— Активность русских серьезно беспокоит нас и ЦРУ, — признался генерал. — Я уже связался с директором Паттерсоном и обсудил с ним некоторые вопросы.

— Что он сказал?

— Возможно, у нас утечка, — ответил Холл и заметил, как Рид побагровел и был готов метать молнии.

— Как? Утечка?! Ты же сам меня заверял в предпринятых мерах! — вспылил Рид, сопровождая выражение своих эмоций активными жестикуляциями, которые его заместитель помнил еще со времен университета. Впрочем, напомнил себе генерал, на публике он всегда умел держаться.

— Все, что я говорил полностью соответствует действительности, Уильям — успокоительным тоном продолжил Холл. — О существовании группы «Нептун» знали только несколько человек, да и то двое среди них обеспечивали связь и не имели ни малейшего представления, кто и что скрывается по этим кодовым словом.

Взгляд Рида перестал быть пристальным и по его выражению можно было сказать, что директор понял намёк своего друга.

— Что-нибудь еще известно? — спросил Рид. Генерал отрицательно покачал головой.

— Нет. Мы знаем лишь факт подрыва. Остался ли кто-то в живых — неизвестно.

Рид тяжело вздохнул.

— Выходит, мы знаем, что скорее всего на отряд напали и первым кандидатом на эту роль выступает русское подразделение. Раз пришла команда на подрыв, значит ситуация была критической, верно?

— Да, — согласился Холл, — у них был совершенно однозначный приказ использовать подрыв только в самом крайнем случае.

— Похоже, он настал, — Рид мрачно усмехнулся. — Как на счет остальных?

— Предположительно, они будут у Периметра в ближайшие десять-двенадцать часов. Там для них заранее подготовлен коридор.

— Браян, как мне об этом сообщить президенту? Я не могу прийти в Белый дом и с порога заявить: «Сэр, мы облажались и теперь русские могут узнать о наших планах». — На лице Рида появились оттенки растерянности.

— Попытайся ставить акцент на получении важнейших данных, — произнес Холл, не без удовольствия посмотрев на свои до блеска начищенные туфли. — Добавь про выполненную задачу и малую вероятность обладания противником известных нам сведений.

Рид с удивлением посмотрел на своего заместителя.

— Не ожидал таких советов от отставного генерала, — произнес директор и Холл заметил проскользнувшую улыбку на его лице, которое тут же стало серьезным. — Меня беспокоит другое, — сказал Рид.

— Ты о чём?

— Удастся ли нам без последних данных «Нептуна» проверить слова агента? Нельзя полагаться только на один источник, пусть даже и проверенный.

— Согласен, но даже известного нам хватит для перепроверки его слов. Если не считать точки входа в сверхразлом. — Последние слова Холла заставили встрепенуться начальника.

— То есть, мы можем проверить все, кроме самого главного? Какая ирония… Брайан, на этом основана вся будущая операция, — напомнил Рид. — Если мы не сможем доставить устройства, все пропадет, так и не успев начаться.

— Наши аналитики сумели ограничить район поиска, — сообщил Холл, постаравшись немного приподнять настроение босса.

— И насколько? — скептически уточнил Рид.

— До ста тридцати квадратных километров. Если запустить пару…

— Запустить?! — оборвал его Рид. — Тебе же лучше всех известно, сколько на поиск понадобиться времени, а его как раз и нет! Будь у нас время, то не было бы необходимости обхаживать агента — мы могли и без него справиться.

Наступившее молчание прервал Рид, который извинительным тоном произнес:

— Ты прав, Браян, мне не стоит высказывать все это тебе. Сейчас нужно не упустить преимущество.

Из стола он достал пятидесятистраничный доклад и положил его перед Холлом.

— Кстати, мне понравилась твоя идея. В тексте слово «Иран» встречается семьдесят шесть раз — чаще, чем какое-либо еще.

— СМИ подхватят этот доклад и преумножат эффект тысячекратно. Если не давать затухнуть поднятой шумихе, то общественное мнение однозначно нас поддержит. Ты же понимаешь всю силу вовремя сказанного нужного слова?

— Спасибо, я знал, что всегда могу на тебя положиться.

На этом разговор был закончен и когда генерал покинул просторный кабинет, Уильям Рид набрал номер человека, сидевшего в другом здании.

— Здравствуй Уильям, — из телефонной трубки раздался усталый голос.

— Еще один тяжелый день Пол? — Рид постарался произнести слова бодрящим тоном, но получилось не слишком удачно.

— Дел навалилось больше, чем я вообще помню, но ты ведь звонишь не для того, чтобы поинтересоваться моими делами, верно?

— Ты прав, Пол. Есть одно щекотливое дело и его нужно срочно обговорить при личной встречи.

— Все настолько серьёзно?

— Даже хуже, чем ты себе представляешь.

Наступило короткое молчание.

— Через час устроит? — спросил человек на другом конце связи.

— Отлично, я буду ждать.

День был пасмурным с редкими прояснениями на небе, зато к удовлетворению дипкурьера дождя не намечалось, о чем он успел прочесть в своем планшете на одном из метеосайтов. Выйдя из самолета по телескопическому трапу номер семнадцать терминала «Шереметьево-D», он без единой заминки был пропущен через паспортный и таможенный контроль, а при выходе его ждала машина с правительственными номерами. Поздоровавшись с водителем, он сел внутрь и автомобиль выехал к Международному шоссе. Сидя в нем, курьер бережно передал нужный пакет фельдъегерю, подтвердив, что в пути ничего не произошло и перелет был дежурным. Дальнейший маршрут правительственного курьера занял чуть больше часа с учетом московских пробок, когда машина въехала в закрытую территорию целого комплекса зданий, входящих в штаб-квартиру Службы внешней разведки России близ района Ясенево. В советские времена ей предшествовало Первое главное управление КГБ СССР, занимавшееся политической разведкой за рубежом, однако после путча в августе девяносто первого года указом Президента его вывели из-под единой спецслужбы и до восемнадцатого декабря оно называлось Центральной службой разведки. Теперь эта структура наследовала лучшую в мире разведку, в которой Советский Союз был впереди планеты всей, хотя после трагических событий в девяносто первом году и ее затронул ветер перемен. С тех пор СВР прошло через реформы, проведенные часто не наилучшим образом и не способствовавшие повышению эффективности ее работы. Особенно пострадала Служба от назначения на высокие должности людей, имевших весьма посредственное представление о специфике ее работы, однако вследствие политической целесообразности и выгоды на верху порой попросту не обращали внимание на серьезнейшие последствия подобных назначений. Некоторое время ходили слухи об обратном переподчинении СВР в ФСБ, в составе которой она якобы будет действовать лучше. Предполагалось, что перевод проведут в несколько этапов в течение пары-тройки лет, но тектонические события на мировой геополитической карте привели к отказу от идеи очередной реорганизации. При этом накал критики в адрес Службы не уменьшался и выплескивался волной недовольства с каждым разом, когда случалось какое-либо событие, чье зарождение не было заблаговременно вскрыто разведкой. Таким образом регулярно всплывали сообщения, в том числе от сотрудников СВР, что добываемая ведомством информация совершенно не удовлетворяла военно-политическое руководство страны и разговоры о слиянии с ФСБ только усиливались. Изменение же ситуации произошло незаметно для большинства экспертного сообщества и обозревателей. Начиная приблизительно с две тысячи двенадцатого года, повальная критика несколько снизилась, хотя недовольные сообщения продолжали появляться особенно с началом Арабской весны. Данный факт сбивал с толку и вводил в заблуждение подавляющее большинство тех, кто внимательно следил за всем, что вертелось вокруг вопроса слияния, включая и зарубежные спецслужбы. Кое-где в статьях появлялись предположения, будто СВР чуть ли не провело операцию по улучшению своего имиджа в СМИ, а главными затейщиками вброса выступили некоторые высокопоставленные чиновники Службы с целью не допустить окончательного формирования общественного мнения, где их ведомство выступало неэффективной самостоятельной единицей. Подобной версии не верили, хотя и она быстро нашла своих сторонников. События воспринимались некой межведомственной грызней и борьбой отдельных кланов в политическом руководстве России, что в результате сыграло на руку тем, кто владел если не полной информацией о происходящем, то как минимум знал куда больше других.