметили, как по телу привязанной к стулу девушки пробежала странная судорога. Ноги несколько раз вздрогнули, потом голова упала на грудь…

От занятия офицеров оторвал только звонок лифта. Открылась крышка, и в нише появился следующий картонный ящик. Генерал поспешно вынул его и какую-то записку. В ящике сидела всего лишь одна лягушка.

— Это наш лучший агент, — сообщил генерал содержание прикрепленного к крышке листка. — Его пришлось эвакуировать самым срочным образом… Не будем терять времени. Товарищ агент, — генерал улыбнулся лягушке, — сейчас будете таким, как раньше. — Они оба повернулись в сторону принцессы.

— Что-то паршиво она выглядит, — заметил Тихобздеев.

— Нежная, черт побери! — Пальцы генерала со злостью сжались в кулак, а лягушка отчаянно заквакала. — Завтра отправлю ее в колхоз. Вот попашет на поле парочку дней, сразу оценит нашу опеку и одобства…

— Мне кажется, она мертва, — полковник склонился и поглядел на лицо пленницы.

— Черт, так быстро израсходовалась? — удивился его напарник. — Вы уверены, что она мертва?

Полковник приложил руку к груди покойницы, и нас его лице расцвело мечтательное выражение.

— Мммм, — заурчал он.

— Ты мне тут анатомию не изучай, а только проверяй, жива ли она?

— Жить не живет, но еще тепленькая. Дайте-ка сюда лягушку, товарищ Калманавардзе. Может еще и подействует?

Он приложил лягушку к стынущим губам, только ничего не вышло.

— Черт! — Генерал бросил агента назад в ящик. — В задницу с такой работой. Закажу следующую, так ребята разозлятся. Если не закажу, погибнет наш лучший человек. Вот тогда они точно взбесятся…

Он вытащил пистолет и, выкручивая руку, приложил ствол себе к затылку.

— Что вы делаете!? Товарищ! — остолбенел его гость.

— Как это, что? Совершаю самоубийство, чтобы избежать ответственности, — с достоинством объяснил генерал.

— Но как же?

— Такова традиция нашей службы. Именно таким же образом покончил с собой сам Феликс Дзержинский. Сам читал в исторических книжках. Покончил с собой трехкратным выстрелом себе в затылок… И тебе советую то же самое. Уж лучше смерть от своей руки, чем до конца жизни мести атомный полигон в Казахстане…

— А может ее как-нибудь оживить? — задумался полковник.

У генерала онемела выкрученная рука, поэтому он опустил ее и внимательно слушал гостя.

— Наша передовая советская наука еще не может оживлять мертвых, заметил он.

— Но ведь с Лениным же удалось, — пронзил его взглядом полковник.

— А вы откуда знаете?

— А вы как думаете… У нас и свои источники имеются… Раз уж этот Вендрович смог обезвредить Ленина[1], то, возможно, сможет подействовать и в другую сторону.

— А может, и вправду, попробовать… — буркнул про себя генерал.

Поле этого он снял трубку висевшего на стене красного телефонного аппарата и начал набирать номер.

— Кстати, раз уж Ленин ожил, почему вы его не выпустили на свободу? — поинтересовался полковник.

— А зачем? Еще удрал бы и устроил мировую революцию…

— Так это же здорово… Не было бы капиталистов…

— А от кого бы мы тогда занимали деньги на вооружение? — с улыбкой учителя, глядящего на двоечника, ответил генерал.

В трубке раздался голос дежурного. Нужно было отдавать необходимые приказы…

Тем временем, где-то далеко от Москвы…

Обвинитель откашлялся и начал свою речь. Якуб Вендрович уложил подбородок на скованные наручниками ладони и вслушивался в его слова. Одновременно он размышлял о фляжке, лежащей под стулом, на котором он сидел в качестве обвиняемого. Фляжку явно туда положил один из находящихся в зале его дружков.

— В ходе расследования было установлено следующее. Обвиненный закупил на базе сельхозоборудования в Войславицах поврежденный элеватор. Факт продажи государственного имущества частному лицу является явным нарушением уголовного кодекса ПНР, и по этому делу будет вестись отдельное следствие. После этого обвиняемый перевез элеватор на территорию собственного хозяйства и после ремонта, сразу же после жатвы, заполнил его зерном. Элеватор имеет вместимость пятьдесят тонн. Принимая во внимание, что хранение зерна в количестве, большем двух тонн, попадает под действие параграфа о накоплении спекулятивных запасов…

— Veto! — крикнул Якуб, но его голос проигнорировали. Тогда он опустил глаза на землю и стал глядеть на фляжку. Легонечко подтолкнул ее сапогом. Фляжка была полная.

— Опять же, скупать зерно у крестьян уполномочены только пункты скупки.

— Прошу слова, — вставая, заявил Якуб.

— Даю слово обвиняемому, — очнулся судья.

— Прошу, чтобы обвинение доказало, будто я это зерно купил.

— Даже долларами заплатил, — огрызнулся обвинитель.

— Прааащения праашу. Или же среди доказательного материала обвинения имеются какие-то доллары с моими отпечатками пальцев?

— Тогда откуда же обвиняемый заполучил пятьдесят тонн ячменя? — мягко поинтересовался Высокий Суд.

— А его размножил в элеваторе вегетативным путем.

Зал взорвался хохотом. Судья тоже смеялся.

— Не пожелает ли обвиняемый поделиться этим изобретением с Родиной? — сказал он. — Кто знает, может это поможет народу в его временных проблемах…