Могге Викинг.

– Доброго. Я думал, что ясно выразился, когда ты звонил…

С этими парнями надо переходить к делу без всяких предисловий.

– Я передал Хильстрему, что ты думаешь, что это его проблемы, а не твои. Заешь, что он ответил?

– Нет.

– Что раз так, то тут проценты набежали, теперь ты должен триста тысяч.

– У меня их нет.

– Есть, есть, могу заверить, что есть.

Небрежность в тоне Моргана исчезла, теперь его голос звучал угрожающе.

– Заплати за неделю.

И он бросил трубку.

…Дома, стоявшие на скале над площадью Лильехольмсторьет, скрылись в тумане, опустившемся на улицы в этот пасмурный день. Получался плавный переход, когда земля почти незаметно превращается в небо. Может, облака спустились низко над городом, и Стокгольм стал частью иного мира.

Он держал телефон в одной руке, а клочок бумаги с номером – в другой. С номером Сары, который ему дали в справочной службе. Он медленно набрал номер и нажал на зеленую кнопку.

Пошли гудки. Раз, два, три.

Четыре, пять, шесть.

Включился автоответчик. Это был ее голос. Тедди не слышал его много лет, но он звучал точно так же, как когда они говорили в последний раз. Такой же чистый и мягкий.

– Привет! Вы позвонили Саре, это автоответчик. Оставьте сообщение после гудка, и я перезвоню вам, как только смогу.

Гудки.

Иза, администратор или менеджер по трудоустройству, как наверняка официально называлась ее должность, сидела за столом из светлого дерева. Эта комната походила на ту, где они виделись в прошлый раз. На полу линолеум, текстурные обои на стенах, пластиковые стулья. Все, кроме стола, напоминало о тюрьме, в том числе и Иза. Кабинет был обезличенный, это не ее комната, а клетка для встреч, место, где нет даже окна для связи с миром. Иза стучала по клавишам.

– Я посмотрела на ваш план, и мне он понравился. Биография тоже готова, вам помогли ее написать?

– Немного.

– Да, иногда в таких вещах требуется помощь.

Тедди ждал, что она скажет дальше, и старался казаться миролюбивым.

– Вы пробовались на те места, о которых мы говорили?

Он внимательно посмотрел на нее. Ей около сорока, а одевается в какую-то смесь из шмоток хиппи и костюма респектабельной дамы. Сегодня она закуталась в красно-бирюзовый шарф, а в ушах были аккуратные жемчужные серьги. В прошлый раз она напялила что-то вроде лилового кафтана, а на палец – золотое колечко с маленьким бриллиантом.

– Конечно, я звонил туда, где требовались строители и рабочие, семь раз, но все семь мне отказали.

– Мне очень жаль. Но в той же категории есть и другие варианты. Сейчас требуется персонал, чтобы убирать снег и скалывать лед с крыш.

– Мне тридцать три. Это неквалифицированная работа. Но я могу плотничать и разбираюсь в ресторанных делах.

Он слышал, как тихо свистел кондиционер.

Иза заглянула в свои бумаги.

– Да, но знаете ли, такие места непросто получить. Как вы посмотрите на социальную работу – в доме престарелых или в больнице?

С ней все нормально, она всего лишь занималась своей работой, хотя и болтала слишком много. Просто Тедди не понимал, что он здесь делает.

У него нет опыта работы, и в трудовом стаже пропуск в восемь лет. За пару дней ему нужно достать триста тысяч для психованного сигаретного барона. То, что он назвал бы работой раньше, тянуло по меньшей мере на четыре года на нарах.

– Я постараюсь искать активнее, но не очень-то вдохновляет, когда они даже не отвечают.

Они немного поговорили о том, как нужно представляться, и обсудили возможные вакансии.

– Все будет хорошо, – сказала Иза наконец. – Как говорят, Рим не сразу строился. Так?

Тедди молчал.

– Продолжайте в том же духе. Часто мои клиенты находят работу только через полгода. Это нормально. Не переживайте. Такая сейчас ситуация.

Иза отодвинула стул и встала. На мониторе была видна картинка скринсейвера: белоснежный пляж с пальмами. Может, стоит послушать Деяна, он все талдычил о том, что хочет поехать в Таиланд и торговать там домами.

Они пожали друг другу руки.

Тедди открыл дверь.

Как он только мог думать, что все будет просто?

Хильстрем хотел получить свой должок за семь дней.

Полгода.

Пропущенный вызов на телефоне. Ему не хотелось еще больше неприятных сюрпризов, так что он позвонил в справочную и узнал, кому принадлежит номер. Приемная адвокатского бюро, о котором он никогда не слышал. «Лейонс».

В Тумбе было темно – хоть глаз выколи, хотя еще только двадцать минут пятого. В это время года идешь на работу, пока солнце еще не встало, а когда в полпятого забираешь ребенка из сада, уже снова темно. Можно попытаться увидеть солнце во время обеда, если оно соизволит показаться на затянутом снежными облаками небе.

Деян радовался, что ему не нужно торчать в офисе по восемь часов. Он считал себя человеком солнца. К тому же он никогда и не вставал раньше десяти, а в это время всегда светло, зима ли за окном или лето.

Он нажал на кнопку звонка. За спиной у него стоял Томас.

Из дома послышалась веселая трель, а затем звук приближающихся шагов.

Полный мужчина с жирными волосами и щетиной на лице открыл им дверь. Его звали Роджо, но Деян предпочитал звать его прозвищем, которое сам придумал: Брюхан.

– Какого черта вы тут делаете? – Глаза Брюхана широко раскрылись, хотя Деян считал, что это едва ли можно заметить, потому что они глубоко утонули в жире. Некоторые люди, которые выглядят, как свиньи, действительно свиньи и есть.

– Ты знаешь, – сказал он и просунул ногу в дверную щель.

Прихожая была темная и захламленная, под подошвами скрипел песок. Здесь, кажется, не снимали обувь без необходимости, так что вряд ли кого расстроит немного мокрого снега, который он принес на ботинках.

Брюхан остановился в прихожей. Но Деян пока осматривался. Направо была кухня.

Его раздражало: у него были посерьезнее дела, а такая мелочевка к нему обычно не попадала.

– Можешь кофе сварить?

Тяжело пыхтя, Брюхан скрылся в кухне. Все шкафы и столешницы там были выкрашены под дерево, пол, панели на стенах и даже дверцы холодильника были под сосну. Стол и стулья деревянные.

Брюхан открыл банку и высыпал растворимый кофе в заварочный чайник.

– Бутер будет нелишним, в желудке волки воют.

Это было чистой правдой: ему срочно нужно что-то проглотить. Он хорошо знал свое тело: если он в ближайшие пятнадцать минут не поест, сахар упадет. Плохая концентрация, головная боль, в худшем случае обморок и судороги. Это с ним случалось раз десять, но последний приступ – лет десять назад.

Брюхан рылся в кладовке. Судя по этикеткам, продуктам было много лет. Наконец он выловил два хрустящих хлебца.

– Зачем? Чего вы вообще хотите?

Брюхан плюхнулся на стул.

– Будь добр, положи руки на стол.

– Какого хера? Что за крайности? Скажите, чего вам нужно-то.

Томас встал за его спиной. Наклонился и прошипел:

– Просто делай, как Деян говорит. Ничего не случится.

Брюхан медленно положил одну руку на стол. На предплечье были вытатуированы два числа. Наверное, даты рождения его отпрысков.

Деян вытащил дубинку, которую держал в кармане куртки, и изо всей силы ударил по этой руке.

Брюхан взвыл.

– Ах ты ублюдок! – крикнул Деян.

Брюхан попытался убрать руку, но Деян держал ее стальной хваткой. Брюхан вырывался все сильнее. Наконец Деян отпустил. Брюхана отбросило к спинке стула, и он полетел на пол.

Деян сразу же успокоился. Или именно это ему и было нужно, или сахар начал стабилизироваться.

– Эй ты, мне нужно отлить. Поболтаешь с ним, Томас?

Из туалета он слышал, как Брюхан жалобно поскуливал. Ничего, он это заслужил. Свою первую жену он избил у входа в ресторан в Худдинге так, что три ребра были сломаны. Сказали, что она на льду поскользнулась, но Роджо-Брюхан получил шесть месяцев за побои. Вторую жену, импортированную из Таиланда, он щипал плоскогубцами, так что у той полтела посинело, в том числе и между ног. Заявили, что она сама так покалечилась, чтобы его посадить. Баба забрала заяву и уехала из страны, когда кто-то прислал ей фото трехлетнего сына.