– Чарльз, что вы делаете? – спросила она, потрясенная действиями мужчины, которого всегда считала воспитанным и даже застенчивым. Но, разумеется, девушка до сих пор ни разу не видела его пьяным.

– Мы помолвлены, Алекса, – сказал Чарльз, надувшись, как ребенок. – Ты же знаешь, что завтра, благодаря Лису, я должен буду выйти в море и вернусь всего за несколько дней до свадьбы. Что плохого, если мы скрепим наш союз раньше? Другие тоже так делают. Я хочу тебя, Алекса. Ты мне нужна.

Не дожидаясь ответа, Чарльз в буквальном смысле набросился на Алексу, вызывая у той отвращение своими неуклюжими поцелуями и суетливыми движениями толстых пальцев. В последнее время Алекса часто фантазировала об интимной жизни с Чарльзом после свадьбы, но такого в ее грезах никогда не было.

– Чарльз, ведите себя прилично, – возмутилась она, тревожась, что ее просьбы нисколько не охлаждают страсти жениха. – Вы же знаете, мы не можем… не можем… сделать того, что вы предлагаете. Это неправильно. К тому же вы пьяны. Уберите от меня руки!

До предела распаленный видом молочно-белых грудей, которые частично оголились, когда он пытался стянуть с нее корсаж, Чарльз превратился в безумца с одной навязчивой идеей – завладеть Алексой. Никакими мольбами и сопротивлением нельзя было достучаться до его пропитанного алкоголем мозга.

Изо всех сил отбиваясь от Чарльза, Алекса услышала, как треснуло ее хрупкое бальное платье. Длинные ногти девушки коснулись лица жениха, и он громко выругался, когда она прочертила кровавые полосы на его щеках.

– В чем дело, милая? – раздраженно спросил Чарльз, с трудом выговаривая слова. – Я не причиню тебе вреда. Если бы ты любила меня, то не сопротивлялась бы. Просто ляг на спину и расслабься.

Каким бы пьяным ни был Чарльз, Алекса не могла тягаться с ним в силе и против своей воли оказалась на спине. Взобравшись сверху, Чарльз принялся слюнявить ее обнаженные груди и задирать юбки. Вес его тела не давал девушке брыкаться, сопротивляясь оскорбительному акту, к которому он ее принуждал. Как же она могла думать, что любит его? Алекса поражалась своей реакции на будущего мужа, а точнее – отсутствию таковой.

Крики Алексы застыли в горле, потому что губы Чарльза терзали ее рот, шепча непристойности.

– Я грезил об этом, Алекса, – стонал он. – О, как же будет хорошо. Ты полюбишь это не меньше меня. Твои груди такие бархатные на ощупь и бедра тоже. Ты так меня распаляешь. Откройся, милая, пока я не взорвался.

В этот миг Алекса почувствовала, что она, по сути, совсем не знает Чарльза, хотя они дружили много лет. Возможно ли то, что в нем есть совсем другая сторона, которую он скрывал от нее? Алексу чуть не вырвало, когда Чарльз просунул язык между ее губ, а когда его пальцы вторглись в ту ее сокровенную часть, которая до сих пор оставалась неприкосновенной, из груди девушки вырвался хриплый крик. Чарльз ошибочно принял это и сами попытки Алексы освободиться за разгорающуюся страсть.

– Да, милая, двигайся, – простонал он, готовясь взгромоздиться на нее. – Я знал, что тебе понравится. Скоро мы станем мужем и женой и сможем заниматься этим, сколько захотим.

Эта мысль отрезвила Алексу, уже приготовившуюся к насильственному вторжению. «Неужели так и должно быть? Нет! Нет! – стенала она про себя. – Вот вам и вся романтика!» Внутренне сжавшись, Алекса почувствовала у себя между ног что-то влажное и твердое. Внезапно вес перестал давить на ее тело, и она втянула долгий судорожный вдох.

– С вами все в порядке, леди Алекса? – спросил кто-то низким голосом.

Алекса резко села, щурясь из‑за лунного света и пытаясь распознать силуэт на пороге. Эти широкие плечи и мускулистые бедра, стянутые тусклым серебром, невозможно было с чем-то спутать. Хотя официально их не знакомили, Алекса легко назвала мужчину по имени.

– Лорд Пенуэлл! Что… что вы здесь делаете?

– Спасаю красавицу от чудовища, – надменно усмехнулся он. – Или я ошибся?

– Нет… не ошиблись. Боюсь… боюсь, Чарльз выпил лишнего и… и… одним словом… стыдно-то как.

– Оставьте объяснения, миледи. У меня два зорких глаза и два чутких уха. Я знаю, что делал ваш жених, и не могу сказать, будто виню его.

Подобные льдинкам глаза сверкнули в лунном сиянии, остановившись сначала на пышной груди, которая почти полностью лишилась покрова одежды, а потом на стройных ножках и обольстительных бедрах. Руки Алексы тут же метнулись приводить платье в порядок. Девушка повернулась к Адаму спиной, пытаясь прикрыть груди остатками корсажа и расправить юбки на бедрах.

Громкий стон заставил обоих отвлечься. Чарльз не без труда и страданий, но все-таки поднялся с пола, куда его бесцеремонно швырнул Адам.

– Что… что случилось? – ошарашенно спросил он.

Увидев Адама, он понял, что произошло, и побагровел от возмущения.

– Как вы смеете вмешиваться?! – рявкнул Чарльз. – Мы с невестой беседовали наедине. Вы должны перед нами извиниться, лорд Пенуэлл.

– Оттуда, где я стоял, создалось впечатление, что вы не намеревались ограничиваться одной только беседой, – многозначительно сказал Адам. – Когда леди воспротивилась, я решил, что обязан вмешаться.

– Вы, колонисты, слишком много на себя берете, – яростно возразил Чарльз. – Вам не место в культурном обществе, вы ничем не лучше дикарей!

С опаской наблюдая за сценой, Алекса заметила, что губы Адама изогнулись в натянутой улыбке. Ее не покидало чувство, что, если она не вмешается, случится нечто ужасное. Но что она могла сделать?

– Чарльз, пожалуйста, – взмолилась она. – Я не хочу никаких неприятностей. Лорд Пенуэлл поступил так, как считал нужным в сложившихся обстоятельствах. Уверена, утром ты на все посмотришь по-другому.

При упоминании утра Чарльз побагровел от гнева.

– Вероятно, вы забыли, Алекса, что утром я уплываю, и это был наш последний шанс… э‑э… поговорить наедине. В конце концов, я ваш жених. Какого черта этот колонист суется, куда его не просят? Думаю, надо преподать ему урок.

Невзирая на свой пьяный вид (или же благодаря ему), Чарльз очертя голову кинулся на ничего не подозревавшего Адама, однако молодой граф, проявив отличную реакцию, ловко увернулся. Не думая сдаваться, Чарльз изготовился к новой атаке, но на сей раз его встретил увесистый кулак Адама, природные рефлексы которого потребовали самозащиты. Чарльз осел на пол, будто мешок картошки, а лорд Пенуэлл задумчиво потер костяшки пальцев.

Алекса остолбенела. С той минуты, как она вышла из стеклянных дверей вместе с Чарльзом, события развивались настолько быстро, что она была способна лишь стоять над обмякшим телом жениха и ловить губами воздух.

– Вы его убили! – ахнула Алекса, когда к ней наконец вернулся дар речи.

– Если бы! – язвительно усмехнулся Адам. – Ваш юный щеголь оправится и утром уйдет в море.

– Необязательно было так сильно его бить, – укорила Адама Алекса.

– Я мог бы просто уйти и позволить ему насиловать вас, – цинично возразил тот.

– Пожалуй, мне лучше отправиться в дом за помощью, – сказала Алекса, пропуская мимо ушей укол Адама.

– В таком виде? – спросил мужчина, многозначительно поводя красивой бровью. – Фурор вам будет обеспечен.

Посмотрев на свое изорванное, мятое платье, Алекса поняла: лорд Пенуэлл говорит правду. Придется как-нибудь незаметно проскочить к себе в комнату и передать отцу, что у нее внезапно разболелась голова.

– Я могу попасть к себе в комнату через черный ход, но как быть с Чарльзом? – спросила Алекса. – Нельзя оставлять его здесь.

Если бы в этот миг Алекса посмотрела Адаму в глаза, она бы бросилась бежать со всех ног. Серебристые зеницы вспыхнули неестественным огнем, и граф улыбнулся так, будто вот-вот свершится рок.

– Мой друг доставит его на корабль в целости и сохранности. Завтра он будет настолько занят поисками Лиса, что начисто забудет о сегодняшнем вечере. Подозреваю, он в любом случае слишком пьян, чтобы что-то помнить.

– Я… не знаю, – колебалась Алекса, оказавшаяся между Сциллой и Харибдой. – Надо же кому-то сказать.