Ровно месяц спустя, в одном из переулков в северо-восточной части Вашингтона незнакомка увидела условный знак в виде двух неприметных царапин на стволе второго по счету дерева от поворота, разрешавший извлечь закладку. В одной из трещин в стене жилого дома был найден тайник, откуда женщина достала сделанный под футляр для очков муляж. Спешно положив его в сумку, она отправилась к себе домой в Пайни-Бранч-роуд, где жила одна. В «футляре» находилось подробное разъяснение, как, куда и в какое время передавать сообщения, включая условные знаки оповещения об угрозе. Всего тайников предлагали делать несколько, но проработать их местоположение и способ связи оперативники СВР предложили только после того, как они больше узнают о личности новоиспеченного агента, ее образе жизни, работе, графике, пристрастиях и прочем. В дополнение передали одноразовые шифровальные таблицы, как она и просила. Первое же сообщение, которое передал связник, привело сотрудников СВР в состояние шока и крайнего удивления. Имя женщины было Джанет Джоанна Френсис и восемнадцать лет назад, начиная с девяностого года, она в течение двух лет работала на Первое главное управление КГБ под кодовым именем «Кальтер». В доказательство своих слов мисс Френсис описала человека, с кем она в первый раз встретилась. В добавок приложила краткое содержание сообщений, переданных еще советской разведке, в то время работая на Пентагон. После того, как произошел распад Советского Союза, Джанет вынужденно решила прекратить выходить на связь, боясь быть раскрытой, особенно после появления информации о предательстве в высшем руководстве российской разведки. Зная, что в девяностые годы проводилась активная вербовка офицеров российских спецслужб, Френсис не без оснований подозревала среди них того, кто обладает информацией о ней. Собственно ФБР не обязательно знать имя агента русских, достаточно иметь косвенные данные, по которым можно предельно сузить круг поиска. По ее словам, решение выйти снова на контакт далось ей весьма непросто и только взвесив все «за» и «против», она рискнула вновь возобновить связь. В две тысячи шестом году после восемнадцати лет работы на DARPA — агентство передовых оборонных исследовательских проектов — ее перевели в одну из частных компаний под названием «Фьюче Текнолоджи», работавшей подрядчиком у Пентагона по засекреченной программе исследований Зоны Отчуждения. Работа этой компании хранилась в строжайшей тайне, для чего создали убедительное прикрытие. Даже внутри ведомства многие высокопоставленные сотрудники считали истинным предназначением компании изготовление оборудования для разведывательных самолетов и разработки в области передовых информационных технологий. Таким образом вся ее деятельность напоминала матрешку: секрет внутри секрета. Более всего Джанет акцентировала свое внимание на практическое применение тех исследований, которыми непрерывно занимались во «Фьюче Текнолоджи», что, по ее словам, должно было особенно заинтересовать российское руководство. Свою же мотивацию Джанет объяснила стремлением не дать одной стране владеть знаниями и технологиями на основе изучения предметов и явлений Зоны. В качестве сравнения она напомнила пример Клауса Фукса и многих других, кто в свое время согласился передавать Советскому Союзу важнейшие сведения о Манхэттенском проекте, где американцы создавали первую атомную бомбу. Именно из-за опасения, что невиданная мощь атома не должна быть монополизирована, многие ученые, работавшие над созданием бомбы, согласились передать критически важные материалы советской разведке. Будучи специалистом высокого класса ей не составило труда на основе информации, к которой у нее имелся доступ, сформировать четкое мнение об уровне угрозы технологий, основанных на аномальных образованиях, поэтому, невзирая на долгие колебания, связанные с возможным разоблачением, Френсис пошла на возобновление своей агентурной деятельности.
Все, о чем она написала в своем первом развернутом сообщении оказалось для СВР полной неожиданностью. После его прочтения, Макеев потратил целый час, чтобы составить секретное донесение, где изложил все свои мысли и вместе с сообщением агента отослал в Центр. Доклад резидента произвел эффект разорвавшейся бомбы и, тщательно изучив поведанное Френсис, тут же подняли старые досье и сопоставили с тем, о чем она говорила. Сомнений не осталось: на связь вышел спящий агент. После работы на разведку некоторым лицам, по тем или иным причинам, не всегда удается поддерживать контакт. Подобное случается, когда есть риск попасть на радар контрразведки и для сохранения в тайне личности агента ему дают команду залечь на дно. Затишье может продолжаться долгие годы, пока однажды с ним вновь не свяжутся для возобновления его работы, пускай подобное происходит не всегда. Здесь же кроется одна неприятная особенность, которую нельзя недооценивать. В данном случае американцам могла быть известна работа Френсис на КГБ, но они могли сознательно не арестовывать ее, чтобы в дальнейшем при удобном случае использовать для дезинформации. Попав в весьма сложную ситуацию, СВР решило организовать проверку информации «Кальтера» по другим источникам, а заодно придумать новое кодовое имя, поскольку старое исключалось для использования по очевидным причинам. В режиме полнейшей секретности сам Директор СВР дал добро резидентурам хоть костьми лечь, а найти подтверждение или опровержение деятельности «Фьюче Текнолоджи». Существенным препятствием оставался тот факт, что проверку такого масштаба требовалось провернуть не привлекая внимания, ведь если Френсис находилась под контролем американцев, то бурная деятельность русской разведки в США могла быть истолкована их спецслужбами недоверием со стороны СВР к своему агенту. Кроме того, Макеев получил указания с требованием от него создать впечатление у женщины и, возможно, ее кураторов в заинтересованности Центром присланными материалами, чтобы и здесь не вызывать подозрений. Параллельно с этим аналитикам дали задание выяснить, действительно ли переданные им сведения от «Кальтера» столь ценны (само собой, никто из них не имел ни малейшего представления, откуда у разведки они появились) или все же первоначальная оценка ошибочна, а работа по этим направлениям заведет в тупик и перетащит на себя ресурсы с действительно важных исследований. Операция, получившая название «Луч света», развернулась в полную силу приблизительно через месяц после ее начала. Все агенты, которые могли иметь допуск хотя бы к крупицам информации о деятельности компании, где работала Джанет по ее собственному утверждению, чаще всего были служащими, занимавшими посты в спецслужбах, правительстве или корпорациях, а по совместительству делившимися некоторыми секретами с российской разведкой. Их задача состояла в аккуратном, с предельной осторожностью сборе данных о работе компании, но в течение долгого времени все усилия приводили к нулевому результату. Найденное агентами было и так известно Центру, но свидетельств о работе компании в области аномальной физики они не нашли, но, впрочем, никто не сомневался в изучении американцами артефактов из Зоны. Тогда решили пойти другим путем и по всем закрытым каналам пришел приказ о немедленном усилении мер по отслеживанию нелегального вывоза любых артефактов через границу Периметра. Попросили даже помощи у Главного разведывательного управления, которое пообещало задействовать свои возможности и в результате трехмесячной работы удалось выследить одну подозрительную партию запрещенных предметов. Законспирированный источник сообщил об одном из торговцев, чью личность на тот момент не удалось установить, который продал за очень крупные деньги с два десятка редких артефактов группе сталкеров. Слежка выявила направление их ухода в западную часть Зоны и контролировала их передвижение до самой границы. Одновременно военная разведка выслала подразделение специалистов для сбора информации в сектор ответственности НАТО, где они зафиксировали совершенно беспрепятственный переход Периметра сталкерами, отдавшими контейнеры с артефактами в руки вооруженных людей без опознавательных знаков. Когда факт контакта был установлен, то в штаб-квартиру грушников последовал запрос на дальнейшие действия и командование немедленно поставило задачу выяснить, куда отправились неизвестные. Наблюдение привело разведчиков к одной из американских военных баз, окружавших Зону с северо-западного направления. Узнав об этом, аналитики дали важную зацепку; артефакты, особенно перечисленные, имеют особенность разряжаться, то есть терять со временем свойства. Следовательно, заключили в ГРУ, их требовалось доставить за океан как можно быстрее, а для этого янки могли использовать только военно-транспортный самолет, способный в кратчайшие сроки доставить ценный груз по назначению. Единственным отправленным самолетом за три часа непрерывных наблюдений стал HC-130N/P «Комбат Шэдоу», использовавшийся для переброски и эвакуации сил особого назначения и других миссий. По данным радиоперехвата самолет совершил десятичасовой перелет с двумя дозаправками в воздухе, пока не приземлился на авиабазе Харлберт-Филд во Флориде. Изучение спутниковых снимков базы с солнечной-синхронной орбиты (стояла относительно ясная погода) привело к тому, что один из дешифровщиков обратил внимание на наличие у некоторых военных костюмов РБХ-защиты. Данное обстоятельство заинтересовало аналитиков, поскольку описанные артефакты были известны своей существенной радиоактивностью. Дальнейшее изучение снимков позволило установить, что подозрительный груз погрузили в транспортник С-130 «Геркулес», взлетевший сразу после погрузки в северном направлении. В первую очередь исходили из предположения о доставке груза в Вашингтон и наиболее вероятным кандидатом на прием «Геркулеса» была база Эндрюс, штат Мэриленд, совсем рядом от американской столицы. Лететь такой «птичке» туда предстояло менее двух часов, поэтому специалисты в ГРУ знали, когда должны будут пролететь спутники, чтобы можно было выяснить степень собственной правоты или признать свою ошибку. Когда по расчетам самолет уже должен был приземлиться, то пролетавший над этой местностью спутник сделал сто семнадцать снимков высокого разрешения, которые через запоминающее устройство были отосланы на наземный пункт приема информации, откуда ее переслали на командный пункт в штаб-квартиру военной разведки. Угол орбиты съемки позволил разглядеть на хвосте самолета его бортовой номер, совпавший с номером самолета, вылетевшим ранее из Харлберт-Филд. Из этого сделали вывод о прибытии груза на максимально близкое расстояние к Вашингтону и одновременно к исследовательскому центру компании, расположенному недалеко за городом, где по утверждению Френсис, она работала. Вот тут-то и начались проблемы из-за сложности вычислить, в какую машину будет погружен груз и каким путем она поедет в конечный пункт назначения. Предварительно одной из оперативных групп, действовавших на тот момент в Вашингтоне, немедленно дали задание обнаружить и зафиксировать все грузовые машины, заехавшие на территорию исследовательского центра в ближайшие несколько часов, начиная от момента посадки «Геркулеса» в Мэриленде. Трое человек, залегендированных под коммивояжеров, сидели в своем тонированном внедорожнике и уже три недели кряду следили за этим отгороженным от всего мира забором с колючей проволокой, камерами наблюдения и охраной. Оперативники отдали должное разумному расположению объекта, удачно вписанному в ландшафт, и размещенному между двумя шоссе в окружении зеленых полей. От них требовалась особая осторожность для избегания внимания со стороны службы безопасности, которая — в этом не приходилось сомневаться — тщательно контролировала окружающую обстановку, тем более определить при помощи специальных программ номер автомобиля не составляло труда. Упрощал задачу тот факт, что всего основных въездов и выездов было только два, причем один находился с северо-восточной стороны охраняемой территории, но вероятность прибытия оттуда грузовиков считалась более низкой. Предположение подтвердилось после получасового ожидания, когда с шоссе три военных грузовика завернули в поворот к КПП, причем ворота начали открываться еще до того, как машины к ним приблизились. В последующие четыре часа ни один грузовик не въезжал сюда и о данном обстоятельстве немедленно сообщили в Центр, а оттуда результат доклада передали коллегам в Ясенево. Проведенная операция не позволила однозначно сделать вывод о ввозе артефактов в филиал «Фьюче Текнолоджи» из-за трудностей с контролем их перевозок, однако она все же косвенно подтверждала честность «Кальтера». В конце концов, чтобы точно установить, действует ли агент под контролем или нет, пошли на хитрость. Через тайник Джанет передали сообщение, составленное таким образом, чтобы она сама в подробностях описала те предметы, которые на данный момент исследует вместе с остальными сотрудниками. Напрямую об этом ее не просили, но сообщение составили с тем расчетом, чтобы при его прочтении агент сам должен был догадаться о необходимости описать свойства артефактов. Кроме того, в перечне данная просьба стояла не на первом месте, дабы не создалось впечатления срочности, а в начале сообщения спросили совершенно о другой теме, на самом же деле не имевшей столь существенного значения. Уловка сработала и следующая документация содержала описание физико-химических свойств новых артефактов и, что не менее важно, время когда у Джанет появился к ним допуск. Оно в точности совпало с денем предполагаемой доставки аномальных образований в исследовательский центр в окрестностях Вашингтона. Для российских аналитиков стало совершенно очевидно, что совпадения здесь просто не могло быть, да и слив через Френсис столь ценных сведений представлялся крайне сомнительным. Кроме того заместитель Директора СВР по науке, основываясь на результатах, полученных по сведениям «Кальтера» вместе с коллегами из двух оборонных институтов, дали окончательное заключение добытой информации, суть которого описывалась двумя словами: она — бесценна. Оказалось уже первые данные агента позволили сэкономить минимум три года исследований при тех же темпах работы, не говоря о возможности существенной экономии выделяемых средств — факторе, действующим на верховное руководство поистине магически. Плюс ко всему выяснилось, что агент обладала способностью по памяти восстанавливать значительные объемы закрытых исследований, в чем немаловажную роль играла ее высочайшая компетенция. Данное обстоятельство в особенности помогло, поскольку любую документацию, к которой относилось все, вплоть до личных заметок, запрещалось выносить на любых носителях из исследовательской лаборатории корпорации. С этого момента стало понятно, сколь значимый источник попал в руки разведчиков, способный принести колоссальную пользу и как минимум уравняться с противником в использовании секретов Зоны как в теоретической, так и в практической плоскости.
