— Гарри здесь! — громко выпалила Гермиона.
Рука Малфоя, тянувшаяся к ручке двери, застыла в воздухе. Он резко развернулся и напрягся, как тигр перед прыжком. Гермиона, не сводя с него глаз, осторожно выбралась из шкафа, и, несмотря на всю серьезность ситуации, чуть не рассмеялась. Кажется, Драко Малфой с трудом удерживался от желания заглянуть под широкую кровать.
— Ты хочешь сказать, что местом встречи со своим ненаглядным Поттером, вы выбрали мою спальню?! — в его голосе появилась опасная мягкость.
— Да нет же! — воскликнула Гермиона. — Он не в твоей спальне, он в твоем подземелье.
— Во-первых, это подземелье моего отца, во-вторых, ты несешь ерунду. Откуда ему здесь взяться?
— Его похитили люди в черной одежде.
— Ага, как в детективе. Темной-темной ночью люди в черной одежде появились на улице как-ее-там, прокрались в дом и схватили несчастного Поттера, прямо как был, в пижаме с сердечки. Кстати, ты в этот момент тоже присутствовала в его спальне? — его ухмылку невозможно было терпеть.
— Причем здесь темная ночь, Малфой! Его похитили днем, в Центральном парке.
Юноша скептически поднял бровь и ухмыльнулся. Гермиона поняла, что он не верит ни одному ее слову.
— Малфой, включи мозги! — с раздражением произнесла девушка. — Зачем мне являться в твой дом на ночь глядя? Не считаешь же ты, в самом деле, что я соскучилась за лето.
— Вполне вероятно, если учесть, что твоей компанией были Поттер и Уизли. Удивляюсь, как ты вообще жива, как вы все живы. От ваших бесед мозги тухнут. Темы сезона: номер один — Темный Лорд; номер два — Спасение мира. Не удивительно, что кто-то из троих потянулся наконец за толикой интеллектуальной беседы.
Внезапно его ухмылка исчезла, и он резко сказал:
— Я жду правду! И меня больше интересует способ, которым ты сюда проникла.
— Ты не спрашиваешь, зачем я здесь? — не поверила своим ушам Гермиона.
— Причины меня не очень интересуют, итог для тебя все равно будет один.
Гермиона сглотнула. «Что он имеет в виду?»
— Но лучше расскажи все.
— Мы гуляли в Центральном парке… — начала она.
Драко Малфой по-прежнему стоял у двери, засунув руки в передние карманы брюк, нетерпеливо сгибая и разгибая большие пальцы. При этом он, зачем-то, перекатывался с носка на пятку.
— Мы ели мороженое, смеялись, — Гермиона почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Еще несколько часов назад они были беззаботны и счастливы. Все было замечательно. И Гарри так весело смеялся, его глаза так сияли, а сейчас он…
— Грейнджер, избавь меня от слезливых подробностей, — равнодушный голос вернул ее к действительности.
Девушка яростно моргнула и подумала про себя, что, если выберется отсюда, придумает для этого ублюдка такую кару, что ему сто крат вернутся каждая ее слезинка и каждая минута страдания Гарри.
— Потом появился экипаж с вашим гербом на дверцах и увез Гарри.
— Люди? — вопрос прозвучал односложно, но она поняла, о чем он.
— Никто ничего не заметил. Я не знаю, как это было сделано.
Кажется, он хотел съязвить по поводу того, что она не все на свете знает, но промолчал. Гермиона не льстила себе мыслью, что из чувства такта. Просто он хотел быстрее разобраться в ситуации.
— Они просто затащили Гарри в экипаж. А вокруг все шло своим чередом и…
— Почему тебя оставили в живых, не стерли память?
«Интересные приоритеты», — подумалось Гермионе.
— Ты же свидетель. Нелогично.
Действительно. Не могли же они хотеть быть узнанными. Или это способ заманить ее сюда? Гермионе стало холодно. Окно было все еще открыто, и через него в комнату влетал прохладный ветерок, приносящий с собой запах моря. Девушка любила море. В другой раз она бы порадовалась. Но не теперь.
— Где ты была в этот момент?
Его вопрос пронзил ее мозг озарением.
— Я отходила к урне — выкинуть обертку от мороженого.
Он кивнул.
— Потом?
— Потом они поехали, а я вскочила в отделение для багажа.
— Никому ничего не сказав! — он рассмеялся. — Ты — идиотка, Грейнджер! Как же ты теперь надеешься выйти отсюда? Ты в ловушке! Никто не подумает вас искать в этом доме. Для начала все решат, что вы где-то уединились и коротаете деньки до школы…
— Дамблдор нас найдет! — упрямо сказала Гермиона, хотя в душе понимала — он тысячу раз прав. Она действительно идиотка. Сама не использовала возможность спасти Гарри.
— Ну-ну, жди… Рассказывай дальше! — с этими словами он направился к столу, выдвинул тяжелый стул и, развернув его спинкой вперед, оседлал. — И, кстати, можешь присесть.
В ответ на недоуменный взгляд девушки он пояснил:
— У меня голова начинает кружиться от твоих попыток изобразить заводной паровозик.
Только тут Гермиона заметила, что, рассказывая, от волнения ходила туда-сюда перед шкафом, причем все время по одной и той же траектории.
— Нечего больше рассказывать, — сердито буркнула девушка и, присев на краешек огромной кровати, начала теребить темно-зеленое покрывало. — Мы оказались здесь…
— Как? — спросил Малфой, сложив руки на спинку стула и опустив на них подбородок. Гермиону нервировал его пристальный взгляд.
— Гарри унесли в какую-то дверь внизу, а я испугалась и побежала в замок. Вот и все.
— Я имел в виду, как ты оказалась на территории замка? — терпеливо пояснил Малфой. Хотя запас его терпения, похоже, иссякал с катастрофической скоростью.
«Вот же тупой!» — подумала Гермиона.
— Въехала в багажном отделении экипажа, — как умственно отсталому, пояснила девушка.
Ответом ей была странная улыбка.
— Врешь! — тихо сказал он. — Или ты немедленно рассказываешь правду, или я зову охрану. Они смогут тебя разговорить.
— Малфой, я не вру!
— Грейнджер, я живу в этом доме семнадцать лет, — доверительно сообщил Малфой. — На территорию замка нельзя проникнуть. Люди в карете наверняка имели доступ, и они же наложили заклятие на Поттера. Как теперь объяснишь свое появление здесь? — шелковым голосом спросил хозяин комнаты.
— Малфой, я… не знаю, ты должен поверить…
— Я ничего никому не должен, меньше всего тебе.
Он резко поднялся и двинулся к камину.
— Драко, пожалуйста, — Гермиона сказала это прежде, чем смогла осознать. Это был первый раз за шесть лет, когда она назвала его по имени. Просто здесь, в этом чудовищном доме, в подземелье которого страдал Гарри, не было шести лет вражды. Был леденящий душу страх и слабая Надежда на спасение. И Гермиона собиралась использовать этот призрачный шанс.
Звук собственного имени заставил Малфоя замереть. С колотящимся сердцем Гермиона следила за тем, как он медленно оборачивается. В его глазах полыхнула… радость? Злое веселье? А может быть, это просто отблеск пламени заставил их откликнуться на игру света и тени.
— Грейнджер, — его голос был насмешливым, — следующим твоим шагом будет предложение себя?
С этими словами он направился к девушке, которая только сейчас осознала весь смысл сказанной им фразы. Вот как он истолковал ее попытку! Гермиону бросило в жар. Она впервые осознала, что комната, в которой они находятся — спальня, а сама она сидит на огромной двуспальной кровати. Если это окажется единственным шансом повлиять на него, каким будет ее выбор? Не успев ни о чем подумать, девушка вскочила и кинулась к окну. Она не знала, что собирается делать. Прыгать? Глупо. Гермиона резко развернулась. Малфой, ухмыльнувшись, приблизился к ней. Подоконник больно врезался в поясницу девушки. Слизеринец остановился совсем близко и оперся руками о подоконник по обе стороны от Гермионы. Она не знала, что делать. Хвала Мерлину, он не касался ее, но стоял очень близко, так близко, что Гермиона увидела на его ключице небольшой синяк, оставленный его невестой. Она не могла заставить себя посмотреть в его лицо. Это было слишком. Девушка боялась того, что может увидеть в его безжалостных глазах, поэтому, с завидным упорством, изучала этот дурацкий синяк: его цвет, форму. «Как же надо было стараться, чтобы он напоминал… снитч?» — пришло в измученный мозг глупое сравнение.
