В трубке ничего нового не прозвучало и во второй раз. Те же длинные гудки.

Ситуация была словно позаимствована из шпионских романов. Дорогой кабак, красивая подруга, таинственное поручение и – щекочущее затылок ощущение слежки…

Да, здесь, в кафе, у Карташа впервые возникло чувство, что за ними следят. Кто является источником этих флюидов, определить было затруднительно. Пусть посетителей в кафе в этот час торчало немного, но когда не имеешь соответствующего навыка, нечего и пытаться вычислять. Практически в открытую зыркал некий мордатый тип, то и дело наклоняющий над своей рюмкой водочный графин, но его, похоже, интересовала исключительно Маша. И если поверить Кацубе, предупреждавшему, что они будут работать без прикрытия, что никто из своих за ними наблюдать и их страховать не будет, то…

А ведь, черт побери, Карташ был готов к чему-то подобному! Потому что, спрашивая себя, зачем нужны все эти прописанные доктором Кацубой фокусы, себе же и отвечал: «Да скорее всего затем, чтобы отвлекать на себя внимание». Никакого более подходящего объяснения он не видел.

Представим себе, что в это же самое время другие люди прибыли в Питер, чтобы… ну, скажем так: чтобы провернуть некое важное дельце. То ли эти люди тоже родом из Шантарска и прилететь должны были тем же рейсом, то ли поселиться они должны были в гостинице «Арарат» в номере, что занимают сейчас Карташ и Маша, то ли еще что-то – в общем, ситуация была выстроена так, чтобы Машу и Карташа приняли за других. Кто эти «другие», чем занимаются, чьи интересы представляют и кто ими так сильно интересуется – бескрайнее поле всяческих предположений, куда нечего и влезать без единого факта на кармане.

Однако если версия Карташа насчет отвлечения внимания верна, то рано или поздно должна была обнаружиться и слежка. Вот, похоже, – если это у Карташа не разыгралась паранойя – и обнаружилась таковая. Ну, а там где слежка, там и до прослушки остается даже не шаг, а шажок.

Между прочим, по поводу того, о чем говорить между собой, а о чем не следует, Кацубой были даны четкие целеуказания. «Обо всем, – сказал тот, – исключая последние бурные события. Представь себе, старлей, что ничего не было – ни побега, ни платины, ни Туркмении, ни сходняка в шантарском метро. Вот исходя из этого и общайтесь между собой».

Это, в общем-то, было легко исполнимо, потому как, по негласному уговору, они с Машей, еще до появления на сцене Кацубы с его предложениями насчет Петербурга, не вспоминали ни тайгу, ни Туркмению, ни Шантарск. Слишком уж болезненная получалась тема.

Разумеется, Карташ поинтересовался тогда у Кацубы, придав голосу шутливое звучание: «Мы, что, впутываемся в шпионские игры?». Конечно, он и не надеялся на развернутый ответ, но рассчитывал, что сможет кое-что понять из любого ответа…

«Ты же военный человек, старлей, – ответил ему Кацуба, хитро подмигнув, – должен понимать, что к чему. Если ты вливаешься в ряды и встаешь под знамена, то изволь соблюдать субординацию. Ты солдат, я – командир. Приказы не обсуждаются, а исполняются. Ну ты представь солдата, которому говорят: копай канаву, – а он лезет с вопросами: дескать, вы сперва объясните, что в канаву положат, да каким стратегическим целям эта канава будет служить. Что тогда получится? Получится бардак, а не служба».

В общем, параноидальное ощущение, что за ними следят, как появилось, так и не отпускало. Хотя, опять же, не было каких-то реальных, осязаемых фактов, подтверждающих слежку. Так, никто вслед за ними из кафе «Бестемьян» не вышел, одни и те же лица в разных местах не мелькали, в общем, никаких серьезных зацепок, одно развопившееся чутье. С Машей своими подозрениями Карташ решил не делиться, нечего зря девушку тревожить, тем более, что ничего страшного в слежке нет…

В шесть часов вечера этого же дня Карташу пришлось выполнить еще одно «малэнькое, но атветственное» поручение. Маша осталась в гостинице, а Алексей, взявши такси, доехал до Витебского вокзала, там сел на пригородную электричку, проехал несколько остановок до платформы Купчино, где вышел и спустился в метро. И подземкой поехал обратно в город.

Видимо, эти странные перемещения, придуманные отнюдь не Карташом, преследовали цель еще больше укрепить возможных соглядатаев в том, что они, филеры, следят за нужными людьми. Хотя Алексей, как ни старался, не мог вычислить шпиков во встречных и попутных потоках горожан. Да и вообще, он поймал себя на том, что отвык от буйной столичной круговерти, что чувствует себя в толкучке непривычно, чуть ли не терялся – ну прямо как и полагается настоящему провинциалу. Вот ведь, блин, дожил! Шантарск, конечно, город крупный, а Ашхабад, бесспорно, город столичный, однако по ритму жизни те города все же иного, чем северная столица, порядка – тише, размереннее. Менее взведенные. Конечно, Питеру далеко по суетности и взбалмошности до Москвы, но на отвыкшего человека и здешняя жизнь действует оглушающе.

Тем вечером поездкой в метро дело не оканчивалось. Следуя все тем же приснопамятным инструкциям, Карташ выбрался на поверхность в заводском районе города, там быстро, опросив всего двух старушек, отыскал нужную улицу и уже без помощи аборигенов нашел двухэтажное здание из стекла и бетона. Одно оно такое наличествовало в окружающем пейзаже, состоящем из заводских корпусов, фабричных труб и кирпичных стен. Наверху – магазин сантехники, внизу – питейное заведение под вывеской «Рассвет». Подниматься на второй этаж Карташу было незачем.

Как разобрался Алексей, бар «Рассвет» располагался на равноудаленном расстоянии сразу от нескольких предприятий, работники которых и составляли клиентуру заведения. Войдя в «Рассвет», Карташ, что называется, смешался с толпой. Много их оказалось – тех, кто по окончании смены не спешил домой, к семье и детям, а предпочитал сперва пропустить чарку-другую водки в преимущественно мужской и, главное, понимающей компании. Поскольку Алексей одет был вполне демократично, то на него не обратили ровным счетом никакого внимания.

А вообще, лучшее место для встреч придумать было трудно, тем паче – как нельзя лучше подходило сие место, если кому-то что-то требовалось незаметно передать. Тусклый свет грязных ламп, сизая завеса табачного дыма, непроницаемая, как лондонский туман, и битком народа. Только вот встречаться Карташу ни с кем не требовалось, равно как и что-то незаметно передавать. Причем Алексей даже в шутку пожалел про себя, что нет необходимости отрываться от погони – уж больно удобно было затеряться за спинами и незаметно выскользнуть через служебный выход.

Хорошее задание ему выпало, если разобраться. Стой за столиком, потягивай дешевое, но вполне съедобное пивко, покуривай, слушай треп про «сук-демократов и смешные зарплаты», можешь и сам что-нибудь вставить в том же духе. Тем более, никто не заставлял в приказном порядке брать за стойкой водку, которую тут наверняка бодяжат из технического спирта…

А вот зачем потребовалось забираться в такую дыру и дуть пиво из кружек с отколами и трещинами? Карташ, например, не мог ответить на этот вопрос. Нетрудно догадаться, как ломают головы над этим же вопросом те, кто проследил за ним. Если, конечно, кто-то следил…

Ага! Карташ не был уверен на все сто процентов, однако мелькнувшая в дыму морда показалась ему смутно знакомой. Где-то он видел эту физиономию, причем совсем недавно. Или в толпе, или еще где-то, не вспомнить. А может, все же паранойя? Чтоб там ни было, а подозрительный Карташу гражданин внимательно рассмотреть себя не дал – мелькнул и вновь растворился в табачных клубах. Да и бес ним, в общем-то…

Карташ честно, до последней точки исполнил выданные ему предписания: пробыл в баре минут двадцать, несколько раз пересек зал – сходил в туалет, подошел еще раз к стойке, свернул к окну, выглянул наружу. Дольше необходимого в «Рассвете» не задержался – сама по себе романтика подобных заведений его отнюдь не прельщала.

В гостиницу Алексей вернулся около девяти. «Ну и как, успешно прокатился по своим делам?» – потягиваясь, поинтересовалась Маша, которая, дожидаясь его возвращения в кресле перед телевизором, там и задремала. «Нормально, в самый раз», – ответил Карташ. Никакой другой полезной информации гипотетические слухачи в тот вечер более не получили.