-Хюррем! Наши женщины не кормят детей! Ваша задача — доставлять радость мужу и господину, твоя грудь не должна потерять форму!

Мои глаза были уже не просто на лбу — на затылке.

-Привыкай.

С этими словами он вызвал евнуха и вежливо выпер меня вон, готовиться к походу. Когда именно он планировал выступать — я так и не поняла, но в бешенство пришла конкретное. Я не хочу на войну! Что мне там делать?!

В шатре сидеть и ждать, пока его с отрубленной башкой принесут, чтобы оплакивала? Или маркитанткой для всего полка янычар подрабатывать?!

Но как бы меня все это не бесило — выбора он мне просто не оставил. Так что придется и сидеть, и ждать, и оплакивать при необходимости. Чтоб ему!

Закинув со злости подушку в дальний угол покоев, я со вздохом опустилась на кровать. Рожать уже совсем скоро, может, успею до похода? С таким пузиком верхом на лошади особо не погарцуешь, а в карете я ездить не могу — укачивает. Да так, что блюю потом дальше, чем вижу. И султан об этом в курсе.

Но какая же все-таки скотина, а!

В этот момент в мои покои влетела белая, как полотно, валидэ. Ее еще не хватало!

-Мою дочь…-задыхаясь и хватаясь за сердце. –Мою дочь…

Но тут ей стало совсем плохо, и протяжно простонав, бедная женщина рухнула без чувств. Я, насколько могла быстро, бросилась к ней, по дороге диким криком подзывая служанку

Их когда надо — не дозовешься!

-Лекаря, Гюльнихаль, срочно! — бешено рявкнула я. — Валидэ-султан плохо!!

Симпатичная крымчанка, недавно принявшая ислам, с места в карьер рванула на поиски врача, а я принялась делать непрямой массаж сердца бедной султанской маме. Интересно, что же там с Хати такого жуткого приключилось?!

Спустя час валидэ, бледная и печальная, лежала на моей кровати и выглядела так, словно вот-вот отправится к Аллаху на суд. Я сидела с ней рядом и участливо поглаживала по руке.

Выяснилось, что Хатидже немного промахнулась при подсчете опасных дней цикла и … того. Залетела. От кого — говорить отказалась, и валидэ была в панике и ужасе. Как сказать об этом султану — она и понятия не имела. Где искать виновного — тем более. Я задумчиво смотрела на нее и прикидывала, выгодно ли мне будет слить шашни Хати с Ибрагимом, и не обернется ли данное благое намерение против меня, как обычно бывает.

-Как она могла так поступить со мной?! — стенала несчастная Хафса.- Где ее совесть? А воспитание?!

-Она чахнет в этом дворце, — вступилась я за озабоченную деву. — Ей замуж надо.

-Да кто ее теперь возьмет?!

-А срок большой? — прикинув кое-что на пальцах, спросила я.

-Пока нет, — прошептала валидэ. — Ин ша Аллах, не доносит она ублюдка! Позор на голову принцессы османской династии! Вай, Аллах, Аллах, за что мне это горе-е?!

-Ну, горю-то помочь легко, — задумчиво протянула я, кладя в рот кусочек пахлавы. — Есть у нас тут один… безотказный. Думаю, если поговорить с ним по душам, по поводу греха рта он не раскроет…

-Кто?! — вцепилась в меня, как утопающий в соломину, султанская мама. –Он обеспечить ее сможет?! Жить есть где молодым?!

-Разберемся, -лукаво улыбнулась я. –Ибрагим-паша это. Лучшего варианта не придумаешь. Во-первых, этот брак его по рукам и ногам повяжет, преданней служить будет. Во-вторых, если ему пообещать помощь и содействие в карьере, про грех промолчит. А если на это не купится — так у меня есть, чем его припугнуть. Главное — Сулеймана как-то убедить, что он для Хатидже Султан лучшая партия.

-Сама сделаю, — хищно горящие глаза валидэ надо было видеть. –Ох, и умны ты, Хюррем хатун!

-Благодарю, очень приятно слышать.

Валидэ облегченно закатила глазки и наконец-то уснула. А я пошла на балкон проветриться и подышать свежим воздухом. Выдав эту озабоченную нимфоманку замуж за объект ее ночной дрочки, я заполучу себе верную союзницу во многих вопросах. Теперь главное поймать момент, и убедить Хати, что без моей помощи и содействия быть ей в ссылке пожизненно, а ребенку утопленным.

Стало быть, нужно срочно идти к ней в гости.

Я вздохнула, накинула на плечи теплую шаль, и оставив валидэ под присмотром служанок, направилась в покои Хати.

Оттуда уже издалека был слышен белужий рев в исполнении султанской сестрицы. Постояв и понаслаждавшись этими милыми моему сердцу звуками, я деликатно постучала. Дверь распахнулась тут же.

-Хюррем?! — шмыгая распухшим носом, поразилась Хатидже. –Что ты…

-Поговорить, — оттерев ее пузом, я просочилась в покои и захлопнула за собой дверь. — Наедине.

-О чем?!

-О вашей свадьбе с Ибрагимом.

Лицо султанской сестрицы можно было использовать в словаре терминов в качестве наглядной иллюстрации к слову «ох…ние». Жаль, фотоаппарата нет.

Глава 19, в которой валидэ узнает о дочери много нового

Я сидела на диванчике и умиленно внимала покаянию Хатидже султан. Пообщавшись с ней по душам, я неожиданно пришла к выводу, что девица совсем не злобная дура, которой я ее раньше считала. Да, она была эгоистична. Да, не особо хотела развивать ум. Да, постоянно нуждалась в мужчине и активном сексе.

Ну и что?!

Мне это было понять куда проще, чем ее современникам, и потому Хати была прощена мной до первого, пардон, заскока. Но так как в данный момент она была обнадежена возможностью свадьбы с обожаемым Ибрагимом, заскоки, думаю, появятся еще нескоро.

А там посмотрим.

-Ты не представляешь, Хюррем, как я плакала, когда меня выдали замуж за старого пашу!

-Почему же не представляю…

-Это было ужасно! — рыдала в голос бедняжка. –Когда он в первый раз пришел ко мне в спальню, я хотела убить себя, лишь бы не позволить этому отвратительному чудовищу прикоснуться ко мне!

Мне стало искренне интересно, как же в итоге выкрутился дедуля. Мысли почему-то были про куннилингус, которым он и взял Хати. Как выяснилось через пару минут, я оказалась недалека от истины в своих предположениях.

-Но он был ласков и терпелив, доставлял мне удовольствие — в опыте покойному Хаджи-бею нельзя было отказать… — как-то даже тоскливо вздохнула Хатидже. Неужели по мужу скучает? Хм. — И я полюбила его, как отца. Отец же… Ему до нас с сестрами никогда не было дела. А Сулеймана он просто ненавидел и боялся. Всегда. Он сам убил собственного отца, братьев и кузенов перед тем, как взошел на трон, и поэтому считал, что Сулейман поступит точно так же. Подкупал его друзей, пару раз чуть не отравил, валидэ едва успела спасти Сулеймана. Он был очень жестоким, Хюррем. Жестоким… и трусливым одновременно. Но матушка его любила, несмотря на все его грехи.