«Как все это ужасно! – снова подумала она. – Бедный Арман умер, так и не познав счастья. Я разлучена со своими детьми, а Тошан вот-вот уедет. Скоро я начну ненавидеть этот город».

Наконец она услышала сбивчивое бормотание Симона. Он выплескивал на Тошана все, что у него накопилось в душе.

– Помню, как мама два года назад истекала кровью. Я до сих пор ощущаю этот запах в ночных кошмарах… И я больше никогда не увижу своего брата… Если бы ты только слышал, что Шарлотта высказала мне в лицо! Для нее я монстр, ничего более. Я хочу сдохнуть, сдохнуть прямо сейчас!

– Успокойся, Симон, – произнес чуть слышно Тошан. – Давай пропустим по стаканчику. Я найду решение. Мой бедный друг, я ведь догадался о твоей проблеме. Ты изводишь себя, пытаясь справиться со своей природой.

К великому облегчению Эрмины, ее муж мягко оттолкнул от себя Симона и отправился на кухню за виски. Молодой человек повернулся к ней.

– Прости меня, Мимина. Это должно было выйти: вся эта боль и отвращение, накопившиеся во мне.

– Разумеется! Если хочешь, я могу оставить тебя вдвоем с Тошаном.

– Нет, останься, – слишком поспешно ответил Симон.

Она подошла к нему ближе и тихо спросила:

– Ты ведь влюблен в моего мужа? Ты не осмелился мне об этом сказать, но я это чувствую.

– Не говори ерунду, Мимина! Я питаю к Тошану только дружеские чувства, ничего более. Возможно, я бы точно так же плакал в объятиях своего отца, если бы он был отцом, достойным этого названия, а не пьяницей и мужланом. Люди, подобные мне, становятся изгоями общества; мне нужно с этим смириться или умереть.

– Симон, прошу тебя, не строй из себя жертву. Я не заметила, чтобы ты был изгоем, скорее наоборот: ты вызываешь у людей симпатию. Помню, как ты без проблем получал работу, в которой отказывали Арману.

Появился Тошан, держа в руках бокалы и бутылку спиртного. Эрмина невольно восхитилась его горделивой осанкой. И в военной форме, и в куртке из оленьей кожи он выглядел неотразимо. Она тут же упрекнула себя: «Я тоже без ума от своего мужа. Его притягательность одинаково действует и на женщин, и на мужчин. Почему меня это так шокирует?»

Она молча присутствовала при их беседе. Тошан много говорил, призывая Симона сегодня же вечером вернуться в лагерь на остров Сент-Элен. Его друг отказывался и в основном отмалчивался.

– Я доложу о тебе своему начальству, – добавил красавец метис. – Не упоминая, разумеется, о твоей главной проблеме. Ты только что потерял брата, тебе не нравится караулить заключенных. В день моего отплытия в Англию меня назначат адъютантом. Капрал ценит меня. Я могу добиться твоего назначения здесь, в Квебеке.

– Нет, я хочу жить в лесу, – упорствовал Симон. – Это будет лучшим способом больше не встречаться с такими людьми, как тот санитар.

Эрмина бросила раздраженный взгляд на часы. Было уже больше полудня. Только что до нее дошло, что Мадлен до сих пор не вернулась. «Куда она подевалась? – удивилась Эрмина, не испытывая тревоги. – Я отправила ее в прачечную и булочную на углу улицы. Она должна была вернуться уже через четверть часа».

Казалось, беседа двух друзей будет тянуться вечно. Симон с насупленным видом выслушивал аргументы Тошана. Эрмина в итоге отвлеклась от происходящего и вспомнила о недавней воскресной поездке в Сент-Анн-де-Бопре. Погода стояла чудесная, небо было ярко-синим, с пушистыми белыми облачками. Мадлен смогла помолиться у подножия статуи Катери Текаквиты, кроткое лицо которой, высеченное в камне, действительно внушало благоговейный трепет. Даже взволнованная Шарлотта преклонила колени. Само место, расположенное среди чудесного пейзажа, действовало умиротворяюще.

«Однако сама я чувствовала себя холодной, отстраненной от Бога, – вспоминала Эрмина. – Я снова увидела умирающую Бетти, потом Армана, когда он был еще маленьким мальчиком. Смерть наносит все новые удары. И это зачастую так несправедливо!»

Тошан погладил ей запястье, что заставило ее вздрогнуть. Она посмотрела на своего мужа отсутствующим взглядом.

– Я победил, – сказал он ей. – Симон сдался и последует моим советам.

– Именно так! – воскликнул молодой человек. – Я тебе доверяю, ты вселил в меня уверенность.

– На всякий случай я все же провожу тебя на вокзал, – уточнил метис. – Ты поедешь в Монреаль. И совсем скоро я пришлю тебе весточку.

– Теперь я спокойна за Симона, – подтвердила Эрмина, в то же время прислушиваясь к малейшим звукам, доносящимся с лестничной клетки, в надежде различить знакомые шаги Мадлен.

– Где моя кузина? – словно прочитав ее мысли, спросил Тошан.

– Она вышла сразу после твоего ухода и давно должна была вернуться. Не в ее привычках слоняться по улицам.

– Держу пари, она просто решила прогуляться. День сегодня замечательный, яблони цветут. Мадлен просто не устояла перед теплой весенней погодой.

С этими словами Тошан взял свой бумажник и поцеловал Эрмину. Она провела по его щеке тыльной стороной ладони, с нежностью глядя на него.

– Возвращайся скорее, любовь моя, – прошептала она.

Он рассеянно кивнул, затем на его лице появилось выражение досады.

– Мина, дорогая, я совсем забыл! Полковник просил тебя спеть для нашего полка накануне отплытия. Небольшой концерт на полчаса в офицерской столовой. Ты ведь не откажешь? Во всяком случае, я уже сказал, что ты согласна.

– Тошан, о чем ты вообще думаешь? Не нужно было этого делать! Как я смогу петь в этот вечер, зная, что ты покинешь меня на следующее утро? Ты пообещал мне провести последнюю ночь здесь, со мной! О! Все, с меня довольно!

Она схватила свою сумочку и торопливо, почти бегом, выскочила в коридор, хлопнув дверью. Опешившие Симон и Тошан услышали, как она сбегает по ступенькам.

– Я допустил ошибку, – с сожалением произнес Тошан. – Тем хуже. Идем скорее, у меня есть расписание поездов.

Он несколько сурово похлопал по плечу Симона, который принял этот дружеский жест как ласку.

– Дай мне еще несколько минут, – попросил он. – Я не могу уехать, не попрощавшись с Шарлоттой. Я и так остался без поцелуя Мимины.

– Тогда догоняй, я буду ждать тебя на стоянке такси возле Капитолия. Попробую отыскать свою жену и успокоить ее.

Тошан вышел за дверь. Симон не знал, в какой комнате поселилась девушка. Он вычислил ее по характерным звукам рыданий, перемежаемых глухими стонами. Шарлотта лежала на своей кровати, уткнувшись лицом в подушку. Он на цыпочках подошел к кровати и сел рядом с девушкой.

– Мимина? – позвала она.

– Нет, это я, Симон.

Она обернулась и вскочила как ужаленная. На ее красивом личике не осталось и следа гнева, теперь там читалось лишь безысходное отчаяние.

– Ты еще здесь? Убирайся из моей комнаты! Мне не нужна твоя жалость.

– Моя маленькая Шарлотта, мне очень жаль. Прости меня, я причинил тебе столько боли, я знаю. Я был искренен, когда мы собирались пожениться. Ты единственная, с кем я мог бы жить. Ты не обязана мне верить, но я очень тебя люблю.

– Замолчи! – закричала она, затыкая себе уши.

– Будь благоразумна, выслушай меня. Я разорвал нашу помолвку так резко лишь для того, чтобы избавить тебя от страданий и вернуть тебе свободу. Шарлотта, однажды ты встретишь своего мужчину, который сделает тебя счастливой. И я прошу тебя сообщить мне об этом, если я еще буду жив.

Эти слова проникли ей прямо в сердце. Взволнованная близостью Симона, девушка внезапно бросилась ему на шею.

– Почему ты так говоришь? Ты умрешь, как и Арман? Не надо! Сжалься надо мной, давай все-таки поженимся! Мы будем вместе днем и ночью. Я не прошу ни о чем другом.

Она прижалась к нему своим гибким телом, провела пальцами по его спине и обняла его с неожиданной силой. Поддавшись порыву так долго сдерживаемого желания, ее девственное тело задрожало. Симон не осмелился высвободиться из ее объятий. Нежные горячие губы коснулись его губ.

– Нет, нет! Я не могу, остановись!

Она отпрянула назад, издав крик раненого животного. На этот раз не было ни оскорблений, ни упреков – только рыдания.