– Радуйся, что хоть кто-то твою вонючую стряпню высоко ценит. Ты до гробовой доски должен меня благодарить, я же тебе великую честь оказываю. Ну так вот, Рогов, занятия поэзией не помешали мне заметить некоторые детали пейзажа, и, думаю, они вряд ли тебя обрадуют. То, что там следов медвежьих, как коровьего навоза в родной деревне Кузьмича, это пустяки, которыми тебя вряд ли получится расстроить. А вот то, что там поляна с кострищем большим и черепами этих самых медведей на палках, – уже гораздо неприятнее. И хочу сказать, что черепа там не только медвежьи. Всяких хватает, в том числе и самых нехороших.
– Наши?
Киря кивнул:
– Две штуки человеческих, уж их я ни с чем не перепутаю. Но по костям не понять, наши это или местные, отличий ведь никаких быть не должно.
– Что еще видел?
– Интересного больше ничего нет, но кострище свежее, столбы тотемные вокруг, народец там часто появляется. Это я о ваксах.
– Я понял.
– Опасное местечко.
– Не факт. Нам это может оказаться на руку. У них женщинам запрещено смотреть на тотемные столбы, поэтому поляны с ними устраивают вдалеке от селений. То есть нарваться на ваксов здесь можно, только если наткнешься на группу охотников или в праздник, когда они толпой приходят поплясать вокруг ритуального костра.
– Эх, Рогов, ты слишком рано радоваться начал. Вот у болотных ваксов праздников – что у профессионального алконавта. То есть каждый день календаря – красный. Как они успевают воевать при таких делах и все остальное проворачивать, я понять не могу. А насчет здешних мы вообще не в курсе. Вдруг у них такие же развеселые порядки?
– Ждем остальных разведчиков, и никто от лагеря не отходит ни на шаг без моего разрешения. И доставай нож, садись и чисть рыбу, раз уже половину слопал. Компенсируй нанесенные убытки прилежным трудом.
– О-па! Вот так новости! Это за что же мне такой неожиданный наряд на кухню?! За пару каких-то вшивых рыбок?!
– Он три съел, – тут же наябедничал кровно заинтересованный в помощи Айболит.
– Молчи, зоофил несчастный! Эх, Рогов-Рогов, а ведь я искренне считал тебя своим верным другом. И это после того, как я вынес тебя из таких снегов, где даже сам Дед Мороз в солнечный полдень зубами чечетку отбивал.
– Не помню я, чтобы ты меня когда-то носил.
– Не придирайся, зануда. И нож дай.
– У тебя свой есть.
– Мой для рыбы не годится. Лучше уж ногтями чистить, чем этим убожеством. Или ты так на меня ополчился, что готов обречь на такие муки?
– На, только отстань. И побыстрее с рыбой, народ пора кормить.
Сфена Рогов нашел на груде камней, которые тот один за другим от души колотил молотком. Сердце кровью обливалось, глядя на это: ведь инструмент тяжелый, железный, по нынешним временам на вес золота, если не дороже. А ведь при каждом таком ударе он по чуть-чуть деформируется и теряет крохи драгоценного металла, улетающие с микроскопических сколов.
И не только микроскопических.
– Ну и как? Успешно?
Тот покачал головой:
– Если здесь все карьеры такие, как этот, то мы зря потеряли время. Без толку все, полный ноль, только время теряем.
– Опять что-то не так?
– Ты хоть знаешь, что они здесь добывали?
– Нет, но думаю, что ты об этом сейчас расскажешь.
– Рогов, я был прав. Тут и правда выход магматических пород. Точнее, не совсем тут, в смысле, не на этом самом месте. Как бы тебе объяснить… В общем, да, известняк здешний в свое время подогрело так, что его уже нельзя называть известняком. Повышение температуры или давления по тем или иным причинам может привести к метаморфизму пород. Был известняк, а теперь другая порода получилась. Нет тут железа, и другими металлами мы тоже не разживемся.
– Так я не понял. Что именно тогда они здесь добывали?
– Мрамор, Рогов. Они здесь добывали мрамор. Я даже удивлен, потому что он не то что не дотягивает до каррарского[2] – он вообще никакой. У нас даже на мраморную крошку эту муть постесняются использовать.
– Может, другого поблизости не было.
– Не знаю.
– А что, кроме мрамора, здесь вообще ничего нет?
– Разве не видишь, чем я занимаюсь?
– Колотишь камни.
– Тонкое наблюдение.
– И как успехи?
– Честно говоря, понапрасну молоток калечу, нормальной руды нам здесь не видать, как светлого будущего. Объемы нужны, а не редкие минералогические образцы.
– Бросай это дело, обедать вот-вот сядем. Разведчики уже почти все вернулись.
– Новости есть?
– Если не считать того, что чуть выше нашли тотемную поляну, нет.
– Новость не из лучших.
– Согласен.
– Даже хорошо, что здесь не нашли руды. Иначе до разработки пришлось бы решать вопрос с ваксами, а мы даже у себя не смогли его закрыть.
Сфен прав на все сто. Несмотря на то что численность населения поселка перевалила за четыре с половиной сотни, это не сняло с повестки дня угрозы нападения. Со времен последнего много воды утекло, но боевые отряды троглодитов не оставляли землян в покое, шастая в считаных километрах от слияния двух рек, где устроились выходцы с холодных гор. Ближе подходить побаивались, потому как несколько раз им устраивали мелкие и крупные неприятности, но окончательно охоты полакомиться человечиной так и не отбили.
Руководство опасалось самого нехорошего сценария. Пока что ваксы разобщены, даже в пределах одного племени соседние поселения могут пребывать на ножах друг с другом по самым разным причинам: от кражи особо толстой невесты, на которую имел виды любвеобильный вождь, до несправедливого раздела мяса и костей совместно загнанного сохатого.
С прочими племенами они могли состоять в союзных отношениях или враждовать не на жизнь, а на смерть, торговать немудреными товарами или просто игнорировать. Но не так давно случилась ситуация, когда в этих краях оказалась относительно немаленькая группа людей. Их было около четырех десятков, в том числе хватало хорошо вооруженных мужчин, знакомых с воинским делом. Они легко разнесли несколько поселений и основали свое в надежде засеять поля, перезимовать, собрать урожай и после этого продолжить свой долгий путь, обходя стороной какой-то непонятный Гриндир.
К сожалению, у ваксов на этот счет были иные соображения. Дождавшись поздней осени, они собрали воинов нескольких племен и пошли в набег под прикрытием затяжных ливней, обычных в это время года. Число нападавших и неожиданность позволили одержать сокрушительную победу. Все мужчины были перебиты, выжило только несколько женщин и детей. Их дикари оставили как добычу. Но не сделали бесправными рабынями, а позволили жить относительно самостоятельно, расплачиваясь за сохраненные жизни сетями и примитивной тканью, – все это изготавливали из местной травы с прочными волокнами. Подрастающих мальчиков убивали, не позволяя возмужать: память о воинах в железе и при металлическом оружии слишком свежа. Пусть их немного пришло, но успели море крови пролить.
Такое хорошо запоминается.
Появление землян вновь взбаламутило племенное болото. Пришельцы, столкнувшись с ваксами, сумели одержать победу, захватив крупное поселение. Затем пришлось пережить опасные времена, когда враг находился на расстоянии вытянутой руки. Случалось всякое, в том числе и частично успешное нападение. Но люди сумели за него отомстить сторицей, устроив коварную засаду на реке. Затем случилось еще несколько мелких стычек, и враг, устав нести потери, откатился к южным болотам, забросив пару своих ближайших деревень.
Но говорить об окончательной победе преждевременно. Ваксы все время неподалеку, непрерывно держат землян под контролем. И это сильно нервирует. Трудно понять, каковы их планы, но что, если вожди прямо сейчас расселись на одной из священных для всех племен тотемных полян и, подбрасывая в ритуальный костер небрежно обглоданные кости, обсуждают, что было бы здорово собраться, как случилось не так давно, и навалять этим белокожим наглецам по самое не могу. После можно полакомиться их сладким мясом, а пощаженных женщин оставить работать на всеобщее благо. Пусть тратят жизнь на резку травы, ее вымачивание и мотку суровых ниток. И глядишь, скоро даже в самой захудалой деревне будет по крепкой сети, а то и парочка, а все мужчины станут щеголять в модных юбочках.
