О Вигдоровой, Бродском
и русской поэзии
Ястреб русской поэзии, лауреат Нобелевской премии по литературе Иосиф Бродский всегда очень нервничал, когда кто-то говорил, что он стал известен благодаря Фриде Вигдоровой и ее стенограмме судебного заседания. И когда кто-то вспоминал о Фриде Абрамовне, Бродский хмурился и говорил: «Это не играет значения». И все с ним соглашались.
--------------------------------------
Прим. автора. Иногда тот, кого считают гением, говорит то, что представляется неправильным. Люди относятся к этому по-разному. Одни считают, что тот, кто это сказал, не совсем уж и гений. А другие считают, что то, что было сказано, не совсем уж и неправильно. Вот почему этот анекдот получился особенно анекдотичным.
О Шостаковиче, Ростроповиче
и нотной бумаге
У советских музыкантов всегда были большие проблемы с нотной бумагой. И они, благо жили в одном подъезде, все время ходили клянчить ее друг у друга. Вот приходит однажды Шостакович к Ростроповичу и говорит:
– Нельзя ли у тебя, Славик, нотной бумажкой разжиться?
А Ростропович, который всегда был остер на язык, ему и отвечает:
– Тебе помять?
О докторах, кандидатах
и законах природы
Все советские ученые должны были сдавать экзамен по большевицкому учению. Кандидаты наук сдавали научный минимум, а доктора – научный максимум.
На экзамене научного минимума кандидатам задавался вопрос: «Какой основной закон природы?» И они должны были ответить: «Это – как бы спираль».
А докторов на экзамене научного максимума спрашивали: «В чем смысл противоположностей?» И они должны были ответить: «Вот, скажем, тело движется, но не всегда».
О студентах, профессорах
и Голливуде
Как-то либерально настроенные студенты и профессора американских университетов, а также артисты Голливуда послали Хрыщу приветствие по случаю его дня рождения. Когда приветствие зачитали Хрыщу, он спросил:
– Правда ли, что все фильмы в Америке делаются в Хуливуде?
– Правда, – ответили ему.
– Совсем распоясались, – сказал Хрыщ.
О Бродском, его друзьях
и гениальности
Сергей Довлатов, Анатолий Найман и Евгений Рейн очень дружили с Иосифом Бродским. И несмотря ни на что считали его гением.
О посольстве, теннисе
и партийном бюро
Все большевицкие организации за пределами советского блока функционировали, как правило, нелегально под видом каких-нибудь спортивных клубов. А чтобы все это не перепутать со спортивными делами, разработали систему сигналов. Если, например, кто-то говорил «давай сегодня поиграем в теннис» и подмигивал, то это означало вызов в партийное бюро.
Сложнее обстояло дело, если разговор происходил по телефону. Тогда невидимое подмигивание заменялось репликой: «Это не телефонный разговор».
--------------------------------------
Прим. автора. В советской России часто при телефонном разговоре люди говорили: «Это не телефонный разговор». Почему советские люди произносили эти явно неправдивые слова, неизвестно. По-видимому, это навсегда останется загадкой.
О ветеринарах, Хрыще
и бурных аплодисментах
В своих выступлениях Хрыщ очень часто путал и коверкал слова. Сохранилась неоткорректированная стенограмма одного из его выступлений:
– У нас в сране… (бурные, продолжительные аплодисменты) …у нас в сране… (бурные, долго не смолкающие аплодисменты) …у нас в сране ветеринары войны пользуются особым почетом и уважением (бурные, продолжительные, долго не смолкающие аплодисменты, переходящие в овацию, все встают).
О вождях, загранице
и Саратове
Всем советским вождям очень нравилось, когда о них говорили, что живут они скромно. И они сами не уставали говорить по всякому случаю, что они носят простую одежду и едят простую пищу.
Хрыщ, привозя своим домашним что-то из-за границы, обязательно приговаривал: «А это из Саратова, это из Саратова». Домашние же, конечно, понимали, что он врет, но не показывали вида и, подыгрывая ему, говорили «Ну и хрен с ним, ну и хрен с ним».
Глава седьмая
Шансы защитников президентского дворца на успех таяли с каждой минутой. Еще утром, сразу после первой декларации путчистов, самоходки карабинеров покинули свои позиции. Вскоре к дворцу подошли танки и начали его обстрел. Еще до полудня их поддержали самолеты. Их ракетные атаки положили конец всем сомнениям в том, что армия и воздушные силы действуют вместе с восставшими. К часу дня почти все защитники дворца покинули его. Кто – по приказу Президента, кто – по своему разумению. Тысячедневный период демократии, приведший страну к экономическому краху и поставивший ее на грань гражданской войны, заканчивался.
Первый этаж дворца был уже в руках восставших. И в это время Президент отдал приказ о сдаче. Последние его защитники направились к выходу, а он вернулся в одну из комнат второго этажа, сел на стул, зажал между колен свой автомат и упер его ствол в подбородок.
Когда он нажал на спусковой крючок, тело его вздрогнуло и верхняя часть черепной коробки взлетела к потолку.
Перестроизм
и стабилизм
О мыле, спичках
и гвоздях
Государственный демократический комитет безопасности недавно опубликовал новые данные о похищенных и утерянных секретах. С начала двадцатых годов и вплоть до конца войны с немцами большевики похитили в различных странах огромное количество секретов. А потом они начали всё терять. И к началу девяностых годов потеряли почти что всё. Последними были утеряны в 1991 году секреты изготовления мыла, спичек и гвоздей.
О хорошем, плохом
и очень плохом
Большевики никогда не хотели, чтобы всем было плохо. Они хотели только, чтобы тем, кому было хорошо, стало плохо, а тем, кому было плохо, стало хорошо. Но в результате у них получилось так, что тем, кому было хорошо, стало совсем плохо, а тем, кому было плохо, хорошо не стало.
После этого они переименовали себя в демократов.
О евреях, Солженицыне
и Бродском
Из всех евреев, пишущих стихи, Солженицын не любил одного только Иосифа Бродского. «В талант его возневерую, – говорил Александр Исаевич, – а стихи его – фуйня».
