— Разделяла — говори в прошедшем времени, дружище, — мрачно буркнул Шейн. — Леди решила в дальнейшем обходиться без меня.
— Она может еще передумать, — отозвался Уинстон, желая приободрить приятеля. — Не забывай, женщины меняют свои взгляды на жизнь по сто раз на дню. Кроме того, прошло всего лишь девять месяцев. Дай ей шанс, дай ей побольше времени, чтобы прийти в себя. Послушай, Шейн, у меня возникла идея. Не улетай со мной сегодня в Лондон. Оставайся в Нью-Йорке. Пола уже неделю в Техасе, и я знаю, что через пару дней она должна приехать сюда, либо завтра, либо в среду. Повидайся с ней еще раз, своди куда-нибудь, напои, накорми, поговори с ней. Ты можешь быть очень убедительным и…
Шейн жестом остановил его и решительно покачал головой;
— Нет, Уинстон. Бесполезно. В июне она совершенно ясно дала понять, что все кончено. Навсегда. Кроме того, я не могу больше откладывать свое возвращение. В конце недели отец летит в Сидней. Сейчас его очередь. А поскольку Мерри руководит работой здешнего отеля, мне необходимо провести дома несколько месяцев. Мне предстоит мотаться между Лидсом и Лондоном, но я надеюсь проводить основную часть времени в Йоркшире.
— Эмили рассчитывает, что ты станешь наезжать в Бек-хаус по выходным, когда она вернется из Скарборо. Надеюсь, ты не разочаруешь ее, да и меня, если уж на то пошло.
— Нет. Когда смогу, я буду приезжать к вам на выходные, большое спасибо. Еще я хочу почаще посещать конюшни твоего отца и побеседовать с ним об Изумрудной Стреле и о планах на скачки в следующем году. Дед оставил мне лошадей, для того чтобы они соревновались, а не жирели на пастбищах. Да и сам я уже несколько месяцев не садился в седло. Мне не терпится хорошенько погонять Бесстрашного Воина и Кельтскую Красавицу.
Веселое настроение Росса Нельсона испарилось как дым. Его маленькие карие глаза затуманились и сузились. Он откинулся на кожаную спинку кресла и злобно уставился на Дейла Стивенса.
Наконец банкир откашлялся и спросил:
— Что ты имеешь в виду, говоря, что Пола передумала?
— Она решила не продавать акции «Сайтекс», — ответил Дейл и пожал плечами. — Мы оба не поняли ее, полагаю. Совсем не поняли.
— Она расторгла сделку? Нашу сделку? — вскричал Росс ледяным напряженным голосом. — А где находился ты, черт побери, когда это случилось? — Дейл не ответил, и он продолжал тоном обвинителя:
— Просто катастрофа! Я буду выглядеть круглым идиотом! Милтона Джексона хватит удар, когда он узнает.
Дейл вздохнул и закинул ногу на ногу, ожидая, когда банкир успокоится.
Собеседники сидели в личном кабинете Росса Нельсона в его банке на Уолл-стрит в первой половине четверга. Только вчера, на первой неделе сентября, Дейл вместе с Полой вернулся из Техаса.
— Ну что я ему теперь скажу? — вопрошал Росс, склонившись над своим массивным столом, с трудом сдерживая охвативший его гнев.
— Правду. Больше ничего не остается.
— Но почему ты не позвонил мне вчера сразу после собрания правления? Я смог бы собраться с мыслями, придумать какое-нибудь подходящее объяснение, — желчно проворчал Росс.
— Мне казалось, лучше рассказать тебе обо всем лично.
— Просто в голове не укладывается, — сердито бросил Росс, ерзая в кресле. — Я не сомневался, что она решила продавать, просто ни секунды не сомневался. Я готов задушить ее после того, как она так нас надула.
Дейл устало вздохнул.
— Я сам удивился больше всех, когда она разыграла свой трюк на собрании правления. Но вчера вечером ко мне вернулась способность спокойно рассуждать, и я понял: она просто задурила нам голову болтовней, ласковым воркованием и прочими ужимками. И знаешь. Росс, она ничего не расторгла. Вчера вечером у меня было время проанализировать сложившуюся ситуацию, и, проиграв все в голове, припомнив все наши встречи с ней, а особенно за последние полгода, я вдруг отчетливо все понял. Да, она постоянно говорила о своих проблемах и заботах, о том, как трудно руководить империей Хартов, и неоднократно намекала, что намеревается продать акции ее матери. Но она ни разу прямо не сказала, что решила их продать. Я, ослепленный желанием выбить почву из-под ног Мэрриотта Ватсона и передать контроль над компанией в руки «Интернэшнл петролеум», и ты, в своем стремлении угодить Милту Джексону, важному клиенту твоего банка, мы оба решили, что она сдалась. Если кто и виноват, так это мы, поскольку сделали поспешный вывод, что можем заставить ее плясать под нашу дудку и поступать так, как нам угодно.
— Но она так внимательно нас слушала! — взорвался Росс. — Она попросила у нас совета, и казалось, что принимает его. Мало того — она настояла на том, чтобы узнать, кто является потенциальным покупателем, и, забыв осторожность, я сказал ей! — Росс застонал. — Господи, какой я дурак. Мне ни за что на свете на следовало организовывать встречи между нею, Милтом Джексоном и нами. — Банкир потянулся за сигаретой и нервно закурил. — Милт считает, что «Сайтекс» у него в кармане. Великий боже, он решит, что я подвел его или что я внезапно потерял деловой нюх. Нам надо сочинить для него какое-нибудь подходящее объяснение.
— Я повторяю: на мой взгляд, ему следует рассказать всю правду о том, как она обвела нас вокруг пальца. Ему придется смириться. Больше ему ничего не остается, — наставительно произнес Дейл.
Росс глубоко затянулся сигаретой и затушил ее. Он встал, вышел из-за стола и принялся мерить комнату шагами, рисуя картину встречи с Милтом Джексоном, председателем правления «Интернэшнл петролеум» и важным клиентом банка. Вдруг он застыл на месте и посмотрел на Дейла.
— Если эта история всплывет наружу, мы будем выглядеть самыми большими кретинами на Уолл-стрит. Двое взрослых мужчин, матерых бизнесменов, умных, решительных и видавших виды — и попались на удочку девчонки! — Он запустил руку в свои светлые волосы, и лицо его исказилось гримасой. — Какая тут Эмма Харт! Пола Фарли даст ей сто очков вперед. Хитрая маленькая лиса. Вот уж никогда бы не подумал. Мне действительно казалось, что она следует нашим советам.
— Порой у меня возникали сомнения, — сухо отозвался Дейл. — А затем, признаюсь, я начал пересматривать свое мнение о ней, в основном ввиду событий прошлого года. Сначала смерть Эммы, явившаяся для нее большим потрясением, а затем она потеряла и отца, и мужа. Она испытала настоящий шок. Ты сам собственными глазами видел ее состояние. Итак, она осталась совсем одна, и вдруг я поверил. Я искренне решил, что она расстанется с акциями. Она намекнула, что с радостью продаст их, что испытает только облегчение, выйдя из крысиной гонки нефтяного бизнеса. Какая глупость!
