— Но чем она так важна? — удивился Селезнев, пытаясь привести в одну кучу все, что он узнал и хоть как-то рассортировать.

Остапов сел в кресло, достал из пачки сигарету и закурил. Дым от нее тут же поднялся в воздух клубами, пока не дошел до самого потолка.

— Неизвестно, — заявил он. — Мы лишь знаем о запредельно высокой активности пси-поля, которая ей сопутствует. Промежуточные результаты связывают падение «Небесного взора» именно с ней. Теперь вы понимаете, почему надо как можно быстрей расшифровать данные с бортового самописца?

На лицах генералов впервые отразилось осознание всего масштаба происходящего. Теперь очередь медленно сесть в кресло настала за Клюевым и генерал-лейтенант с задумчивым видом провел рукой по голове — как заметил Селезнев, характерный для него жест, когда перед ним стоит трудноразрешимая задача.

— Теперь обо всем этом знаем не только мы? — вопрос Клюева прозвучал как констатация факта.

— Прямых доказательств у нас нет, но все известные факты говорят о ненормальной активности американцев. Наемники, использовавшие буры с пси-регистраторами, стелс-вертолеты, на которых они прилетели к месту крушения нашего разведывательного самолета с системой фиксации пси-излучения. Не много ли совпадений?

— Совпадений не бывает, — произнес Соловьев известную среди разведчиков истину и добавил: — У нас есть подготовленные группы, способные немедленно выйти в район, откуда производилась передача.

— Мы не можем их туда оперативно доставить без маршрутизации, — возразил Остапов.

— Кирилл Петрович, — вмешался Клюев, — пришли вести с базы Иваново-Северный. Техники утверждают, что могут поднять второй самолет на боевое дежурство уже сейчас. Значит, мы сможем в сжатые сроки построить картографию вылета и затем скрыто доставить в нужную точку целый отряд бойцов.

— Есть предложение, как это сделать быстрее, — немного помявшись, обратился Селезнев.

— Продолжайте, — заинтересованно произнес Остапов и глубоко затянулся.

— Эти двое, кто остался в живых, обладают крайне ценной для нас информацией и следует использовать любую возможность предельно быстро доставить к ним группу спецназначения. В любую секунду с выжившими может произойти все что угодно и если они единственные, кто способен внятно объяснить суть произошедшего, следовательно на счету каждая секунда. Сомнительно, чтобы Серегин обладал возможностью передать своим хозяевам ключи от шифров, но о времени и месте выхода на связь они могут узнать. Значит противник теоретически может знать о живых в комплексе, поэтому им грозит опасность. Скорее всего их просто попытаются ликвидировать или завалят единственный неразрушенный выход, которым Самонин попадал на поверхность.

Остапов молча слушал, встревоженный таким неочевидным выводом. Ведь действительно знание шифров при перехвате сообщения связиста позволяло узнать об уцелевших людях и определить, откуда они выбрались на поверхность. «Все намного хуже, чем я предполагал» — подумал Остапов.

— Кроме того, — продолжил Селезнев, — раз Серегин со своими головорезами уничтожил почти всех, кто имел доступ в комплексе к проекту и вместе с ними подавляющую часть документации о нем, то доставка в целости и сохранности биолога и связиста приобретает первостепенное значение. Следовательно, чем быстрее мы сможем их оттуда вывезти, тем лучше. Учитывая вышесказанное, считаю, что применение вертолетов для десантирования бойцов слишком долгое занятие. Уверен, наши западные «партнеры» постараются не допустить, чтобы эти двое остались в живых. Кроме того, важно выиграть время и не дать им определить, выжили сотрудники или нет. Значит, как минимум придется дождаться паузы между пролетом натовских спутников над Зоной и очень точно, вплоть до минуты, рассчитать время, которое будет у вертолетов на заброску десанта и возврата обратно на базу. Полагаю, если мы хотим скрыто отправить туда наших парней, то вертушки здесь не годятся.

— Допустим, вы правы, но к чему вы клоните? — спросил Остапов, все еще пытаясь уловить мысль Селезнева.

— Предлагаю задействовать технологию «Сапсан». Иного выхода я просто не вижу.

Глаза Остапова округлились, но вместо немедленного отрицательного ответа, шеф немного призадумался и, словно размышляя вслух, спросил:

— Разве можно применить почти необкатанный метод, чьи испытания проводились только в виде полунатурного моделирования?

Селезнев присел.

— Нужно сократить время до предельно допустимого минимума, — ответил Селезнев, испытывая определенную неуверенность в своих словах, особенно после провала группы Егорова, но не высказать свое предложение не мог. — Пока мы говорим, положение ухудшается ежеминутно. У нас нет гарантий, что нахождение выживших не стало известно противнику, тем более мы говорим о Зоне, но главное заключено в значимости той информации, которую они знают о проекте. Поэтому единственный способ суметь смягчить удар, а где-то, быть может, и выйти вперед, я вижу в перехвате инициативы. Для этого нужно сделать шаг, который противник предугадать не сможет или, как минимум, тот будет для него большой неожиданностью. Подчеркну: никакие протоколы безопасности и подписанные соглашения натовцев не остановят. Их действия будут полностью секретными и любые претензии с нашей стороны ими отвергнутся, ссылаясь на резолюцию Совбеза ООН под номером 2020.

Остапов внимательно слушал доводы Селезнева, но в его глазах читалась изрядная доля сомнений.

— Как я понимаю, переслать всю информацию из комплекса по «Черному орлу» те двое не смогут? — спросил шеф военной разведки.

— Никак, — отрицательно покачал головой Селезнев. — Это огромный массив данных, который требуется сначала зашифровать, затем переслать, для чего понадобится неприемлемо много времени. Кроме того, противник уничтожит источник радиопередачи с воздуха или своими людьми. Как вы понимаете, двое дилетантов в сталкерском деле в принципе не смогут одновременно выжить в Зоне, скрываться от дронов и головорезов противника, да еще и передавать сложную и объемную информацию. Куда логичней их оттуда немедленно эвакуировать, не подвергая ненужной опасности ни саму информацию, ни людей.

Выслушав, Остапов перевел взгляд на Клюева.

— Ваше мнение, Василий Александрович? — спросил начальник военной разведки своего заместителя.

— Предложение с «Сапсаном» рискованное, здесь без вариантов, — констатировал Клюев. — Результаты отработки этого метода приводили к однозначному выводу о неприемлемо большом проценте потерь среди личного состава в реальных условиях, хотя последние две тренировки прошли относительно успешно. И все же давайте взвесим все «за» и «против». Картографирование и анализ с последующей высадкой боевой группы на вертолете несомненно займет слишком много времени. Тем более, мы не знаем как поведет себя аппаратура, да и вертолетами прибыть в Северные территории куда сложней с учетом плотности распределения аномалий. Быстрее и проще, но не безопасней, попасть в нужную точку с использованием «Сапсана». Так разведывательно-поисковая группа сэкономит много времени и доберется значительно раньше до объекта. Но потери… здесь я не берусь судить.

Выслушав мнения своих подчиненных, Остапов откинулся на спинку кресла и отстраненным взглядом посмотрел в сторону.

«Между молотом и наковальней» — подумал Селезнев. В такой момент ему не хотелось бы оказаться на месте своего шефа, однако окончательное решение должен был принять именно он.

Молчание длилось томительно долго, когда, наконец, глава ГРУ вернулся из дебрей своих размышлений.

— Хорошо, я даю свое официальное согласие на использование этой технологии. Теперь нужно получить разрешение на проведение операции с самого верха и ваше участие, товарищи генералы, будет обязательным. В самое ближайшее время состоится экстренное совещание в Генеральном штабе, где будут присутствовать и сам начальник, и министр обороны. Сложно представить, чем может обернуться потеря комплекса, но как бы то ни было нам следует постараться убедить руководство в правильности предложения. Еще одного провала никто не потерпит и головы полетят со всех. Сотрудников комплекса оплакивать будем после. Сейчас нужно вытащить этих двоих во что бы то ни стало.