– И ты пытаешься сказать мне, что ощущение, то противное ощущение, которое я почувствовала в галерее раньше... Означает ли оно, что члены Общества Вечного Мрака побывали в доме Грегори?

Кес пристально и мрачно посмотрел на нее, выражение его лица стало серьезным.

– Это "ощущение" называется магией, но магией Мрака, ею пользуются ночные и их хозяева.

Элла вздрогнула. Все эти годы она боялась свою магию. Та неприятная, черная тина отличалась от ее собственных неконтролируемых всплесков сине-белой энергии, как потоки чистой воды от сточных вод.

– Ты думаешь, что Общество... ночные, – она поправила себя. – Думаешь, что они убили твоего Хранителя.

– Я в этом уверен.

Закусив губу, она обняла себя. Выражение лица гаргульи, с того момента как он сменил форму, едва изменилось, но Элла смогла рассмотреть в его глазах проблески напряжения и гнева.

– Мне жаль, – поспешно сказала она. – Жаль, что он мертв, и не только потому что не может ответить на все твои вопросы, которые ты хотел ему задать. Вы были... друзьями?

Он покачал огромной головой из стороны в сторону.

– Мы встречались и общались лишь один раз, на церемонии, когда он принял мантию своего отца и должность Хранителя. С тех пор не было никакой серьезной угрозы и мой сон не прерывался до сих пор. Но то, что я знал его совсем немного – не имеет никакого значения. Он был на моей стороне.

Элла слышала сталь в его словах, а может это был камень. В любом случае, она знала, что он сделает все, чтобы свершилось правосудие над теми, кто виновен в смерти его товарища. Элла поняла, что именно этого хочет для Кеса. Может, если сконцентрировавшись на том, что хочет для него, она перестанет думать о том, чего хочет от него.

Она вздохнула с облегчением, когда, вернувшись в квартиру, он принял свою истинную форму монстра. Элла внушила себе, что увидев его настоящего вместо того великолепного мужчины, с которым она провела прошлую ночь и целый день, несомненно излечиться от своей маленькой одержимости.

Не тут-то было.

В действительности, Элла не могла заставить себя думать о Кесе как о монстре. Почему-то ей хотелось скользить взглядом по его изогнутым маленьким рожкам, которые за его висками закручивались назад, и клыкам, которые всякий раз сверкали, когда он говорил. Его длинные когти представляли собой крайне экстремальный вид маникюра, но она встречалась с мужчинами, которые покрывали ногти лаком. Поэтому, что можно было назвать нормой?

Хорошо, ей было немного неуютно от его ног, которые выглядели как нечто среднее между ногой человека и лапой гигантского хищника, но в любом случае это неважно. Она решила, что ее собственные короткие пальцы, бледную кожу и тонкие лодыжки точно нельзя назвать привлекательными, так что не ей судить. Хвост легко не замечать, а вот крылья... ну, их она считала удивительно удобными. Может Элла и сходила с ума, но крылья ее успокаивали. Из-за них ей хотелось залезть ему на колени и свернуться калачиком, прижавшись к его груди. Она почти чувствовала их теплые объятия, как если бы они укрывали ее от внешнего мира, создавая идеальный кокон тишины и спокойствия. Это можно было сравнить с гигантскими объятиями, которые бы окружили их обоих, спрятав в собственном гнезде.

Элла вздрогнула и обняла себя еще крепче. Боже, ей нужно отвлечься от его тела и постараться перейти к делу. Тем более, что с того момента как они вышли из машины у дома Грегори, Кес больше не давал понять, что помнит о ее принадлежности к женскому полу.

Она прочистила горло.

– Итак, хм, из-за того, что Грегори умер и не может ответить на какие-либо вопросы, что ты теперь собираешься делать?

На самом деле ей хотелось спросить, что они собираются делать, но сдержалась. Элла повоюет позже, если он попытается исключить ее участие в последующих действиях. Она всегда может напомнить ему о необходимости тренировать ее магических способности, как он утверждал ранее. Смерть Хранителя и ощущение грязного следа, оставленного убийцей, склонили ее согласиться, что идея учиться магии для самозащиты заслуживает внимания.

– Начинаю верить, что вопросы, которые я собирался задать, перестали быть важными, – сказал он ей. – Думаю, что знаю, по какой причине проснулся, даже если способ, которым это стало возможно, неизвестен. Считаю, что наиболее важно сейчас связаться непосредственно с Академией. Если Грегори мертв уже три года, как сказала Грета, то его заместителя должны были назначить давным-давно. Мне нужно выяснить, почему этого не сделали, и выяснить, как много они знают о способе его убийства. Если ночные снова активизировались, то Академия должна знать об этом. Они смогут сказать нам, достаточно ли все серьезно, чтобы будить других моих братьев для борьбы против зла.

"Смогут сказать НАМ", – сказал он. Элла пыталась игнорировать тепло, которое вызвали эти слова. Она действительно становится размазней.

– Это имеет смысл, – сказала она, пытаясь скрыть чувство удовлетворения. – Как мы это сделаем?

– Я говорил тебе, что Академия всегда остается в одном месте. Это позволяет обеспечить преемственность несмотря на длинные отрезки времени, в течение которых отдельные Стражи могут спать. Их база располагается в Париже уже несколько сотен лет. Они спроектировали и построили здание специально, чтобы оно было вечной крепостью для долгой войны. Мы поедем к ним.

– Ты серьезно? Не пойми меня неправильно. Конечно, связаться с Академией – это хорошая идея, но Париж очень далеко, а билеты на самолет довольно дорогие. И знаешь, я пока не обзавелась своими собственными крыльями.

Кес покачал головой.

– Путешествие в Париж займет слишком много времени. Мы можем связаться с ними. Разве нельзя воспользоваться телефоном?

– Конечно, если ты помнишь номер. – Она замолчала. – Хотя, я не уверена, что номера не изменились с того момента, как ты последний раз просыпался. Подожди, если ты в последний раз просыпался в 1703 году, у них даже не было телефонов.

– Это последняя битва с Семью была в 1703, а не последнее мое пробуждение. Мне приходилось просыпаться на короткое время каждый раз, когда новому Хранителю поручали мне служить. Так в последний раз это произошло примерно шестьдесят пять лет назад.

Элла на минуту задумалась, а затем покачала головой. Она просто вспоминала старые фильмы 40-х, 50-х годов, когда люди брали телефон и просили оператора соединить их с Бамблфордом 8173 или что-то подобное.

– Все еще не уверена, что твои воспоминания сработают. Не думаю, что их номер есть в телефонном справочнике.

– Что за справочник?

– Знаешь, это общедоступный каталог, в котором перечислены номера. Как если бы я позвонила в телефонную компанию в Париже и попросила бы меня соединить с Академией Хранителей?

– А, – легким жестом он показал, что понял. – Точно нет. Академия достаточно закрытое заведение с самого его основания много веков назад. Только те, от кого они хотят получать известия, знают, как с ними связаться.

– Хм.

Элла сжала губы. Раздобыть частный номер проблематично, но нет ничего невозможного. Не мытьем, так катаньем. Она подумала спросить у Кеса, знает ли он адрес расположения Академии, но навряд ли это окажется полезно. Города, особенно крупные, на протяжении веков сильно менялись, и улицы все это время переименовывались.

Старый адрес, будь он трехсотлетней давности или шестидесяти пятилетней, тоже может привести их в тупик.

Элла начала улыбаться, когда в ее голову пришла идея. Города действительно изменялись, но, если база Академии на самом деле располагалась в историческом здании, шанс оставался. Поскольку оно могло стать архитектурным памятником и охраняться как наследие годами.

И это значит, что его хорошо знали и, возможно, указали в путеводителях и фотографических изданиях города как знаменитое и часто посещаемое сооружение в Париже.

Да, Элла решила подняться со своего кресла и пойти к своему столу, который стоял в углу столовой, которой она не пользовалась. Самое время познакомить средневековую гаргулью с прелестями современной жизни. "Берегись, Гугл. Мы идем".