— В следующий раз буду знать, что моя вотчина под надежной защитой. Но не поздно ли для патрулирования?
— Что поделать. Ученики только и ждут, когда усыпят нашу бдительность. Думаю, никто из нас не хочет повторения прошлогодней истории.
— Нет-нет. Упаси Мерлин!
Мадам Помфри сокрушенно покачала головой.
— Бедная девочка.
В прошлом году произошло неслыханное для приличного учебного заведения событие. Первая нежность двух семикурсников принесла свои нежелательные плоды в виде беременности девушки. Огласки удалось избежать, но у Северуса появились все основания сказать директору «а я предупреждал!» и с полного одобрения остальных учителей продолжать вести бдительное патрулирование коридоров замка. Зачем это было нужно лично ему? Не за судьбы же неразумных детишек он пекся. А может, и за детишек. Северус не знал. Просто каждый вечер за полчаса до отбоя выходил из своих покоев и прогуливался темными коридорами. Отчасти изгоняя собственный страх темноты, отчасти поддерживая имидж, созданный много лет назад. А еще ему просто не хотелось сидеть в пустых стенах.
Нужно ли говорить о том, что, когда мадам Помфри наконец свернула в коридор, ведущий к покоям миссис Спраут, Северус Снейп продолжил путь в сильном раздражении. Нечто, не имеющее никакого отношения к педагогичности, хотело встретить на пути кого-либо из припозднившихся школьников. Увидеть их растерянность, страх, почувствовать, как в их бестолковых головах плещутся мысли о катастрофах и страшных карах.
Что они знаю о настоящих проблемах? Разве хоть кто-то из них…
Закончить мысль Северус не успел, потому что из-за угла появились Гермиона Грейнджер и Драко Малфой. Удивился ли он? Наверное, нет. Снейп подозревал нечто подобное. Подозревал давно. Ее взгляд исподтишка в сторону парты Драко. То, как часто тот сам оборачивается к Пэнси…
Это не стало неожиданностью, стало… Ударом — громко сказано. Однако ярость поднялась в душе. Ярость от ее смущенно-счастливого взгляда, от ладошки, доверчиво вложенной в руку старосты Слизерина. Ее отчаянные мысли в момент, когда их застали, и дерзость мальчишки…
Северус хорошо относился к Драко Малфою. Лучше, чем к любому другому ученику Хогвартса. Но в этот вечер — откровений и обнаженных нервов — он вдруг понял, что готов вытрясти душу из собственного старосты. И не потому, что он преподаватель, обязанный следить за нравственностью, а чтобы разъяснить этому безответственному подростку значение слов «подлость», «низость», «глупость», если уж в семье Малфоев этому не учат. А там не учат — слишком хорошо Северус помнил Люциуса в школьные годы. Растоптать, раздавить, проучить, заставить бояться, унизить…
И вот теперь Северус Снейп нервно расхаживал по кабинету, ожидая Драко. Негромкий стук в дверь возвестил о прибытии старосты.
— Войдите, — бросил Северус, устроившись на краешке своего стола.
Драко вошел. Спокойный, без тени страха или смущения. И вот эта уверенность мальчишки в собственной безнаказанности разозлила Северуса больше всего.
— Я жду объяснений, мистер Малфой.
Тон заявления был необычно резким для их бесед. Драко поднял голову, посмотрел в глаза декану. Секунда, другая… Молчание затянулось.
Северусу Снейпу совершенно не понравились эмоции юноши в этот момент. Показалось?
— Я жду!
— Мне нечего объяснять, — голос был негромким, но ровным. Только пальцы нервно теребили рукав свитера.
— Начните с причин, по которым вы оказались вне своей гостиной после отбоя.
Драко опустил взгляд к ножке учительского стола.
— Вы же сами все видели. Я… встречался с… Мы разговаривали и…
— Мистер Малфой! — Северус мысленно попытался сосчитать до десяти. Не помогло. Злость на безответственность Драко захлестывала с головой. И он сам не хотел ее обуздать, потому что тогда придется возвращаться к мыслям о Томе и… — Неужели вам не приходит на ум такое слово, как «ответственность»? Вы — мальчишка! Избалованный самовлюбленный мальчишка!
На этих словах юноша вскинул голову, и их взгляды встретились. В одном была злость, в другом — потрясение и обида.
— Вы всего лишь поиграли, утолили любопытство, потешили самолюбие. И что дальше? Ведь наступит завтра, мистер Малфой, когда придется смотреть этой девочке в глаза! Вам мало других… более зрелых, рассудительных? Я уж не говорю о том, что через день ваша помолвка. Это не просто безответственно. Это — подло. И мне чертовски жаль видеть эти качества в сыне Нарциссы!
Драко неверяще смотрел на преподавателя. Речь в защиту Грейнджер, эмоциональность слов и упоминание о матери — все слилось в чувство жжения где-то в горле. Этот человек не имеет права! Все не так! И… Драко вдруг понял, что не хочет терять расположения Северуса Снейпа. Не только ради себя, но и ради Нарциссы, которую связывали с этим человеком странные узы. Гордость прямо-таки кричала: «Развернись! Уйди! Хлопни дверью! Ты — потомок старинного рода! Никто не смеет указывать тебе, что делать!». Но что-то в глубине души заставляло нервно сжимать и разжимать кулаки и глотать свою злость. Внезапно появилось желание все объяснить. Ведь на самом деле все не так.
— Вы неправильно поняли, — негромко проговорил он, разглядывая свои ботинки.
— Мистер Малфой, я преподаю не первый год. И за это время я достаточно повидал подобных сцен.
— Нет! — Драко поднял голову. — Все не так, как могло показаться. Мы… разговаривали. Мы…
— Мистер Малфой, у нее на лице были написаны… тема и содержание вашего разговора. Из всех девушек Хогвартса она заслуживает подобного меньше всех.
Драко удивленно посмотрел на декана.
— Я считал, что вам… несимпатична Грейнджер.
— Во-первых, это лишь ваше мнение. И речь здесь совершенно не о симпатии. Речь о человеке. А во-вторых… — Северус не стал озвучивать свое «во-вторых», потому что это могло завести разговор в тупик.
Девочка-всезнайка, при всей «несимпатии», как выразился Драко, вызывала у Северуса уважение. Своей независимостью, неприятием рамок, отсутствием желания быть похожей на всех этих идеально красивых девушек. Порой, войдя в класс, Северус с трудом сдерживался, что бы не озвучить вслух перечень заклинаний для привлечения внимания, наложенных на большую часть девушек. Точно не на урок собрались, а на светский раут, как минимум. От простых уловок вроде волшебного блеска глаз до маскирующих чар, скрывающих форму носа или удлиняющих ресницы… Лучше бы нужные чары так выучивали. И как сами-то еще дышат под этими слоями заклятий.
Грейнджер же отдавала право первенства не форме, а содержанию. И это не могло не вызывать уважения. Магглорожденная девочка, трудом и настырностью добившаяся таких высоких оценок, покорившая мир древней магии… Пусть громко сказано, но, по сути, так и было. Как бы ни раздражался Северус от ее докучливых вопросов, от непоседливой демонстрации собственных успехов, он не мог отделаться от мысли, что уже знал такую девушку раньше. Подруга выскочки Поттера порой очень напоминала Лили Эванс.
И это искреннее и жизнерадостное создание ожидал удар. Да, сегодня она была счастлива — это заметно. Но будет завтра, и она пока не понимает всей серьезности этого завтра. Пока ей кажется, что это просто. Так когда-то казалось Нарциссе и… самому Северусу. Кажется, завтра придет и сможет излечить, поможет забыть. Но есть вещи, которые не забываются. Запах, цвет, ощущения. Память вновь и вновь будет подсовывать их в самый неожиданный момент. Пройдет время, ты найдешь замену ушедшему. Тебе покажется это верным и осуществимым шагом. А в один прекрасный момент ты вдруг поймешь, что человек напротив не так улыбается и смотрит не так, как тот, казалось, давно позабытый. И эту девочку ждут такие же горькие месяцы отчаяния. Из улыбки исчезнет свет, из смеха — звонкие нотки, из взгляда… вера.
Видя в этих детях повторение старых историй, Северус понял, что должен что-то сделать. И уж точно он не собирался позволять эгоистичной молодости ломать чью-то жизнь.
Он не озвучил свое «во-вторых». За него это сделал мальчик напротив.
