Управляющий смерил его взглядом, полным такого презрения, словно перед ним был не человек, а дымящаяся кучка навоза.

— Ну а я чем могу вам помочь? — спросил он с нажимом.

— Думаю, что ничем, — ответил детектив, с трудом сдерживая гнев. — Вижу, у вас хлопот полон рот. Не могли бы вы пригласить кого-нибудь, в чьей это компетенции…

Еще через пять минут ливрейный лакей вел Трассу и сержанта Раси по скудно освещенному коридору. Кратавану и двум констеблям, ввиду незначительности их положения, войти во дворец не разрешили, зато, чтобы они времени даром не теряли, привлекли к разгрузке бочек с пивом.

Трасса с любопытством глазел по сторонам. Они проходили мимо кухни, где что-то шипело и скворчало, в посудомоечных стелился туман и капало с потолка, повсюду бурлила жизнь и суетились люди. Все это напоминало Трассе гигантский муравейник, только местные муравьи выглядели удивительно беззаботными.

Свернув направо, лакей повел их по другому коридору, который, похоже, вел во чрево дворца.

В конце коридора их остановил очередной пост. Опять стражник спросил, чем может быть полезным, таким же обманчиво сладким тоном, в то время как его рука крепко сжимала рукоятку меча.

Трасса, еще раз приказав себе сохранять спокойствие, заново пустился в объяснения.

— Я расследую дело об убийстве полковника Де Венчаса…

Прошло еще пятьдесят минут, прежде чем Трасса и Раси оказались в роскошной приемной на втором этаже под пристальными взглядами двух королевских гвардейцев.

По дороге туда их семь раз останавливала охрана, и семь раз повторяли они свой нехитрый рассказ. Трасса был вне себя от ярости, Раси держатся куда спокойнее, но без конца жаловался, что хочет в туалет. Его нытье едва не довело инспектора до белого каления.

Но створки двойных дверей вовремя распахнулись, и навстречу им вышел представительный лорд-канцлер. Это был высокий мужчина атлетического телосложения, одетый в пурпурную мантию. На голове у него был белый парик с туго завитыми локонами и золотая замысловатая цепь на груди — символ высокого ранга.

— Господа! — раздался его приветливый голос. — Пожалуйста, примите мои извинения. Вас заставили ждать неоправданно долгое время. Это непростительно. Но сегодня вечером у нас официальный прием, и мы все сбились с ног.

Речь канцлера подействовала на Трассу умиротворяюще, и его гнев улетучился.

— Ничего. Не беспокойтесь, — шаркнул он ножкой. — Мы вас понимаем.

— Вы сама любезность. — Лицо лорда-канцлера просияло. — Итак, чем могу быть полезен?..

Трасса собрался было изложить суть вопроса, заставившего его прийти во дворец, но тут его внимание отвлек отчаянный шепот Раси.

— Простите, — обратился он к высокопоставленному чиновнику, — нельзя ли отвести сержанта в туалет?

Лорд-канцлер кивнул и подал знак одному из охранников, в сопровождении которого сержант вышел из комнаты.

— Еще раз прошу прощения, — со вздохом извинился Трасса, — но мне иногда кажется, что Раси скорее дефективный, чем детективный агент. А теперь насчет причин моего визита в резиденцию…

Инспектор торопливо изложил основные моменты дела. Канцлер выслушал его, не перебивая.

— …так что у нас есть причины полагать, что госпожа Макоби могла бы помочь следствию, — закончил Трасса, — если бы согласилась дать мне короткую аудиенцию. Уверен, мы решим все успешно.

— Я понимаю ваши доводы, — промолвил лорд-канцлер, — но, боюсь, это невозможно.

— Послушайте… — начал было Трасса. Отказ вызвал у него в груди бурю ярости.

— Если бы принцесса была здесь, то помогла бы вам с радостью, — перебил его сановник. Вкрадчивый тон его голоса снова обезоружил рассерженного сыщика. — Однако, полагаю, госпожа Макоби уже два дня как отсутствует. Регент места не находит от беспокойства, и господин Миал тоже.

— Миал из Минае Лантана?.. При чем тут он?

Лорд-канцлер огляделся по сторонам, словно боялся, что его подслушивают, и понизил голос до шепота.

— Надеюсь, что такому офицеру, как вы, можно довериться, и это останется сугубо между нами, — интимным тоном сообщил он. — Видите ли, господин Миал, как мы считаем, ждет… э-э… кое-каких новостей от госпожи, если так можно выразиться.

Ого-го, подумал Трасса. Насчет чего, интересно? Может, о Де Венчасе? Миал возглавлял армию, а Де Венчас был его заместителем. Не было ли между ними профессионального соперничества?..

— А не мог бы я переговорить с Миалом? — спросил он. — Полагаю, есть один-два момента, которые он мог бы прояснить.

— Я спрошу, — ответил лорд-канцлер, разводя руками. — Не сомневаюсь, что он уделит вам некоторое время. Пройдемте со мной.

Он открыл перед Трассой двойные двери, и инспектор совершил еще один марш-бросок по лабиринту коридоров дворца.

Сержант Раси чувствовал себя хуже некуда в течение всего дня, но в последние полчаса состояние его стало невыносимым, словно внутри сидел кто-то клыкастый и зубастый и кромсал его бедные внутренности, норовя вырваться наружу. Если бы ему не удалось добежать до туалета, то все могло бы закончиться весьма плачевно.

Он двигался за стражником по коридору, казавшемуся бесконечным, думая только о том, как бы не оконфузиться. Когда человек наконец указал на нужную дверь, Раси скрылся за ней в мгновение ока, пролетев мимо охранника, как камень, выпущенный из пращи. Хлопнув дверью, он скорчился над унитазом и застонал от резкой боли в животе. Чувство было такое, будто прорвало плотину.

Раси догадывался, что служило причиной его страданий. Он даже начал привыкать к этому. Проблема состояла в том, что сержант до сих пор жил с родителями, и его слегка тронутая старая бабка раз в несколько дней испытывала кулинарный зуд и острое желание стряпать для всей семьи. Однако кулинарными талантами она не блистала, и ее блюда были, мягко говоря, нестандартными. Особенно она отличилась в прошлое воскресенье, когда поджарила дохлую кошку, которую подобрала на помойке возле рыночной площади.

В это утро, спустившись вниз, сержант обнаружил, что она колдовала на кухне, готовя завтрак. Обуреваемый дурными предчувствиями, он собирался прошмыгнуть мимо незамеченным, но старушка оказалась проворнее внука и, схватив незадачливого парня за ухо, втащила на кухню. Поставив перед ним тарелку с беконом, яйцами и колбасой, она приказала все съесть, пообещав в противном случае вздрючить его как следует.

Раси нехотя подчинился. На этот раз бабка использовала самые обычные продукты, и будь они приготовлены правильно, то завтрак получился бы питательным и вкусным. К несчастью, она забыла включить плиту, и поданная ею еда осталась полуфабрикатом. С сырыми яйцами Раси разделался легко, а вот сырая колбаса и бекон не первой свежести представляли серьезную проблему.

Ситуация усугублялась еще и тем, что бабка хранила колбасу в ящике у себя под кроватью. За два месяца хранения в подобных условиях колбаса приобрела странный цвет и воняла, как корма протухшей канализационной крысы.

Так что в очередной раз Раси пал жертвой слабоумия своей бабки, предоставив патогенным микробам свой желудочно-кишечный тракт в качестве испытательного полигона.

Не менее получаса провел сержант, скрючившись в уединении персональной кабинки пыток, напрочь забыв о существовании внешнего мира. Поглощенный агонией, он не слышал, как охранник ушел, предупредив, чтобы в приемную сержант возвращался самостоятельно. Не слышал он и того, как заведение посетили еще два человека, но жуткие звуки, доносившиеся из-за двери, заставили их забыть о своих намерениях. Его телом владела боль, а умом — мечта сбросить бабку с высокого утеса и завалить сверху камнями.

Мало-помалу боль отпустила. Кишечник опорожнился и получил облегчение. Сержант продолжал сидеть на стульчаке и пыхтеть, чувствуя себя не более активным, чем овечий выкидыш. Только тут он сообразил, где находится, и вновь ощутил биение жизни вокруг. Дверь в туалет открылась, и кто-то вошел в умывальную. После непродолжительной паузы незнакомец чиркнул спичкой и, смачно затянувшись табачным дымом, удовлетворенно хмыкнул. Немного погодя дверь снова открылась, и кто-то сказал: