По их инициативе на масонском съезде в Вильгельмсбаде в 1782 году вся Европа была разделена на масонские державы или провинции. Россия среди них значилась как восьмая. В том же году среди лож системы строгого наблюдения или послушания произошел раскол. Дело в том, что исторической связи с тамплиерами немецким братьям показалось мало, и они на том же Вильгельмсбадском конгрессе принимают ответственное решение, согласно которому на самом деле вольное каменщичество якобы древнее ордена тамплиеров и ведет свое начало из глубины веков. С этим, однако, не захотели согласиться шведские масоны, которые и после 1782 года продолжали связывать начало своего ордена с орденом Храмовников.

Особенность шведской системы - ее строго христианский характер; лицам других конфессий вход в ложи был категорически воспрещен.

Если в чистом английском масонстве под масонской тайной понимается обычно тайна символов и тайны некоторых нравственных постулатов, то в шведском масонстве под тайной понималась уже самая настоящая мистика и оккультизм.

Шведская система весьма сложна, но основные составляющие ее, это английское масонство в нижних степенях, розенкрейцерство в высших и система строгого послушания, отразившаяся на всех ее степенях (всего их было 10). Последняя 10-я степень - "рыцаря-командора красного креста" составляла высшее правление в этом ордене.

Борьба между противниками и приверженцами закрепления в масонстве так называемых "рыцарских степеней" имела принципиальный характер. Дело в том, что английские или, правильнее, иоанновские ложи - это так называемое нравственно-философское масонство, отличались не только простотой обрядов (всего три степени), но и демократичным характером работ (благотворительность, изучение Ветхого завета, выборность и ответственность перед братьями начальников ложи и т.п.). Масонские же ложи, допускавшие так называемые "рыцарские степени", главным своим занятием считали изучение герметической философии и алхимии и отличались пышной обрядностью. Однако главной их особенностью была все же организационная. Во главе их лож стояли неограниченные и, как правило, тайные начальники; в самих ложах господствовала строгая дисциплина и беспрекословное повиновения нижестоящих вышестоящим.

Из масонских ассоциаций этого толка наиболее известны ордена мартинистов, филалетов и розенкрейцеров. Последний из них, пожалуй, наиболее показателен в этом плане. Официальное выделение берлинских братьев из брауншвейгской системы и образование ими собственного ордена "Златорозового креста" произошло в 1782 году. Организационная структура нового ордена имела ярко выраженный авторитарный характер: первые три иоанновские степени - ученик, товарищ, мастер; одна высшая шотландская степень мастера и обособленно стоявшая тайно от остальных каменщиков теоретическая степень соломоновых наук - как некое связующее звено между собственно масонами и "братством просветленных", представлявшим так называемый "внутренний орден" в масонстве [319].

Попадали в теоретическую степень иоанновские мастера по выбору старших братьев. Алхимия, теософия и мистика - вот обычный круг их занятий. В масонских бумагах розенкрейцеров сохранились подробнейшие описания их обрядов с целью вызывания злых и добрых духов и даже сотворения из майской росы и менструальной крови женщины гомункула - искусственного человека в колбе [320].

Наряду с масонством нравственным и мистическим, широкое распространение в Европе уже во второй половине XVIII века получило и масонство политическое, главной целью которого была борьба с абсолютизмом и церковью за овладение властью. Наибольшее распространение политические ложи получили в католических странах, прежде всего во Франции и Италии, так как именно здесь масоны подвергались наибольшим притеснениям и гонениям со стороны церкви и государства.

И напротив, там, где к ним относились терпимо (страны, где победила Реформация)

и позиции церкви были ослаблены (Англия, часть германских княжеств, Голландия, Швеция), не встречая серьезного сопротивления по отношению к себе, масонство пошло по религиозно-мистическому пути и обрело здесь большую силу.

Стоит, очевидно, в этой связи привести слова известного русского масона барона Рейхеля, сказанные им в конце 1770-х годов Н.И.Новикову: "Всякое масонство, имеющее политические виды, есть ложное; и если ты приметишь хотя бы тень политических видов, связей и растверживания слов равенства и вольности, то почитай его ложным. Но ежели увидишь, что через самопознание, строгое исправление самого себя по стезям христианского нравоучения, в строгом смысле, нераздельно ведущее, чуждое всяких политических видов и союзов, пьянственных пиршеств и развратности проявлений членов его, где говорят о вольности такой между масонами, чтобы не быть покорену страстям и порокам ... " такое масонство уже есть истинное или ведет к сысканию и получению истинного" [321].

Политическая струя в масонстве XVIII века связана, прежде всего, с орденом иллюминатов (просвещенных), образованием в 1773 году Великого Востока Франции и активным участием масонов в Великой французской революции 1789 года.

Основан орден иллюминатов был в 1776 году профессором канонического и естественного права Ингольштадтского университета Адамом Вейсгауптом. Характерная особенность его - масонские формы и иезуитский характер деятельности, что не случайно, так как сам Вейсгаупт был воспитанником иезуитов. Цель братства, как это и водится в таких случаях, носила отвлеченный характер - усовершенствование разума и распространение просвещения [322].

"Наши люди должны быть предприимчивы, ловки, вкрадчивы ... Ищите прежде всего знатных, могущественных, богатых. Иногда необходимо даже унизиться, чтобы получше овладеть человеком", - учил Вейсгаупт своих последователей.

Главное препятствие на пути практического осуществления естественных прав человека иллюминаты усматривали в сложившихся в то время в Европе отношениях собственности и стоящих на их страже властных структурах и католической церкви. И хотя цели своей - золотой век Астреи - иллюминаты стремились достичь исключительно мирными средствами (просвещение и широкое привлечение в орден европейских государей), католическая церковь и владетельные монархи в Европе сразу же почувствовали в них своих злейших врагов. Иллюминатов стали обвинять в заговорщических намерениях и 22 июня 1784 года орден был закрыт. Сам Адам Вейсгаупт был отправлен в отставку и бежал из Ингольштадта.

Умер он в 1830 году [323].

Что касается французского масонства, то следует иметь в виду, что Париж накануне революции 1789 года буквально кишел масонами. Колыбелью масонской жизни здесь была в это время парижская ложа "Девяти сестер" или Ложа энциклопедистов или наук. Основал ее в 1769 году астроном Лаланд. Среди членов ее были такие известные французские просветители, как Кондорсэ, живописец Грез, скульптор Гудон, братья Монгольфье, Б.Франклин, Дантон, Демулен и другие [324].

Незадолго до своей смерти в 1788 году в нее был принят знаменитый Вольтер.

Согласно последним подсчетам историков, масоны располагали во Франции накануне революции 600 ложами с 30 тысячами братьев [325].

Так что не заметить масонского следа в Великой революции мог разве что слепой. Его и заметили. Более того, уже в то время было широко распространено убеждение, что принципиальное решение о казни короля Людовика XVI было принято не где-нибудь, а на масонских конвентах в Вильгельмсбаде и во Франкфурте еще в 1782 и в 1785 годах [326].

Первыми, кто публично высказал мысль о французской революции 1789 года как порождении масонского заговора, были католический аббат Ж.-Ф.Лефранс, автор пространного сочинения "Завеса, приподнимаемая для любопытствующих, или тайна революции, раскрытая при помощи франкмасонства" (1791) и бывший иезуит аббат Огюстен Баррюэль. Последнему принадлежит четырехтомное исследование "Мемуары по истории якобизма". Книга была опубликована в 1797-1798 годах в Лондоне, куда вынужден был эмигрировать ее автор. Причиной революции, по его мнению, был тройной заговор, а именно: философов-просветителей, масонов и баварских иллюминатов. Долгое время книга О.Баррюэля третировалась либеральной историографией как труд очевидно недоброкачественный. Однако сейчас оценка ее несколько поменялась, и историки уже не стесняются ссылаться на книгу Баррюэля, признавая тем самым как ценность собранного им богатого фактического материала, так и верность отдельных наблюдений автора.