А еще подспудно жгла мысль о том, что он, сын, думает, как держаться в день похорон собственного отца. Это же… чудовищно. Да, чудовищно, но Люциус не испытывал ничего, кроме облегчения. Неужели его сын когда-нибудь будет чувствовать себя так же? Хотя… свою смерть Люциус представить не мог. Разве что это должно быть красиво. У его гроба будет рыдать вся его семья. Даже Нарцисса, отбросив свою обычную сдержанность, и Мариса, забыв о ненависти. А больше всех будет плакать она… об утерянных надеждах и неиспользованных возможностях. Люциус так ярко увидел картину всеобщего горя над собственной могилой, что ему и в самом деле стало грустно и торжественно. Да! Именно так и будет. Для его семьи это будет ударом. А еще там будет сын. Сын, который не сможет сдержать слез, который будет боготворить, уважать, восхищаться…

Люциус вздохнул, отгоняя видение. Он должен выйти, а там будь, что будет. Юноша оглядел широкий письменный стол. Справа от него лежал свежий номер «Пророка» с некрологом об Эдвине. Скупые фразы, дежурные соболезнования. Никто не плакал всерьез. Такова жизнь в этом кругу. Здесь нет места искренним эмоциям. На колдографиях, помещенных в разделе «Некрологи», волшебники были неподвижны. Дань смерти и вечности. Эдвин смотрелся непривычно. В застывшем взгляде был укор.

Люциус быстро перелистнул страницу, потом еще одну, пролистав задом наперед всю газету. Взгляд зацепился за фамилию Забини в разделе «Светской хроники».

«Они Фреда теперь будут каждый месяц женить?» — рассеянно подумал юноша, отодвигая прочь газету и вставая из-за стола.

Да так и замер на полпути. Фред уже был женат. Так? Они с Нарциссой, отцом, Присциллой, Марисой и парой сотен других гостей отпраздновали это светлое событие полгода тому назад. Номер свежий. Люциус отодвинул кресло и схватил со стола газету. На небольшом снимке Фрида Забини мило улыбалась молодому мужчине. Сердце больно стукнулось о ребра… Алан Форсби… Люциус впился взглядом в лицо ее жениха. Только сейчас среди не разобранной почты он заметил пригласительный конверт с двумя гербами. Один был незнакомым, а второй принадлежал семье Забини.

— Фред выглядит довольным, — негромко произносит Люциус, отчаянно желая провалиться на месте от приступа косноязычия, который постиг в ее присутствии.

— Да, — чуть нервно усмехается Фрида. — Они прекрасная пара.

— Ну а ты когда соберешься? — спрашивает он, неотрывно глядя на Нарциссу, которая в дальнем конце зала беседует с супругой Крэбба. Просто нет сил заставить голос звучать равнодушно и при этом смотреть на нее.

Рядом раздается смешок. Он все-таки заставляет себя обернуться.

— Тебе ли не знать, что это случится, когда решит отец, — ее голос чуть дрожит, но во взгляде вызов.

Этот взгляд заставляет нервно сглотнуть. Как давно он не смотрел в ее глаза.

— Ну а слышно что?

— Пока ничего, — она легко пожимает плечами. — Но отец обещал, что это будет превосходный выбор.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — холодно произносит он, умом понимая, что она просто пытается его задеть, не нужно так реагировать, но все равно злится. — А как же Люпин? — в голосе звучит издевательское участие.

— Ты мог и не демонстрировать свою жестокость в очередной раз, — устало произносит она и уходит прочь.

А он просто стоит и смотрит ей вслед, понимая, что она в сотый раз права, а он — нет, но ничего не желает с этим делать. Ему больно и плохо, а значит, виноваты все вокруг. И Нарцисса, которая как раз идет в его сторону, и Мариса, которая весело болтает ногами, сидя на высоком стуле, и Фред, который с улыбкой говорит что-то этой самой Марисе, и жена Фреда, которую Люциус видит второй раз в жизни, и она… Как он ненавидит их всех в этот день — день венчания Фреда Забини.

Люциус скомкал газету с колдографией Алана Форсби и швырнул в огонь, а потом изо всех сил стукнул кулаком по спинке кресла. Добился только боли в ушибленной руке, а легче не стало. Эдвина нет. Теперь никто не волен решать за него. Пусть Малфои не разводятся, но можно было все изменить. Нарциссу отправить куда-то. В то же летнее имение. А Фриду… Да! Она не заслуживает роли любовницы. Но если нет другого выхода? Если судьба распорядилась именно так. Можно было бы что-то придумать, как-то разрешить эту ситуацию. Нарцисса бы поняла, а не поняла — это ее проблема. Но теперь появился этот чертов Алан Форсби. О Мерлин! Почему жизнь всегда опережает его на один шаг? Кажется, вот-вот, что-то близко, почти рядом… И в этот миг жизнь делает свой ход, а ему остается лишь сжимать кулаки в бессильной ярости. В тот день он еще не знал, что подобное стечение обстоятельств имеет смысл. Вся его жизнь уже просчитана наперед. Судьба еще не раз будет дразнить Люциуса, и всегда ему не будет хватать самой малости, чтобы воспользоваться шансом. В его случае эта малость носила имя Решимость. Люциус будет винить во всем Рок, Фатум, Судьбу, не зная еще, что и у них есть имя…

— Я разделяю твою скорбь, сынок…

Люциус резко обернулся. Темный Лорд, которого он всегда боялся до полусмерти, который внушал благоговение самому Эдвину, стоял сейчас посреди кабинета. Как он умудрился так бесшумно войти? Люциус сглотнул и неловко махнул рукой в сторону кресла, словно приглашая гостя присесть. Все мысли о том, что он — хозяин и волен распоряжаться здесь всем, мгновенно развеяло присутствие этого человека. Люциус — хозяин имения, а Лорд — хозяин мира. Разница была ощутимой.

— Не беспокойся, мой мальчик, — небрежно махнул рукой мужчина на жест Люциуса, — сегодня главное лицо — ты, поэтому не заботься о гостях. Они примут все. Они понимают, каково тебе.

Люциус нервно усмехнулся. Тонкие губы Лорда тоже тронула улыбка.

— Да! Ты прав. Им плевать на то, что чувствуешь ты или кто-либо еще. Это — толпа стервятников, которые только и ждут, когда оступится юный Малфой. Но ты ведь не позволишь им насладиться зрелищем твоего падения?! Пред тобой весь мир! Ты — хозяин своей жизни и жизней этих жалких людишек! Ты — представитель великого рода. Все в твоих руках.

Люциус, как завороженный, смотрел на мужчину напротив. Сколько раз он втайне мечтал услышать подобные слова, почувствовать собственное величие, власть. Этот человек говорил так, что ему невозможно было не поверить. Словно это — единственная истина. Вот только хватит ли сил у самого Люциуса соответствовать этой истине? Внезапно стало страшно оттого, что он может разочаровать, не оправдать веры в свою уникальность. Видимо, подобные мысли отразились на его лице, потому что Темный Лорд внезапно сделал шаг навстречу и протянул руку юноше.

— Не бойся, сынок. Я буду рядом. Я помогу тебе пройти этот путь.

Люциус почувствовал комок в горле от облегчения, что не придется все делать самому, что Лорд неожиданно оказался совсем не таким, каким виделся на расстоянии. Чудовище? Нет! Человек! С большой буквы. Он сумел разглядеть в юноше то, чего не видел все девятнадцать лет собственный отец. А Темный Лорд увидел в нем не тень личности, но Личность. Впрочем не только это заставило Люциуса шагнуть вперед и принять протянутую руку. «Сынок». Как отчаянно, с самого детства, мечтал он услышать это слово от Эдвина! Как ему это было нужно! И вот, наконец, услышал и безоговорочно шагнул навстречу отеческим объятиям.

Чувствуя на своих плечах уверенные руки, Люциус поверил в то, что все будет хорошо. Правильно, все так и выглядело. Откуда ему было знать, что ценой этих отеческих объятий станет жизнь? И не только самого Люциуса.

* * *

Джеймс Поттер нервно расправил галстук и запустил пальцы в волосы, еще больше испортив прическу. Он проделывал это уже не в первый раз за сегодняшнее утро. Еще никогда в жизни он так не волновался: ни в тот день, когда получил письмо о зачислении в Хогвартс, ни в день первого выхода на квиддичное поле… Даже в первое свидание он так не волновался. А сейчас горло сдавливал какой-то непонятный комок, руки тряслись, как у сумасшедшего, а в зеркало лучше было вообще не заглядывать, потому что оттуда на него взирал молодой мужчина с депрессивно-маниакальным взглядом. А ведь ничего страшного сегодня не происходит, в сущности. Просто наступает конец его сомнениям, метаниям и переживаниям. Сегодня — его свадьба. В это не верилось до конца. Это было так странно и необычно. Когда несколько месяцев назад он делал Лили предложение, то даже представить не мог, что она так легко согласится. Не потому, что он сомневался в ее чувствах, нет. Просто этот шаг казался таким взрослым, особенным и безвозвратным, что о нем было страшно думать. Но Лили ответила согласием, и все завертелось. Искры счастья в зеленых глазах, вспыхнувшие в момент, когда она сказала «да», сопровождали его все эти сумасшедшие месяцы. До этого он и не представлял, сколько хлопот может принести радостное событие. Выбрать место, где праздновать, определиться со списком гостей и подарков, выбрать наряд… Брр. Джеймс до сих пор с ужасом вспоминал бесконечные примерки и споры по поводу цвета рубашки и рисунка на галстуке. Малодушно надеялся, что к выбору платья невесты его не привлекут. Даже начал придумывать отговорки, но потом выяснилось, что ему вообще не положено видеть наряд невесты до свадьбы, и он вздохнул с облегчением.