— Малфой, — его голос напряженно зазвенел, — покажи руку.

Гермиона почувствовала, как сердце ухнуло вниз. Она медленно обернулась, перехватила недоуменный взгляд слизеринца. Тот, видимо, тоже собрался уходить, но так и застыл от неожиданности. Гермиона поняла, что Гарри заметил перстень, когда Малфой провел рукой по волосам.

— Покажи руку, — повторил Гарри.

— Поттер, ты с метлы упал? — участливо поинтересовался слизеринец.

Гарри пропустил выпад мимо ушей.

— Гарри, пожалуйста… Пойдем, — умоляюще проговорила Гермиона.

— Подожди, — нетерпеливо отмахнулся юноша и добавил: — Малфой, я не шучу.

— Поттер, ты совсем свихнулся? А в следующий раз ты что попросишь показать?

— Что на твоем перстне?

Малфой автоматически бросил взгляд на руку и снисходительно улыбнулся.

— Родовой герб, Поттер. Знаешь ли, это такая вещь, о которой ты и твои друзья могут прочесть разве что в книжках.

— Что на нем изображено? — негромко спросил Гарри.

— Иди к черту! — терпение Драко Малфоя лопнуло, и он направился к выходу.

Гарри схватил его за плечо и дернул. Малфой резко развернулся.

— Поттер, не смей прикасаться ко мне своими…

— Прекратите, — Гермиона вклинилась между юношами. — Гарри, пожалуйста… Здесь библиотека.

— Грейнджер, убери своего Поттера подальше от нормальных людей. Он социально опасен.

Юноша презрительно посмотрел на гриффиндорцев, однако пройти не мог, потому что парочка стояла на выходе из секции, преграждая дорогу.

— Все, хватит, — Драко Малфой потянулся к карману за волшебной палочкой.

Гермиона с ужасом за этим следила. Фамильный перстень блеснул в свете факела. Витиеватая буква «М» и руки-лапы зверей-людей, обвивающие ее.

Девушка услышала резкий вздох и оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гарри медленно сползает по стеллажу на пол.

— Гарри, — сдавленно проговорила она, опускаясь на колени, — Гарри, милый.

Она гладила его лицо, шепча какие-то нелепые нежности.

— Малфой, вызови мадам Помфри.

Драко Малфой с выражением брезгливости на лице наблюдал за этой картиной. Услышав ее просьбу, он оторопел.

— Грейнджер, ты лучшая на курсе по колдомедицине. Примени энервейт.

— Нельзя!

— Почему?

— О Господи! Да потому, что к нему — нельзя! — Гермиона действительно не была уверена, как поведет себя наложенное заклятие. Что произойдет, если Гарри сейчас очнется?

— Ах да! Я забыл! Это же Поттер! К нему даже стандартные заклинания применять нельзя. Он же особенный. Нужно на колдомедицине ввести спецкурс «Особые заклинания для поддержания символа освобождения в рабочем состоянии».

— Малфой! Прекрати! — прошипела Гермиона. — Ты можешь хоть раз сделать что-то полезное?

Слизеринец бросил на нее убийственный взгляд и произнес заклинание, позволяющее вызвать мадам Помфри на место, где требуется ее помощь. Юноша сердито посмотрел на Грейнджер. Она по-прежнему стояла на коленях и гладила бледное лицо Поттера, что-то повторяя.

— Прекрати, ему от этого вряд ли полегчает.

Девушка дернулась и сердито посмотрела на него снизу вверх. Отбросила мешающую прядь волос и собралась что-то сказать. Драко не стал дожидаться красноречивой тирады. Вместо этого он проговорил:

— Дай мне выйти.

— Ты собираешься перешагивать через Гарри?

— А ты предпочитаешь, чтобы я прошелся по нему? Я — за.

Гермиона закрыла лицо руками. Она была готова прибить на месте этого несносного мальчишку.

— Его можно поднять, например, — предложил Малфой, который понял, что уступать дорогу ему не собираются.

— Его лучше не трогать до прихода Помфри.

— И ты предлагаешь мне здесь сидеть?

— Можешь постоять! — огрызнулась Гермиона.

Малфой негромко выругался.

— Ты ведь хотела о чем-то поговорить. Это связано с приступом Поттера?

Гермиона подняла взгляд. Он стоял чуть в стороне, теребя в руках пергамент и напряженно ожидая ответа. Рассказать про пуговицу и… Рассказать? Но ведь тогда придется признать, что ей не стирали память. Подвести Дамблдора. Да кого она обманывает? Она боялась признаваться не из-за директора, а из-за себя самой. Впереди больше половины учебного года. Два раза в неделю у них совместные занятия. У них на шее пара сумасшедших первокурсников. Разбить хрупкое равновесие? Вновь не видеть ничего, кроме презрения в серых глазах? Нет. Нельзя ничего рассказывать. А внутренний голос, мудрый внутренний голос, тихо ей прошептал: «Ты обманываешь себя, Гермиона Грейнджер». Дело совсем не в том, что совместные занятия станут невыносимыми, а в том, что разорвется тонкая незримая нить, связавшая их в тот день, когда он сказал: «Я не дам тебе упасть».

— Это уже не имеет значения.

— Что значит: не имеет? — начал злиться Малфой. — Ты врываешься в библиотеку, лепечешь непонятно что, а потом появляется Поттер в компании со своим обмороком, и ты говоришь, что все это не имеет значения?!

— Что здесь произошло? — встревоженный голос мадам Помфри заставил их повернуть головы. — О Мерлин! Поттер? Что с ним снова приключилось? Мистер Малфой!

— Не трогал я вашего Поттера! — возвел глаза к потолку слизеринец.

И в первый раз в его словах была истина.

А потом Гарри переправили в больничное крыло. Хвала Мерлину, свидетелей происшествия, кроме прибывших на сигнал мадам Пинс и Помфри, не оказалось — все ученики были на занятиях.

Малфой быстро ретировался. Гермиона даже заметить толком не успела, когда именно. Мадам Помфри выгнала ее за ширму и начала осмотр Гарри. Прошло десять минут, двадцать… Гермиона нервно кусала губы, но спросить, что с ним, не решалась. Отчасти не хотела отвлекать, мало ли что, а отчасти боялась услышать ответ. Послышались шаги, и на пороге лазарета появился Альбус Дамблдор.

Гермиона бросилась к нему.

— Профессор, слава Богу, вы здесь!

— Что случилось? — спросил он, вглядываясь в силуэт мадам Помфри за ширмой.

Гермиона быстро рассказала о пуговице и перстне, о том, что, увидев герб Малфоя, Гарри вдруг потерял сознание.

— Давно вам известно о пуговице?

— Нет! Он показал мне ее лишь сегодня. Я сразу отправилась к вам, но профессор Макгон…

— Да, я знаю, — прервал директор. — Но почему Гарри не обратился ко мне?

Гермиона почувствовала неловкость.

— Он хотел разобраться сам. Это его упрямство…

— Или недоверие, — негромко откликнулся Дамблдор.

Гермиона промолчала. Добавить было нечего. Директор и сам все понимал.

— Хорошо… Вы можете идти, мисс Грейнджер.

— Я хочу дождаться результата…

— Хорошо. Подождите снаружи. Я вас позову, когда Гарри придет в себя.

Он отодвинул ширму, Гермиона вытянула шею, пытаясь заглянуть внутрь, однако увидела лишь край одеяла. Ширма задвинулась, послышались тихие голоса.

Гермиона постояла несколько секунд и побрела к выходу. Ну не будет же она подслушивать, в самом деле. Тем более, теперь здесь Дамблдор, а значит, все будет хорошо. Наверное.

Она пристроилась в коридоре на широком подоконнике и начала ждать. Как же трудно ждать. Мучиться неведением, додумывать развитие событий… Почему-то варианты, подсовываемые воображением, были один мрачнее другого.

Девушка вздохнула и повернулась вполоборота к окну, чтобы видеть улицу. За окошком начался первый снег. Мокрые хлопья бились в стекло, стекали на карниз… А ведь совсем скоро Рождество. И эта мысль почему-то не вызывала радости. Впервые за семнадцать лет. Наверное, она выросла, потому что на многие привычные вещи стала смотреть по-другому.

Ее внимание привлекло какое-то движение. К двери лазарета с видом идущего на эшафот приближался Драко Малфой. Надо же, а еще час назад Гермиона ломала голову, как его отыскать. Теперь же впору самой прятаться.

— А ты здесь зачем? — удивленно спросила девушка.

— Поттера навестить решил, — недружелюбно откликнулся слизеринец.

Гермиона проводила его растерянным взглядом. Он ведь пошутил?