Распахнулась дверь ванной комнаты, впустив клубы пара и Люциуса Малфоя с одним полотенцем на бедрах. Нарцисса в очередной раз поблагодарила свое хладнокровие, не позволившее покраснеть. Он действительно был потрясающе сложен: высокий, стройный, мускулистый. Красивое тело, красивое лицо, жестокая душа. Парадокс. Нарцисса вернула свое внимание пергаменту.
Люциус прошел к шкафу и, нисколько не смущаясь, стал одеваться, швырнув полотенце на кровать. Нарцисса не отрывала взгляда от предложения, на котором закончила, пока скрип пружин не возвестил о том, что Люциус завершил процесс одевания и устроился на кровати с книгой в руках.
— Иди сюда, — позвал он.
Нарцисса подняла голову и увидела, что Люциус, облаченный в черную футболку и такие же брюки, полулежит на кровати и показывает рукой на место рядом с собой.
Девушка поднялась и приблизилась. Люциус чуть отодвинулся, предлагая присесть. Нарцисса опустилась на краешек кровати:
— Смотри, ты когда-нибудь знала, что зелье Любви и зелье Ненависти имеют очень схожий состав.
— Нет, мы этого еще не проходили, — Нарцисса только сейчас заметила, что он держал в руках учебник по зельеварению.
— Как думаешь, о чем это говорит? — спросил Люциус.
— Наверное, о том, что эти чувства очень схожи.
— Да, — Люциус посмотрел куда-то в пространство, — здесь написано, что сопротивление этим зельям приводит к гибели организма. Так что если случайно глотнешь, отдайся на волю победителя, — взглянув на девушку, закончил он.
— Надеюсь, ты не собираешься на мне их испытывать?
— Ну что ты! Они порабощают волю и разум, а мне нужна дееспособная жена. Да и сказал я это больше к тому, что и сами эти чувства могут убить.
— Ты любишь Фриду? — зачем-то спросила Нарцисса.
Его взгляд сразу стал колючим.
— Нарцисса, давай сразу решим, что если я захочу с тобой поделиться какими-то мыслями, я тебе сам об этом скажу.
Девушка пожала плечами и хотела встать, но Люциус протянул руку и поймал ее косичку. Жест получился на удивление нежным. Он осторожно развязал зеленую ленточку и расплел серебристые волосы. Нарцисса замерла, не зная, чего ожидать. Люциус же не спеша проделал то же со второй косичкой. Когда мягкие серебристые волосы волной рассыпались по плечам, он поднял взгляд на Нарциссу:
— Так наше уединение будет выглядеть правдоподобней.
Девушка кивнула. Он больше не удерживал, сама же она не стремилась сидеть так близко. Нарцисса тихо встала и вернулась к столу: к недописанному эссе и к сумасшедшим планам, на осуществление которых понадобится все ее мужество или безрассудство. Тут уж как посмотреть.
Тишину в комнате нарушал только тихий шелест страниц, да тиканье старинных часов на камине.
Глава 21. Друг или Враг?
Одна! Лишь треск огня в камине…
Лишь холод мыслей и огонь желаний.
Как можно сделать выбор между ними
И не нарушить хрупкость мирозданья?
Нужна! Двум так до боли непохожим,
Двум очень разным и таким неповторимым.
На удивленье, оказался выбор сложным.
Друг или Враг?. Любимый.
Тишину в комнате нарушал только тихий шелест страниц, да тиканье старинных часов на камине.
С момента ухода Дамблдора и Малфоя прошло больше двух часов. Сначала Гермиона без сил сидела в кресле и про себя молилась всем известным Богам, чтобы все поскорее закончилось, и все вернулись живыми и невредимыми. Через полчаса она поняла, что умрет от бездействия, и принялась расхаживать по кабинету директора, рассматривая портреты, стеллажи, сувениры, узор на ковре… Когда стало очевидным, что с такими темпами она скоро протрет этот самый ковер вместе с его узором до неэстетичных дыр, остановилась и взяла с полки первую попавшуюся книгу. Если быть честной, то самую толстую книгу, чтобы было чем себя занять. Книга оказалась выпускным альбомом школы Чародейства и Волшебства с самого ее основания. Изучив ее, Гермиона заметила, что первые листы совсем пожелтели, а последние выглядят новенькими. С каждым годом альбом становился все толще и толще. Страницы выглядели интересно: лист был разделен на четыре части, на каждой из которых располагался герб факультета. В центре, затрагивая все четыре эмблемы, был обозначен год выпуска. Немного помучавшись, Гермиона поняла, что если дотронуться до какой-то одной эмблемы, всю страницу тут же займут улыбающиеся и машущие руками выпускники. Времени на разгадку головоломки ушло до обидного мало, и Гермиона вот уже минут тридцать скользила взглядом по десяткам поколений гриффиндорцев, начиная с самого первого выпуска, чуть больше тысячи лет назад. Если поначалу занятие и увлекало, то, выяснив, что фасон мантий кардинально изменился за прошедшие века, а Уизли не всегда были рыжими (где-то века до восемнадцатого они были преимущественно брюнетами), Гермиона снова начала поддаваться непрошеным мыслям. Перед ее взором снова и снова проносился счастливый Гарри, карета с ненавистным гербом, Люциус Малфой, бьющий сына, странный разговор двух таких похожих людей, полет, Дамблдор. Калейдоскоп образов и мыслей грозил вот-вот окунуть в пучину жгучего отчаяния.
Чтобы как-то отвлечься, Гермиона открыла книгу на самой последней странице и коснулась волшебной палочкой золотого льва. Понятное дело, ее больше интересовали гриффиндорцы. Кэти Белл весело помахала ей рукой. Гермиона перевернула страницу назад и проделала то же самое. Веселые лица, смущенные улыбки. Девушка так хорошо знала их всех. Листая историю своей учебы в Хогвартсе в обратном порядке, Гермиона снова и снова вспоминала эти знакомые лица. Близнецы Уизли, которые так и не закончили школу, но все же заслужили себе место рядом с задорно подмигивающим Ли Джорданом. Девушка улыбнулась, вспомнив посещение их магазина неделю назад. Нет. Все-таки эта парочка очень тепло относилась к подруге младшего братца. Больше ничем другим Гермиона не могла объяснить себе тот факт, что все же вышла живой из их дурацкого магазина. Правда, потом вздрагивала в течение часа от любых резких звуков. Но это ведь ерунда.
Еще страница. Надменное лицо Перси Уизли. Девушка, сморщив носик, перевела взгляд на Оливера Вуда и улыбнулась. Ей всегда нравился Вуд. Веселый, симпатичный и фанатичный. Гермиона искренне восхищалась людьми, настолько преданными любимому делу. Кажется, Рон говорил, что Оливер неплохо зарекомендовал себя в команде и уже играет основным вратарем. Гермиона не любила квиддич, но была от души рада за Оливера. Страница, еще одна… Дальше пошли незнакомые лица, и Гермионе вновь расхотелось смотреть альбом. Девушка подняла голову и взглянула на часы. Пять двадцать. Когда же закончится эта безумная ночь? Не верилось, что прошел всего один день, что вчера в это же время она еще сладко спала и думать не думала, во что выльется предпоследний день летних каникул.
Мысли вернулись к Гарри.
— Гарри.
Гермиона вслух произнесла такое знакомое имя. Этим летом она много думала. В сентябре ей исполнится семнадцать. Семнадцать лет. Некоторые в это время уже в невестах ходят. Гермиона с неприязнью вспомнила хозяйский вид Блез Забини в спальне Малфоя. Ей не было дела до этого, но все-таки.
Гермионе тоже почти семнадцать, но у нее никогда не было парня. Так получилось. Последние шесть лет своей жизни девушка провела, заботясь о своих нерадивых друзья. Рон всегда проявлял к ней некий интерес, который Гермиона стала замечать курса с четвертого… Поначалу, она и сама думала, что влюблена в Рона. Было такое. Беда в том, что слишком быстро девушка поняла, что Рон для нее всегда останется только любимым братом. Просто… Девушка сама не могла себе объяснить почему. Наверное, дело в том, что слишком близко они общались эти годы, и Гермиона видела Рона во всех его проявлениях. Некоторые из них не просто не нравились девушке, они бесили. Рон был замечательным другом, готовым сорваться по первому зову. Он был надежным, как скала, и уютным, как домашний очаг. Вот только… Гермионе было с ним скучно. Нет! Втроем было весело и здорово. А вот когда они болтали наедине, оказывалось, что говорить не о чем. За исключением извечной темы «Гарри Поттер». Гермиона была слишком умна, чтобы не понять, что с Роном ее связывает Гарри. Гарри… Гарри…
